Seduction (СИ)

- Что-то не так? – наконец спрашивает Клаус, нарушив напряженное молчание.

Она кивает.

- Ты смотришь на меня, - сухо произносит Кэролайн.

Он откидывается на спинку стула, не сводя с нее глаз. Сегодня ее волосы уложены в прическу, открывая кремовую кожу лица и выделяющиеся ярким пятном на нем розовые губы. Зеленое платье ей велико, но горничные хорошо его затянули, особенно грудь, полукружия которой выпирают над тканью.

Он мягко ей улыбается, хоть Кэролайн и не смотрит:

- Трудно отвести глаза от такой красоты.

Она молчит, стараясь не усмехнуться и не закатить глаза на его слова. Это его попытка затащить ее в постель, но после рассказов Элизабет она не испытывает ни малейшего желания. Кэролайн не может упиваться болью, как женщина из той истории.

- Ты пытаешься меня раскормить? – неожиданно поднимает она взгляд от тарелки.

Он выпрямляется, в удивлении приподняв брови, но молчит, не понимая, отчего такой вопрос.

- Тебе нравится эта свинья, - указывает она вилкой. – И если я так располнею, то, когда будешь пить мою кровь, у тебя будет отличный ужин.

Он секунду смотрит на нее, оцепенев.

- Я не собирался, - запнувшись, отвечает Клаус, но, решив внезапно насладиться ее беспокойством, кладет на ее тарелку кусок свинины. – Но это великолепная идея, давай, съешь еще, - он подкладывает ей еще мяса.

Кэролайн приокрывает губы, понимая, что весь голод куда-то испарился. Кровь снова отливает от лица, и ей становится дурно. То есть ее раскормят, как свинью или крупнорогатый скот на убой. Очень медленно она кладет вилку, стараясь сдержать тошноту, подступившую к горлу.

- Уже не голодна? – усмехается Клаус.

- Нет, - ровно отвечает девушка.

Он даже рад этому, настолько скучно сидеть за обедом. У Клауса так много планов на этот вечер, и ни один из них не включает Кэролайн, в ужасе глядящую на жареную свинью.

- Идем со мной, - тихо говорит он.

***

Земля в саду еще влажная после вчерашней непогоды, ветки кустов и деревьев сломлены бурей. Они с Кэролайн медленно бредут по тропинке.

- Почему ты сбежала от жениха? – начинает разговор Клаус. Не то, чтобы это его волновало (хоть и заставило усилить охрану девушки, чтобы она и от него не сбежала), но, странно, ему хочется больше узнать о ней.

Она плотнее запахивает плащ, накидывая капюшон.

- Мне очень нравится свобода, - просто отвечает она. – А ему не нравилось мне ее предоставлять.

Он удивленно поднимает на нее взгляд. У Кэролайн манера отводить глаза, и Клаус, привыкший читать в них людские души, сейчас чувствует себя странно дезориентированным.

- Ты когда-нибудь был женат? – вдруг с любопытством спрашивает она. Она не имеет понятия, в каком году он родился, но уверена, что Клаус старше всех, кого она когда-либо знала. Конечно, за все это время он хоть раз должен был подумать о том, чтобы сделать какую-нибудь женщину только своей, отрезав невидимые крылья.

Он улыбается глупому вопросу:

- Брак – это деловое соглашение, а я не очень люблю смешивать приятное с полезным.

Неосознанно она закатывает глаза: его слова заставили ее вспомнить о рассказе Элизабет, о многих женщинах, что предлагали ему удовольствие, не требуя уз брака.

- Я не нравлюсь тебе? – прямо спрашивает он, заметив ее жест.

- Я совсем ничего к тебе не испытываю, - холодно откликается Кэролайн, не задумываясь над ответом, - чтобы ты мне нравился или не нравился.

Мужчина пожимает плечами, недовольный ответом.

- Все равно, кажется, скоро ты начнешь относиться ко мне так же, - добавляет она, не глядя ему в глаза.

- То есть ты вообще не имеешь обо мне представления?

- Нет, - лжет она. Она знает, что он нехороший человек. Так она его себе представляла, этот образ был с детства взращен в ее сознании рассказами о семье Первородных.

Он так зол, что не знай Кэролайн, что оставлена в живых не ради крови, ее бы очень удивило, что она еще дышит.

- Тебя тянет ко мне? – хриплым голосом прямо спрашивает он.

- Нет! – быстро и испуганно отвечает она, вспомнив историю Элизабет.

То, как быстро она ответила, кажется ему странным, и он застывает как вкопанный, сжимая пальцами ее плечо, чтобы и она не могла пошевелиться.

- Я предпочла бы отдать тебе всю кровь, чем лечь с тобой в постель, чтобы меня взяли, как животное, - горько и гневно произносит Кэролайн.

========== 2.3. I’m stained to you. “Ache” ==========

- Я предпочла бы отдать тебе всю кровь, чем лечь с тобой в постель, чтобы меня взяли, как животное, - горько и гневно произносит Кэролайн.

Она боится его реакции на такую вспышку, но пытается не показать страха, маскируя его ненавистью, хотя странно – она совсем его не ненавидит. Он ей не нравится, но ненависть… это не то слово, что Кэролайн могла бы произнести с легкостью. По правде говоря, за всю свою жизнь она никогда и никого не ненавидела.

- Это сплетничают мои служанки, - неожиданно осознает он. Намек на гнев звучит в тихом голосе, и Клаус принимает решение, что заставит их держать язык за зубами. – Кто из них?

Это совершенно не важно, он заставит ответить всех, но интересно, которая из них осмелилась рассказывать кому-либо о его жизни.

- Это не имеет значения.

Кэролайн продолжает путь, чувствуя себя виноватой за то, что из-за нее подозревают горничных.

- Имеет, - он снова ее останавливает. – Делай, что я говорю, - приказывает Клаус.

- Тебе придется заставить меня.

Девочка просто сводит с ума. Интересно, она специально приводит его в бешенство или этот дар дан ей от природы?

- Это можно устроить, - цедит он сквозь зубы. – Я не выше подобного.

Она снова беспокойна, внутри что-то сжимается. Кэролайн встречается с ним взглядом, глядя холодно и без каких-либо признаков страха, хотя он все больше и больше завладевает ей. Ей слышится голос матери, твердящей, какое чудо, что Клаус не убил ее, с ее-то языком.

- Что они говорят? – спрашивает он через какое-то время, потребовавшееся ему, чтобы подавить гнев из-за ее упрямства.

- Только то, что каждая женщина, которая разделила с тобой постель, была в синяках и окровавлена, - спокойно отвечает она.

Несколько мгновений он просто молчит.

- Я не делал ничего, чего бы не хотели и они, и я, - наконец, отвечает он.

- То есть в твоем вкусе надругательство над ними?

- Нет, - отвечает Клаус. – Ты все достаточно быстро поймешь, - он не обращает внимания на ее обвиняющий тон.

- Ты заставишь меня лечь к тебе в постель? – спрашивает она, давая понять, что не согласится на это сама.

Ее голос полон горечи, ведь раньше у Кэролайн хоть был выбор, а сейчас она в ловушке. Она бежала, желая свободы, а теперь поймана этим мужчиной. Все что она делала, выходит, было ради того, чтобы снова оказаться в клетке, и эта мысль заставляет пробудиться гнев.

Он снова останавливает ее, разворачивая лицом к себе. Она отводит глаза, только распаляя этим его злость. Очень медленно мужчина делает несколько шагов вперед, прижимая ее к стене своего особняка.

- Мне не придется, - уверенно отвечает Клаус. – Ты придешь ко мне по своей воле.

Он так близко.

- А что, если я скажу «нет»? – спрашивает Кэролайн, вскинув подбородок.

Клаус ухмыляется, обводя ладонями ее талию.

- Ты не скажешь.

Она снова вскидывает голову, стараясь отклониться от губ, которые так близко, но давая ему доступ к тонкой, будто сливочной коже шеи. Он видит расплывчатую дорожку вены и проводит по ней пальцем, чувствуя, как ускоряется пульс Кэролайн от прикосновения.

– Ты скажешь «да», - заверяет он ее своим низким, чарующим голосом. – Ты будешь стонать, моля об этом… как ни о чем не молила, - добавляет он.

Вопреки себе, она замечает все в нем: его голос, губы, тьму в глазах, его сильные руки на теле и желание того, что он так просто ей предлагал. Возможно, он и жесток, как рассказывали. Может, он и дьявол, запертый на земле, но что-то в нем так интригует, она не может понять, что.