Дни мародёров (СИ)

В последнюю такую вспышку они разругались в пух и прах из-за того, что Роксана разговаривала за завтраком с Генри Мальсибером — типом, который в свое время вел войну с Сириусом и Эдгаром Боунсом на поприще любовных завоеваний.

Когда после завтрака Роксана подошла к Сириусу, Блэк полоснул её этой своей ледяной усмешкой и поинтересовался, в чьей именно спальне она будет ночевать сегодня.

Слово за слово и они начали кричать. Любая другая девчонка на её месте наверняка бы перепугалась, растерялась и попыталась свести разгорающуюся ссору на нет, но только не Роксана.

Они разругались в пух и прах и когда Роксана вечером укладывалась спать в своей комнате, злилась так, что ей хотелось схватить Блэка и разорвать на кусочки. Она не сомневалась, что не простит его в ближайшие две недели.

Правда, не успела она улечься, как её дверь вдруг распахнулась и в спальню вошел Сириус. Не произнеся ни слова, захлопнул за собой дверь, запечатал чарами. Яростно сверкая в темноте глазами, шагнул к постели и рванул себя за ремень.

Роксана даже пикнуть не успела, как он набросился на неё и...

За одну только ночь она получила больше удовольствия, чем за всю свою жизнь.

Иногда с неё спадала пелена дурмана и она видела их со стороны.

Двое подростков.

Почти ещё дети...

Валяются друг на друге в темноте, взмокшие и жадные, вымазанные друг в друге, жадно пожирающие взрослую любовь.

В такие секунды непонятный, неясный страх мелькал в темноте, а пораженная им Роксана ещё долго не могла заснуть и маялась от чего-то, пока не просыпался Сириус.

Его насмешка пугала всех ночных демонов.

Или просто он сам был ночным демоном.

Роксана пыталась понять это, утопая в липком, болезненном и торопливом утреннем сне, пока Сириус тайком выбирался из её комнаты и возвращался в башню Гриффиндора.

А потом наступал день и приходила ломка.

На уроках она откровенно маялась, потому что сидела в одном ряду со слизеринцами, да ещё и на третьей парте, в то время как Блэк сидел позади в ряду справа. И стоило Роксане украдкой оглянуться на него, она неизменно натыкалась на прямой внимательный взгляд из-под упавшей на глаза челки и эту снисходительную усмешку, от которой мурашки бегали по рукам.

Он знал, что вместо того, чтобы записывать за преподавателем лекцию, она вспоминает самые грязные подробности очередной минувшей ночи.

И делал это вместе с ней...

Снова его рука поползла по её ноге и Роксана раздраженно пихнула Сириуса под столом.

— Отстань! — прошипела она.

Блэк тихо рассмеялся.

— Блэк, иди нахрен! Мне надо заниматься! — прозвучало это так жалобно и неубедительно, что она сама себе не поверила. — Я не могу сосредоточиться!

— Брось это дело, пойдем за стеллажи, — прошептал Блэк, прижимаясь к ней. — Я же вижу, тебе тоже хочется...

Роксану окатил озноб.

Она сглотнула и собрала всю волю в кулак.

— Нет.

— Что «нет»? Не хочешь за стеллажи, пойдем в Запретную секцию.

— «Нет», значит нет, мне не хочется! — отчеканила она.

Блэк скользнул взглядом в её пергамент.

— Я вижу, — хмыкнул он. Роксана опустила взгляд.

«...columna formamentum formamentum formamentum…»

Блэк засмеялся и положил ладонь на её пергамент, не дав Роксане исправить.

— Брось, Рокс, мы позанимаемся вечером, обещаю, а сейчас просто пойдем и...

— Я же сказала «НЕТ!», что ещё тебе непонятно?! — взорвалась она.

Повисла небольшая пауза.

Ученики, сидящие за соседними столами, оглянулись.

Факелы, и те затрещали тише.

— Всё понятно, кроме того, какого черта ты так орешь, — невозмутимо отозвался Сириус, после чего вдруг сжал ладонь в кулак, комкая её пергамент и резко встал.

Разозлившись и слегка растерявшись, Роксана смотрела, как он идет к выходу.

Блэк был унижен и отвергнут, а шел так упруго и легко, словно шагал по Елисейским полям в майское утро. Только левую руку, по которой расплывалось злое черное пятно, держал неестественно ровно и прямо.

Роксана засопела, сердито смахнула со стола обиженный комок бумаги и снова взялась за перо, но в ушах стучало так, что она уже совсем ничего не понимала и уж точно ничего не смогла бы написать.

Он обиделся.

Пф-ф, подумаешь!

Ну и пусть обижается.

Пусть вообще катится к черту.

Она решительно схватила чистый лист.

«...columna…»

Черт.

Роксана хлопнула пером по столу и вскочила со стула.

Блэка она догнала уже на выходе и обвила руками за талию, удерживая.

Тот моментально обернулся к ней и втащил за стеллажи.

— Да? — умоляюще выдохнул он между поцелуями.

— Нет, иди к черту! — вкрадчиво прошептала она, оттолкнула его и скрылась за стеллажом.

Совершенно сбитый с толку, Сириус со злости ударил по нему кулаком, так что с верхней полки упала книга, а потом развернулся и вырвался из библиотеки, злой, как тысяча гриндиллоу.

— Рокс, открой дверь!

Дело было поздним вечером. Сириус прекрасно понимал, что все слизеринцы уже сидят по своим норам и наверняка сейчас сбегутся на его крик, но ему было наплевать.

Он совершенно не понимал, в чем дело. Мало того, что она отталкивала его весь день, так теперь, зная, что он придет, ещё и заперла свою дверь! Если она дуется на него за что-то — самое время сказать об этом.

Сириус гневно выдохнул, глядя на серебряную табличку и ещё раз ударил кулаком по двери.

Воображение уже вдоль и поперек исполосовало его голову, наполнив её всякими Мальсиберами и Ноттами в его, то есть, Роксаны, постели.

— Рокс! Открой эту чертову дверь!

Тишина.

— Открой, или я сломаю эту суку! — предупредил он и шарахнул по двери ладонью, теряя терпение. — Раз! Два!

Подействовало. Сначала в комнате послышалась какая-то возня, знакомо скрипнули пружины на кровати, раздались шаркающие шаги, а затем дверь открылась.

На Роксане был необъятный теплый батник, теплые пижамные штаны в клетку и совершенно нероксанистые, толстые вязаные носки. Пучок на макушке разболтался и серебристые волосы Первых Малфоев торчали во все стороны. Болезненно-серое лицо поморщилось, когда она увидела гостя.

Непохоже, чтобы она с кем-то обжималась.

— Ну? — проворчала она, зябко обнимая себя руками.

Сириус решительно вошел в комнату, оттеснив Роксану. Осмотрелся. Вопреки его опасениям, кроме самой Роксаны здесь никого не оказалось. Проигрыватель в углу тихо мурчал голосом Пола Маккартни. Крошечные светлячки, заменявшие в комнате свечи, плавали в уютном полумраке песни «Yesterday». Порядком раздобревший на черновиках и салфетках Патрик сидел на тумбочке и ужинал «Вечерним пророком».

Роксана закрыла дверь и Сириус стремительно обернулся.

— Скажи мне, какого черта происходит, Малфой?

Роксана прошаркала мимо него и повалилась на кровать.

— Ты отказываешься проводить со мной время, шарахаешься от меня, тебя бесит, когда я трогаю тебя! Какого хрена происходит?!

Она страдальчески поморщилась и подтянула колени к груди.

Вид у неё был такой несчастный, что Сириус невольно подрастерял боевой пыл.

— Что с тобой? — недовольно спросил он и слегка забеспокоился, когда она вся сжалась и скомкалась, проваливаясь в складки одеяла. Неожиданно до него дошло. — О, Мерлин, нет, Рокс, скажи, что у тебя не...

— Да, Блэк, у меня месячные, — проворчала она, отворачиваясь.

Сириус постоял немного, справляясь с жестоким ударом, а потом присел рядом.

— Ну может быть мы... могли бы придумать что-нибудь?

Роксана оглянулась и её осунувшееся мрачное лицо на миг тронула слабая улыбка.

— Нет, Блэк, мы не будем ничего придумывать. Тебе вообще лучше уйти.

И она снова отвернулась, мучительно морща лоб, жмурясь и сжимаясь. Казалось, её кто-то грызет изнутри.

— Тебе так плохо? — он провел ладонью по её бедру.

— Да, — страдальчески выдавила она.

— А ты не можешь выпить какое-нибудь зелье?

— Я не знаю, какое зелье надо пить, — с плохо скрываемым бешенством ответила она, не поворачиваясь. — Это просто надо перетерпеть!