В чужой коже (СИ)

- Ладно, спишем это на мое фантастическое везение…

Впереди показалась планета. Комп объявил, что приземление произойдет через полчаса. Черная громада становилась все ближе. Мы шли на посадку на «темной» стороне. Ну, кажется, это называется как-то по-другому, только вот я астрономией никогда особо не увлекался, из всех созвездий отличал только Большую медведицу. Или Малую. Правда, находил их не всегда… в общем: совершенно черная планета, лишь с самого краешка подсвеченная светилом.

Только когда мы уже начали входить в слои атмосферы, капсулу закрутило винтом, заболтало и затрясло, я понял, что меня насторожило: чернота.

Я видел снимки Земли из космоса. Она подсвечена огнями мегаполисов. А здесь – ни одного огонька…

Чернота.

Конец первой части.

пожитков, ед. (редко) пожиток, пожитка, м. (разг.). Мелкое имущество, домашние вещи, скарб. Ни кола, ни двора, зипун - весь пожиток. И. Никитин.

========== ЧАСТЬ ВТОРАЯ, Глава 1 ==========

И чего этот старый уранист(1) на мне так зациклился?

Этот вопрос преследовал меня уже месяца два. А самое главное: не понимает, ведь, козел высокогорный, слова «нет».

«Ах, милый мой, мы предназначены друг для друга!»

Сука. Не. Я точно знал, что этому мудиле тонконогому не предназначен. Мне нравится пышногрудая, задастая Абени (2). Вот она – красивая. Только на меня не смотрит, потому что я невысокий и силы во мне мало. Ей нравится огромный, как гора, Бадд(3). Блядство. А за мной, значится, волочится на фиг не нужная мне Его Светлость.

Если посмотреть непредвзято, Светлость, конечно, еще ничего. Ему вся женская половина замка глазки строит, девки даже на бастарда вполне согласные. Но князь - по мальчикам, на бабенций наших даже и не смотрит.

Говорят, случилась у него лет десять назад роковая страсть с приезжей молодкой. Та была из иноземцев, потому худа, дочерна загорела, ровно дворовая, и с мужицкими ухватками. Да только не сложилось чей-то у них…

И вот теперь этот престарелый сердцеед ко мне лезет. Оно и понятно, сам знаю, что на бабу несколько смахиваю: глаза большие, губы пухлые, стан тонкий, да гибкий… тьфу! Самому противно, только что сделаешь? Таковым уж уродился!

Я старательно укрепляю тело, чтобы не было белым, да нежным. Упорно работаю с дубиной. До кровавых мозолей. Пока деревяха не падает из ослабевших рук. Бегаю. Обливаюсь студеной водой. Я – искусный охотник. Хорошо стреляю из лука. Знатный рыбак.

Но это чучело длинноволосое видит во мне только дырку, чтобы присунуть.

Иногда я оглядываюсь назад и пытаюсь понять – где же ошибся?

Когда меня приняли разнорабочим на княжеский двор, радости не было предела. Монет больше, плюс покормят и конуру, хоть самую завалящую, выделят.

Несколько месяцев был очень доволен. Потом случайно попался на глаза князюшке. Тот несколько дней нарезал вокруг меня круги, я ужо думал, что мне мерещится. Но нет. К сожалению, не мерещилось.

Вызвал к себе и начал втирать, что-де нужен ему человечек надежный. На все руки мастер. Чтоб и подай-принеси и отсоси. Да так еще глядит ласково. Бает: «Я никого не неволю, ты не сумлевайся, да только дай свой ответ в три дня.»

Я срока ждать не стал, сказал, как есть: что мне девки любы, а посему лучше я навоз поразгребаю. Он покивал. Морду понимающую скорчил. Я, дурак, поверил. Ну, почти.

Ходить стал с оглядкою. На всякий случай.

И еще старался не попадаться князюшке на глаза.

А через три дня обнесли сокровищницу и какая-то бабень, вроде бы случайно видевшая вора, указала на меня. Вот, как углядела, коли темно было? Да и мало ли таких, как я, на дворе? Почему так уверена, что не спутала? Но проклятая баба божилась, что нет никаких сомнений.

Дальше – интереснее. Меня - под белы ручки, и – в пыточную. Одёжу сорвали, к дыбе прикрутили. Уже приготовился орать как можно пронзительнее – авось у иродов что в ушах повредится.

Впечатления… премерзейшие. Чтобы отвлечься, мысленно снимал с палача кожу, злость помогала держать себя в руках, хотя торопливые слова оправданий и мольба уже толклись на языке.

Нелепое обвинение. Все было подстроено столь явно… я, конечно, всегда знал, что сильным мира сего закон не писан. Как говорится: что хочу, то и ворочу! Однако ж никогда не рассчитывал получить подтверждение своему убеждению столь неприятным образом.

После того, как мое тело было удобно расположено на дыбе, стража утопала, оставляя меня наедине с заплечных дел мастером. Тишину разрывало лишь мое загнанное дыхание и тихий треск дров в жаровнях. Мой будущий мучитель стоял неподвижно, в прорезях маски поблескивали темные глаза, я боялся оторвать взгляд от его пугающей мощной фигуры и пропустить начало действа.

Руки начали затекать. Ничего не происходило. Сердце помаленьку утихомирилось. Хотелось сменить положение – веревки терли, в спину, около лопатки, что-то упиралось, но я боялся пошевелиться, как будто это может разрушить какую-то магию, подтолкнуть события дальше. Вдруг: я двинусь и время вновь продолжит свой бег, и мужик в черном от крови фартуке приступит, наконец, к своим обязанностям?

Чтобы как-то отвлечься от колющей боли под лопаткой, начал лениво размышлять: нахуя парень нацепил на себя неудобную и душную кожаную маску, если мне все равно помирать, а, значит, в лицо я его не узнаю.

И чего он, мать его, ждет? Не, я всеми руками только «за», но чего?

Через вечность неловкой тишины и угрожающих взглядов выяснилось, что князюшку.

Его Светлость допрашивал меня самолично. Я все отрицал, хотя на положительный исход уже не особо надеялся. Но, как ни странно, все закончилось для меня с минимальными потерями. Князь торжественно сообщил, что верит мне, повелел развязать и заботливо укутал собственным плащом. Я благоразумно постарался скрыть гримасу отвращения, когда он в порыве участия растирал саднившие запястья. Это было очень нелегко. А еще старый козел ласково мне улыбался и пристально смотрел в глаза, я кривил губы в некоем подобии радостной улыбки и сдерживал сильнейшее желание свернуть длинный тонкий нос Его Светлости.

Князь не стал бы допрашивать ничтожного дворового. Не по чину. Это во-первых. Во-вторых, на палаче была маска. Кто в здравом уме напялит неудобную плотную херь на лицо? Толстяк дышал почти так же шумно, как я, но упорно терпел мешающий предмет. Почему? Не оттого ли, что знал – человек на дыбе выйдет из каземата на своих двоих?

Потом: жаровни. Зачем три? Для того, чтобы накалить пруты, и одной хватило бы за глаза. Зато от трех шел такой жар, что мне не было холодно даже без большей части одежды. Думаю, что именно для того их и запалили. Князюшке ни к чему сопливый любовник.

Да и бабень эта крикливая пропала. Я потом пытался ее разыскать. Как в воду канула. И не знает ее никто.

После «столь прискорбного происшествия», Светлость взял меня под локоток и, хотя я отнекивался, неумолимо потащил в коридоры замка, приказав отныне считать роскошные трехкомнатные покои своими.