Узы крови (СИ)

Гермиона изумленно моргнула.

– Надо же, – Гарри переглянулся с Роном. – А я думал, Гойлы все тупые.

– Забини, – продолжила Стелла.

Гермиона насторожилась. От Морроу он не должен был унаследовать силу.

– Не знаю, унаследовал ли это Блейз, – говорила Стелла, – но его отец, Даниэль Забини, умеет вызывать адскую головную боль. Это такая разновидность ментального воздействия, от которой свой разум может защитить только мастер окклюменции.

– Как Снейп? – уточнил Гарри.

Гермиона почувствовала себя неловко, словно при одном упоминании Снейпа раскрылась вся правда. Стелла утвердительно кивнула.

– Нет, разумеется, можно отвлечь Забини, – добавила она. – Ему нужно видеть жертву, чтобы мучить.

– А Беллатриса Лестрейндж? – напряженно спросил Гарри.

Стелла нахмурилась.

– Ей никакие таланты не нужны, она могущественная и без того, – проворчала она. – А вот ее муж Рудольфус – мастер иллюзий.

– Иллюзий? – озадаченно переспросила Гермиона.

– Он почти как боггарт, – объяснила Стелла. – Умеет вызывать устрашающие картины, которые сложно отличить от реальности. Разумеется, он не может угадать ваш самый сильный страх, но с его фантазией можно заставить человека этот страх сменить на выдуманный им.

Гермиону уже начинало удивлять, почему Волдеморт не победил в первую войну.

– А Рабастан может заблокировать способность к аппарации у всех волшебников в радиусе мили от него, – сказала Стелла.

– Ничего себе! – дружно воскликнули Гермиона, Гарри, Рон и Джинни.

– А Макнейры – идеальные дуэлянты и воины, – вдруг отозвалась Луна.

Гермиону неприятно удивило, что она знает об этом.

– Моя мама когда-то создала ловушку, с помощью которой их можно… ну, убить, – робко добавила Луна.

Гермиона испустила громкий вздох, чтобы как-то заглушить восторги друзей по этому поводу.

Стелла задумчиво прищурилась.

– Да, Макнейры свой родовой талант не скрывают, – протянула она.

Повисло мрачное молчание. Гермиона была уверена, что ее друзья думают о том же, что и она: как победить приспешников Волдеморта, если они так сильны?

– А тебе достались какие-нибудь таланты от Блэков и Стивенсонов? – вдруг спросила Джинни.

Стелла самодовольно улыбнулась.

– Ну, не здесь же показывать? Мы в двух шагах от наших потенциальных противников, – заговорщически прошептала она.

Гермиона отвернулась, уставившись на Блейза, который сидел в тени дерева, привалившись к нему спиной. Неужели ничего нельзя сделать, чтобы они не стали их противниками? Гермионе вовсе не хотелось воевать со своим кузеном или с добродушным очаровашкой Мальсибером. Вот Нотт, это другое дело. Но… в самом деле, далеко не все слизеринцы казались такими уж ужасными.

– А вообще… – протянула Стелла. – Скажи, Гарри, если бы ты мог вернуть дорогих тебе людей, ты бы воспользовался Темной магией?

Гарри сел и внимательно посмотрел на нее. Гермиона тоже повернулась.

– Это были бы уже не они, – довольно враждебно заметила Джинни.

– А мой папа считает, что это возможно, – меланхолично отметила Луна. – Только дано не всем. Знаете, это как-то связано с магией рода и прочими особенностями. Кто-то да умеет такое делать. Но, думаю, не с любым человеком вообще, а с членами своего рода. И только в том случае у него получится, если эти люди еще нужны здесь.

– А как это понять? – заворожено спросил Гарри.

– Мы понять не можем, – покачала головой Луна. – Это решается не здесь.

Прозвучало это почти зловеще, и Гермионе вдруг показалось, будто все вокруг стихло, прислушавшись к словам Луны.

Внезапно перед ней приземлился сокол, заставив Гермиону вздрогнуть. К его лапе было привязано письмо, адресованное просто «Гермионе». Она поспешно отвязала его, почти уверенная, что это послание от Гиневры Морроу. Мерлин, чего же она от нее хочет?!

– От кого это? – Рон попытался заглянуть ей через плечо.

Гермиона вскочила на ноги.

– Это… э… от Виктора, – соврала она.

Рон помрачнел.

– Я пойду, – бросила Гермиона и бросилась к замку.

***

Блейз сидел в тени, привалившись спиной к стволу, и отсутствующим взглядом смотрел прямо перед собой. Ему было странно слышать, как хихикают девчонки, усаживаясь в гондолу Рея, и как тот беспечно раздает комплименты. Для них словно ничего не изменилось, хотя большинству из них точно так же предстоит принять Метку тридцать первого октября. Отец уведомил об этом Блейза на воскресном обеде, на который он по традиции являлся каждый выходной, пользуясь односторонним порт-ключом. Блейз кивнул в ответ, а сам с трудом заставил себя доесть обед. При одной только мысли, что волшебная палочка Волдеморта коснется его кожи и оставит на ней свою отвратительную Метку, Блейза охватывал животный ужас. Неужели другие не боятся?

Ребята вдруг дружно захохотали. Блейз взглянул на озеро: гондола перевернулась и теперь «венецианские сеньориты» Рея превратились в русалок, визгливо проклинающих их перевозчика. Рей принялся грести к берегу.

Блейз улыбнулся уголками губ. Неподалеку давились от смеха друзья Поттера, и он с досадой вспомнил, что так и не нашел дома фотографию Гиневры Морроу, целиком погруженный в переживания по поводу Метки.

Мимо пронесся Мальсибер. Вот какой из него Пожиратель смерти? Рей ведь не способен на убийство. Как он сам говорит, он создан для любви. Блейз отвернулся, рассудив, что размышлять о происхождении Грейнджер не так грустно.

Итак, если Грейнджер все-таки имеет отношение к Морроу, то как так получилось? Маминой дочерью она оказаться не может – Даниэль в прямом смысле убил бы жену за измену. Значит, Грейнджер может быть дочерью Гиневры. У них даже имена на одну букву начинаются, а в дворянских семьях дочерям часто дают имя, начинающееся на ту же букву, что и у матери. Но если это так: от кого ребенок и почему ее считают маглорожденной?

Блейз решил, что должен посетить с родителями какой-нибудь светский раут. Впервые он пожалел, что салонный сезон подходит к концу. В семье Забини никогда не говорили о Гиневре, поэтому рассчитывать приходилось только на светских сплетниц.

Блейз посмотрел на Грейнджер как раз в тот момент, когда перед ней опустился сокол. Она схватила письмо и с испуганным видом помчалась к замку. «Интересно, – подумал Блейз. – Если Грейнджер – дочь Гиневры, то знает ли об этом сама Грейнджер?»

***

Солнечный свет заливал окрестности Принц-мэнора, и леди Снейп приказала по такому поводу вынести стол в сад, с присущим ей оптимизмом надеясь, что солнечная погода продлится дольше получаса. Утром над поместьем пронеслась светлая тучка, окропив сад легким дождем вперемешку с солнцем, и теперь он стоял, гордо сверкая бриллиантовыми каплями на ослепительно яркой листве. День получился тщательно умытый и холодный.

– На свете нет ничего прекраснее Англии, – меланхолично вздохнула леди Снейп. – Но все же моим старым костям не помешает чаще греться на солнышке.

Она затянулась сигаретой в длинном мундштуке.

– Возможно, я что-то не так понял, – сдержанно напомнил Северус, – но мы, кажется, договорились, что ты бросишь курить.

– Ах, умоляю тебя, Северус, – изящно взмахнула рукой Эйлин. – Сигареты уже ничем не повредят такой старой развалине, как я.

Северус взглянул на мать: несмотря на годы, ее черные волосы только слегка тронула седина.

– Ты не развалина, – возразил он.

Леди Снейп мягко улыбнулась.

– Одна из очень приятных черт материнства, – задумчиво протянула она. – Комплименты твоих детей никогда не бывают фальшивыми, родители для всех нас остаются прекрасными, даже когда уже выглядят, словно раритет времен короля Артура.

Северус отпил кофе.

– Я не стал бы обобщать.

Эйлин внимательно посмотрела на него, но он сделал вид, будто в упор не замечает ее взгляд.

– Как погода в Шотландии? – после паузы светским тоном поинтересовалась она.

– Тоже солнце, без намека на тучи, – сообщил Северус. – Шотландия всегда держится дольше под натиском осени.