История русалочки по имени Светка. История вторая (СИ)

Только дышать глубже сейчас проблематично. Потому как Оскальд всё ещё лежал на мне, придавив мощным торсом. Вот зараза, вцепился обеими руками, словно клещ. Теперь понятна природа боли в спине. А ну, попробуй, полежи на мраморных ступенях голой спиной и попой, придавленной сверху здоровенным мужиком. Оскальд парень далеко не маленький, весит о-го-го сколько и всё на меня маленькую и хрупкую. Надо начинать хотя бы мысленно называть его своим будущим женихом, а потом и мужем, без истерик и вздрагиваний. Тренироваться больше нужно, для достоверности.

Пятка ещё чешется, спасу нет! Нашла время, зараза! А как тут почешешь, когда пошевелиться трудно. Алё! Какая пятка?! Где мой любимый, чудесный, милый хвостик!? Меня прям током прошило, и я вздрогнула всем телом. От нового шока я забыла, что где-то что-то там болело, чесалось и придавилось. События снова приобретали чертовски неожиданный поворот. Да что же это творится! Я резко села и выглянула из-за плеча Оскальда, плавно сползающего с моей груди в район талии.

-- Твою мать! -- прошептала в сердцах и уставилась на ноги.

Нет, ну скажите, могу я оставаться адекватной и в своём уме, когда у меня уже третья вариация меня? Звучит бредово, зато донельзя точно отражало суть. Новая модель называлась "Ариэль с ногами". Я представила себя, сидящей на витрине магазина с ценником "Русалка-трансформер", и прыснула истерическим смехом. В этот раз реакция на новшества в собственной анатомии оказалась гораздо спокойней. Копыт и рогов нет - и то хлеб, вот и хорошо. А ножки получились симпатичные, длинненькие, стройные, с изящными ступнями и аккуратными пальчиками. Я пошевелила ими, растопырила и сжала пальцы, чуть согнула ноги в коленях. А что, тоже красиво, грех жаловаться. Я теперь, небось, гораздо выше ростом, уж точно не метр пятьдесят. Да с такими ногами принц меня на руках носить будет!

Так, что опять происходит? Я перевела взгляд со своих ножек на Оскальда. Принц незаметно проснулся и теперь забавно хлопал глазами. Бедолага пытался сообразить, как он оказался, лежащим на ступенях собственного дворца, обнимая голую меня. Было от чего удивиться и даже впасть в ступор. Без лишней скромности, между прочим.

-- Э-э-э, здрасте, -- выдала я, не придумав ничего умней.

Оскальд, наконец, сообразил разжать руки и выпустить меня из стального захвата. На тонкой, деликатной коже остались тёмно-красные следы, но не только у меня. Лицо принца тоже немного помялось, а на щеке отпечатался след от моего соска, к которому Оскальд так трепетно прижимался во сне. Он медленно переводил взгляд с девичьего лица на бюст, а потом обратно, при этом отчаянно краснея. Сейчас, заспанный и помятый, с отпечатком на щеке, принц выглядел...как бы подобрать подходящий эпитет...слегка не так мужественно и героически, как за штурвалом корабля или в зеркале. Ореол мачо и лихого капитана слегка пошёл набекрень.

-- Кто вы, прекрасная спасительница, -- прокашлявшись, спросил Оскальд низким приятным голосом.

О, как! Эпитет "Прекрасная спасительница" - мне нравится. Интересно, какие подробности он помнит? Надо бы выспросить, чтоб не опозориться в дальнейшем общении. Врать-то всё равно придётся, а как не хочется! Мне отчего-то отчаянно не хотелось лгать этой помятой милой мордашке. Это ж, как ребёнка обманывать. Сейчас, после стольких событий, Оскальд воспринимался мной, как некто типа институтского приятеля, с которым нас отправили на трудовую повинность в колхоз летом, не больше. Хотя даже это - уже прогресс для меня. Буду стараться, сильно-сильно...

-- Меня зовут Ариэль, -- представилась я, намереваясь мило улыбнуться.

Это я собиралась мило улыбнуться, а на деле вышло криво, потому, как отлежанная на ступенях спина и попа стали обретать чувствительность и теперь ныли и болели с двойным усилием. Я застонала и ухватилась за спину в лучших традициях радикулита. Оскальд, хороший мальчик, быстро сообразил, кто стал причиной моих страданий и кого он использовал в качестве подушки. Мужчина мгновенно поднялся и, нагнувшись, бережно подхватил меня на руки.

А дальше трагедия стремительно обрастала пафосными и комическими элементами. Принц торжественно поднимался вверх по ступеням, трепетно прижимая обнажённую меня к себе. Картинка получилась донельзя романтичной, аж дух захватывало. Двухметровый широкоплечий викинг несёт на руках свою хрупкую спасительницу. Его сильные, мускулистые руки сжимают изящный девичий стан. Тяжёлые, длинные волосы девушки переливаются перламутром в ярких лучах рассвета и ниспадают водопадом на белые мраморные ступени. Локоны ползут по мрамору чудесными змейками, искрятся и извиваются. Выплывающее из-за горизонта солнце оставляет на коже и волосах розовато-золотистые блики, мягко подчеркивает совершенные изгибы тела. Сильные мужские руки дрожат, они соприкасаются с существом, которое, казалось, рождено от слияния океана и утренней зари. Дыхание викинга становится частым, он явно проникся красотой и пикантностью момента.

Оскальд преданно смотрел мне в глаза, а надо было под ноги. На очередной ступеньке он наступил на мои волосы. Правая нога соскользнула, съехала вниз, перецепившись ещё и за левую. Принц стал заваливаться назад, крепко прижимая меня к себе. Так и не удержав равновесия, мы рухнули вниз по ступенькам, кубарем, словно пустые бутылки в мусоропроводе. Как громко тарахтели наши бедненькие косточки и ярко сыпались искры из глаз от ударов об камень! О! Можно только догадываться. Я все-таки вывалилась из объятий Оскальда, и дальнейший путь вниз проделала уже самостоятельно. На последних ступеньках, принц хорошенько приложился головой и плюхнулся в воду, а на него сверху шлепнулась и я. Вот и познакомились...

Первой в чувства пришла я, потому что ощущала себя в воде, как дома. Вода нежно поддерживала на поверхности, играла с намокшими прядями волос, укутывала пеной. Знакомый морской запах успокаивал. Я осталась русалкой, хоть и без хвоста. Суть мою Паулина не трогала, а может, уже и не смогла изменить. Рядом объявился, обрадованный появлением хозяйки, Жорка. Он подплыл к самому берегу, тыкаясь в меня носом, не зная с какой стороны лучше подлезть под руку, чтоб его погладили. Но прежде чем играться со своим питомцем, нужно выловить из воды Оскальда. На пару с Жорой мы выпихали принца на первые сухие ступеньки. Я усадила обмякшее и потому особенно тяжёлое тело Оскальда максимально устойчиво, чтоб он, ни дай бог, опять не навернулся головой. Вот теперь и всё остальное можно сделать.

Я радостно улыбнулась и обернулась к своему питомцу. Он разве что хвостом, как собачка не вилял, выражая бесконечную радость, наматывая круги вокруг и поднимая фонтаны брызг. Рыбка-то не маленькая. Я смотрела на резвящегося Жорку и умилялась. Ну, какой он у меня симпатяга! Чёрная глянцевая кожа, беленькое пузико, милый оскал, сверкающий бриллиантами, умные маленькие глазки - чудо моё! А смышлёный какой, а преданный! Отбросив всякие церемонии, я кинулась к Жорику и прижалась к его весёлой и озорной морде. Конечно, от этой милой мордахи у большинства будет жидкий стул от страха или сердечный приступ. Но для меня он самый красивый на свете. Жорка, как будто понимал меня и замер, безропотно позволяя себя тискать.

-- Жор, ты тут на глазах не маячь, -- инструктировала я питомца, гладя чёрный мягкий нос. -- Прогуляйся подальше от берега, чтоб не заметил никто. Хорошо, малыш?

Пятиметровый "малыш" прислушивался к звукам моего голоса и смотрел умными-умными глазами. Чем больше я общалась с Жорой, тем больше сомневалась, что он обычная акула. Слишком уж он отличался от них, не внешне конечно, а внутренне. А ещё мне казалось, что временами мы понимали друг друга без слов, и за акульей плотью скрывается нечто удивительное и мудрое.

-- Только ты у меня и остался. Так что береги себя, очень прошу. Если что, я тебя позову, -- сказала я и показала запястье с маленьким свисточком.

-- А теперь мне пора. Ещё принца куда-то девать надо. Прям наказание какое-то! -- жаловалась я, обнимая Жорку.