Отравленная роза (СИ)

— Вот что ты обо мне думаешь, — с горьким равнодушием выдавила я. — Ты считаешь меня слабой и безвольной куклой…

Это было утверждение, которое было бессмысленно опровергать. Лорьен внимательно изучал мое напряжение, потом мягко поднял мой подбородок и заставил посмотреть себе в глаза.

— Нет, ты вовсе не безвольная, дорогая, — он нежно провел по моей щеке тыльной стороной ладони. — Я уже говорил, что в тебе сочетается множество сущностей под стать твоему дару.

Я попыталась встать с софы, не намереваясь дальше продолжать этот разговор, но внезапно оказалась полностью придавлена. Лорьен наслаждался моим заточением, искал вспыхивающие в глазах огоньки ненависти, но я не ненавидела его. Все что можно было разглядеть во мне – это холод и равнодушие, пустой взгляд и отрешенность. Мне было не до него, но он стал причиной этого непонятного состояния. Его слова перетекали по моим венам, выжигая клеймо беспрекословной слуги на внутренней стороне сердца. Он прав, абсолютно прав. Нет во мне единой сущности, я пластилин, глина, идеальный материал для лепки. Слишком много обликов мне приходилось примерять на себя за последние полтора года. Все они оставили неизгладимый отпечаток чужеродного присутствия. Всего лишь манекен…

Голубые глаза и улыбка, он видел меня насквозь, возможно чувствовал ужасные мысли в моей голове, понимал, поощрял самокопание, потому что хотел видеть меня настоящую, но точно так же, как и я знал суть. Я и есть собирательный образ всех своих превращений, изменяемая материя.

Прохладные прикосновения уст Лорьена, приближающиеся к уголкам моих губ.

— Не стоит, Лорьен, — холодно произнесла я, ловя изучающий взгляд. — Увидимся в одиннадцать.

Кое-как мне удалось выбраться из-под него. Не повернувшись и ничего не сказав, я поплелась в свой кабинет, чтобы переместиться в Малфой-мэнор. Я не чувствовала себя предательницей, Лорьен не интересует меня как мужчина, и наше общение за несколько суток, обещавшее дружбу, стало лишь еще одним колким издевательством. Чего я могла желать от вампира? Чувствуя себя уязвленной и слегка подавленной, я направилась от западной гостиной дома Люциуса наверх прямиком в его спальню. Сегодня должно свершиться представление. Ровно в одиннадцать дня мы совершим налет на Министерство Магии и всё завершится. Магическая Британия снова будет в руках консерваторов, и ни один маггл больше не посмеет протянуть свои ручонки к нашему наследию. Наследию истинных потомков Мерлина и Морганы, детей чистокровия. Настенные часы показывали половину десятого, у меня было время, чтобы навестить его, почувствовать себя воришкой и наконец прокрасться мимо вездесущих Драко и Нарциссы, которые были заняты другими хлопотами. Юный Малфой тоже примет участие в нападении, а Цисси… Цисси следит за равновесием в доме, изредка командуя эльфами в угоду Тёмному Лорду и его гостям.

Я волновалась, не видела его несколько дней. Кто-то может счесть долгое отсутствие наплевательским отношением, но это всего лишь рамки и запреты его семьи. Пускай, Люциус спит, я не знаю что сказать, но самое главное, какова будет моя реакция при виде искалеченного красавца?

Дверь тихонько скрипнула, пропуская меня в погруженную в полумрак спальню. Тяжелые грозовые облака закрыли солнечный свет, утро выдалось пасмурным и угрюмым, навевая еще больше тревог, равносильных тем, что я испытывала в момент, когда получила письмо от отца в Хогвартсе, которое изменило мою жизнь. Решительные действия привели меня на сторону Волан-де-Морта, и я не жалею об этом.

По мере приближения к его кровати мне становилось всё неуютнее. Он бы не хотел, чтобы я видела его таким. Он лежал на спине, руки вдоль туловища. Я боялась смотреть на обезображенное лицо, однако бинты скрывали увечья. Торс тоже был плотно обмотан бинтами. В комнате пахло лекарствами и ощущалась ни с чем несравнимая атмосфера больницы, тревоги и надежды. Я застыла перед ним, перед моим Люциусом, вглядываясь в припухлые веки, не скрытые тканью, смоченной в жирной противоожоговой пасте. Я репетировала улыбку, обнадеживающую, полную позитивных эмоций, шестым чувством думая, что он может проснуться. Тише мышки осторожно я заняла небольшое кресло, видимо поставленное Нарциссой, и зажгла ночник. Темень за окном словно пугала предстоящей битвой, готовила поднебесье к пролитию крови. Отсутствие солнца упрощало многое. Вампирам не придется осторожничать.

На прикроватной тумбочке лежала небольшая книжка из середины которой торчала грубая кожаная нить. Я удивилась, взяв её в руки. Вопросительно посмотрела на спящего мужчину.

— Нарцисса читает тебе “Грозовой перевал”? — с ноткой ревнивого презрения произнесла я, кладя издание обратно на прикроватную тумбочку.

Эта женщина меня удивляла и заставляла чувствовать себя неправой. Сколько раз я слышала от Люциуса, что между ними никогда не было чувств, однако привязанность, ставшая дружбой, могла заставить миссис Малфой проводить время рядом с ним. В конечном итоге они всё еще были супругами, и долг примерной жены Цисси выполняла достойно. Но было ли это только долгом, заставляющим её читать «Грозовой перевал» у кровати больного мужа? Что-то неприятное зарождалось внутри. Колики прошлись по всему телу. Он лежит без чувств с глубокой раной в груди, а я рассуждаю о ревности, это в высшей степени эгоизм. Наконец-то я пробралась сюда, словно нарушитель закона, чтобы принести с собой негатив? Нет, довольно, я не могу быть такой черствой! Лучше бы я получила все эти раны, на мне заживает все как на собаке. Теплая мужская рука оказалась заключена в мои прохладные ладони.

— Люциус, — но словарный запас иссяк, так и не выдав ничего вразумительного.

Комок застрял в горле, и я вновь начала репетировать улыбку надежды, размышляя о том, как сдержать равнодушные слезы, снова пожаловаться на свою судьбу самой себе. Это настолько неправильно…

Ему должно быть сейчас больно. Хорошо, что, Люциус не будет участвовать в финальном аккорде по завоеванию Министерства Магии, так будет лучше. Командование операцией лежало на плечах Лорьена и Беллатриссы, у меня был свой приказ. Я должна найти Амбридж и забрать чертов крестраж…

Далее… далее будет всё просто, защита министерства падет, открывая нам объект, где содержится Гарри Поттер и половина Ордена Феникса, которые не смогут противостоять такому количеству Пожирателей. Все ресурсы и силы брошены на последний этап завоевания власти. Скоро Британия будет нашей, скоро…

Я облокотилась на кровать и приложила тыльную сторону его руки к губам. Люциус выжил. Когда я узнала об этом, отнюдь не радость поселилась в сердце, то был всплеск облегчения и новые слезы. Наверное я не могу плакать по указке, и даже здесь, находясь тет-а-тет с ним, даже желая этого. Лорьен сегодня откровенно испортил мне настроение… Скоро, совсем скоро внизу начнут собираться Пожиратели Смерти и вампиры, и мне придется присоединиться к ним, а пока у меня есть лишние полчаса, чтобы просто побыть с ним.

— Я скучаю, — неожиданно выдала я совершенно отдельным от разума голосом. — Я рада, что сегодня ты не будешь принимать участие в рейде, — я тяжело вздохнула и прикрыла глаза, прижимаясь щекой к безвольной руке близкого мужчины. — Знаешь, я считала происходящее между нами за данность. Относилась к этому как… словно так и должно быть, — я не заметила как стал дрожать мой голос в такт потрескивающему от завывающего ветра окну. — Не думала, что хоть что-то способно изменить это. Но… — я запнулась, и хотя знала, что он меня не слышит, переживала. — Но когда я увидела тебя там, в прихожей, истекающего кровью… Я сначала не могла поверить, что всё может вот так закончится. Никогда не думала, что с тобой может что-то случиться. Ты же сильный, изворотливый, и ты… я думала, что… — ком в горле увеличивался. — Что могу потерять тебя. Люциус, ты нужен мне…

Разговор с пустотой, с мужчиной, лишенным сознания, это было непросто, это было по-новому, и в то же время в памяти всплывали картины прошлого, как на моих руках умер отец, как содрогалось пространство от моих всхлипов и последних напутствующих слов. Мы понимаем, как дорог человек, только когда теряем его. Это правда жизни, жестокая, черствая, но лишь такая правда может открыть истину, показать природу искренней близости, чувств, о которых редко задумываешься. Всё потому что горе ломает привычное течение жизни, и осознание, что ты можешь больше никогда не увидеть родного человека, приносит эгоистичную боль. Как бы я стала жить, если бы мужчина, лежащий в бинтах передо мной, умер? Не знаю, но чудо спасло его, это чудо позволило мне сделать переоценку ощущений, чувств, бытия. Люциус сделал невозможное, он изменил меня и изменился сам, он дал ключ к своему сердцу, только мне, больше никому. Заботливый, он никогда не отпускал меня из своих крепких объятий, был не просто любовником, он стал другом, моим всевидящим оком в новый мир, мир Тёмного Лорда. Именно Люциус оказал посильную помощь в понимании нового общества, раскрыл все его тайны и ввёл на новую тропу. Истина была рядом все эти годы, но отец не мог найти подход к моему упертому нраву, а Люциус смог. Эти бинты и проступающая сквозь них запекшаяся кровь стали новым толчком к эволюции моего сознания. Теперь его ревность оказалась простой и понятной, даже приятной. Его стремление не отпускать меня, глядя в глаза ошарашенного Драко, заставшего неприличную картину легкомыслия его отца... Люциус поступил как мужчина, он не стал оправдываться, а наоборот, поставил сына на место, обосновав свое отношение ко мне как «серьезное». Только сейчас я понимаю, как это было великолепно и корю себя за то, что не оценила.