Золушки при делах. Часть 1 (СИ)

   Виньо метнулась с чайником к бадье с водой и несла его обратно, когда в горницу зашел Дикрай, по привычке поцеловав макушкой притолоку и выругавшись.

   - У вас уборка? – поинтересовался он с порога. – Йож, готовишься к визиту царственного тестя?

   - Тьфу, и кошак туда же! – сердито пробормотал гном, вытирая пол и выжимая тряпку за порогом.

   Оборотень с неожиданным сочувствием потрепал его по плечу.

   - Да ладно тебе! Я ж только чтобы настроение поднять!

   Гномелла снова всхлипнула.

   - Виньо, на рынке такое говорят! – послышался голос Тариши. Фарга зашла в дом, неся полную корзину продуктов.

   - Мы уже в курсе, - усмехнулся сидящий за столом Яго.

   - Так это правда? – походя теранувшись задом о Дикрая и пройдя к столу, воскликнула Виден. – Ну, дела! Виньо, с тобой, оказывается, выгодно дружить!

   Та обернулась от печки, намереваясь ответить что-нибудь обидное, но увидела, как лукаво блестят желтые глаза женщины-оборотня и только погрозила ей кулаком.

   - А где Вита? – спросил Йож, вешая тряпку на крюк в углу для просушки.

   - Ее вызвали к архимагистру, - пояснил Ягорай, - придет, как только сможет.

   Фарга умело резала хлеб, мясо и сыр и раскладывала по тарелкам. Тихонько муркнула, будто себе под нос, но Дикрай в то же мгновенье оказался рядом.

   - Зелень и овощи помой, - приказала та, как ни в чем не бывало.

   Оборотень куснул ее за шею, за что получил ломтем ветчины по ухмыляющейся морде.

   Сообща накрыли на стол, разлили свежезаваренного морсу, заправленного медом и ягодами брусники, замороженными с прошлого года, сели и принялись задумчиво жевать.

   - Какие последствия может иметь сей поворот судьбы для нашего с Виньо брака, други? – наконец, подал голос Йожевиж.

   - Для брака – никаких! – раздался от двери веселый голос, на который все обернулись.

   На пороге стояли Грой Вирош и Вителья Таркан ан Денец, а за ними возвышался Дробуш в своем долговязом человечьем обличье.

   - Грой! – обрадовалась Виньо, несмотря на подавленное настроение. – Где ты был все это время?

   - Бродяжничал, - светло улыбнулся тот и, войдя, поклонился хозяину дома. – Пригласишь к столу, уважаемый мастер?

   - Какой я теперь мастер, подмастерье у кузнеца! - махнул рукой тот. - Но тебя бы пригласил, будь даже учеником!

   Вирош засмеялся и сел рядом с Яго. Вита опустилась с другой стороны, и рука Ягорая сразу же обвила ее плечи. Они переглянулись, короткий безмолвный обмен взглядами был понятен только им двоим, однако рю Воронн чуть нахмурился, будто Вителья только что сообщила ему о проблеме.

   - Ветчина! – обрадовался Дробуш.

   - Руки не мыли! – вспомнил вдруг Йожевиж. – Все! Быстро к рукомойнику!

   Посмеиваясь, «хорьки» выстроились на санитарно-гигиенические процедуры.

   - А в походах ты, почтенный мастер, руки мыть нас не заставлял! – шутливо возмутилась волшебница.

   - В походах мы – аки звери дикие! – степенно пояснил Йож. – А под крышей – следует уважать порядок в доме!

   - Правда, что ли? – раздалось со стола.

   В пустом блюде из-под ветчины сидел Кипиш и довольно оглаживал округлившийся животик, с быстротой меняя личины.

   - Ветчина! – загрустил Вырвиглот.

   - Вот никакого порядка! – присоединился к нему гном.

   - Опомнись, гноме, - басом сказал свирепый воин, - какой может быть порядок с богом Хаоса?

   - Кто-то утверждал, что он еще и Абсолютный закон, а закон – всегда порядок! – Вителья совершенно по-девчоночьи показала божку язык и вернулась на свое место рядом с Яго.

   Кипиш в ответ зевнул ей в лицо наглой кошачьей мордой и почесал себя за ухом.

   - Думаю, - возвращаясь к теме разговора, заговорил Вирош, - вам с Виньо не нужно беспокоиться. Вы находитесь в официальном браке, заверенном по всем правилам лицом, имеющим на то полномочия. Если почтенный Цеховой старшина Виньогрет уважает законы своей страны – а он их уважает, иначе Великий Мастеровой сход никогда не выбрал бы его королем! – он не станет препятствовать вашему союзу, едва узнает о нем. Но нужно, чтобы узнал он о нем как можно быстрее!

   - Я сам поеду! – стукнул кулаком по столу Йожевиж, а Виньо, ахнув, вцепилась в него так, как будто он должен был отправляться сию минуту.

   - Вот уж этого точно не нужно делать, - подал голос рю Воронн, - предлагаю отправить в Драгобужье заверенную стряпчим копию вашего брачного договора, для чего задействовать диппочту. Выходы на нее у меня есть.

   - Нет! – Виньо встала, удивив всех своей бледностью, и повернулась к мужу. – Прощения прошу у тебя, Йожевиж Агатский, Синих гор мастер, муж мой! Не так давно я написала отцу о нашей свадьбе и, как советует Яго, приложила заверенную копию брачного договора, о чем тебе не стала говорить. Думаю, отец уже получил письмо и еще думаю – он никогда мне этого не простит, но в покое нас оставит!

   На последних словах ее голос дрогнул.

   Йожевиж растерянно смотрел на нее.

   - А ты ему почему не сказала? – простодушно поинтересовался Дробуш, заменивший ветчину сыром, отчего тарелка пустела с ужасающей скоростью.

   - Я думала, ты будешь против, - Виньо опустила глаза и села, - прости, Йож…

   - Молодец, что отправила, - вмешался Вирош, - сам хотел предложить такой вариант, да Яго опередил. Однако вы должны быть готовы к тому, что Его Величество Виньогрет Первый может призвать вас в Драгобужье.

   - Зачем? – удивился Йож.

   Вирош пожал плечами.

   - Кто знает, о чем думают короли по вечерам? Может быть, они скучают по беглым дочерям?

***

Цеховой старшина Виньогрет Охтинский уже в пятый раз тяжело вздохнул. Его, наконец, все оставили в покое: почтенные старшины, друзья и коллеги, спешившие поздравить с выборами, официальные лица двора Синих чертогов, портной, снимавший с него мерки для нового гардероба, сапожник и ювелир, делающие то же самое, Королевский Страж Спокойствия, стремящийся обговорить «подвисшие» мероприятия по укреплению внешних границ Наземья, еще какие-то гномы и даже молоденькие и не очень гномеллы, которым, хусним, он вообще не понял, что было нужно! Наконец-то они все сгинули из пустых покоев Драгобужского короля, ранее принадлежавших Крамполтоту, где воздух был стыл, мебель стояла зачехленной, а огонь в камине никак не желал разгораться.

   В шестой раз тяжело вздохнув, Виньогрет огляделся. Казалось, он уже умер и лежит в склепе, полном тишины и воспоминаний, а приглашенные на его похороны посетители, Аркаеш бы их побрал, явились на них все как один! Ему бы сейчас наслаждаться мертвой тишиной, оглушающей после шума голосов Великого Мастерового схода, а он вертит в пальцах письмо дочери и думает вовсе не о Родине, как то полагается настоящему правителю! А о ней… О Виньовинье.

   Сквозь строчки письма сквозили отчаяние и боль, решимость стоять до конца, гордость и уверенность в своих силах. Его девочка, тихая гномочка с огромными, в мать, голубыми глазищами, повзрослела. Принимала решения, как свободная гномелла, не стесняясь говорить о своих мыслях и желаниях! И как он проглядел в ней эти качества? Его собственные качества, которыми так гордился у сыновей! Впрочем, он и дома-то бывал редко, а когда супруги не стало, почти перестал приходить на женскую половину, все радел за страну… За страну радел, а дочь, похоже, потерял! Никогда она не простит ему запретов, ора и объявленной за ней и выбранным ею гномом охоты!

   Цеховой старшина до боли сжал в пальцах письмо. Не в его правилах отступать! Ошибки свои он не стыдится признавать и исправлять, коли не поздно! И пока он жив, пока живы Виньовинья и ее муж, Йожевиж Агатский, можно попробовать все изменить. Только не махая киркой, как оглоблей, а с умом! Он оглядел письменный стол Крамполтота, за которым сейчас сидел, и на котором все осталось как в тот день, когда друга и короля не стало. Слева под стеклом, с хитроумно смонтированной передвижной лупой – подробные карты наземной и подземной частей страны, справа золотые, украшенные искусной чеканкой и друг на друга поставленные корзины для бумаг, в центре – письменный набор, сработанный из цельных пиритов. Крам любил простые и выразительные камни!