Мой ангел-хранитель (СИ)

Кормление длилось около десяти минут, и когда Астрид плотно пообедала, Сигюн уложила малышку обратно в уютную колыбельку, перед этим завернув в легкое покрывало. Сигюн уселась рядом, все не переставая любоваться маленькой дочкой. Однако усталость брала свое, и ванка чувствовала, что засыпает буквально на ходу. Чтобы этого не допустить, она взяла с полки книгу, даже не смотря на название и содержание, абсолютно не разбирая, по вкусу ли ей такова, а после вернулась на кушетку к колыбельке, одной рукой покачивая её, а второй открывая книгу.

Дверь тихонько скрипнула, и в комнату вошел Локи, появился неожиданно, как всегда. Бросив на него счастливый взгляд, Сигюн глубоко вздохнула, заставляя себя упрятать все свое недомогание, чтобы не расстраивать супруга. Колдун медленно подошел к жене, опустился рядом, не сводя при этом глаз с маленькой Астрид. Бледное лицо его вновь украшала эта легкая, загадочная улыбка, в глазах горел яркий огонь изумрудного оттенка, и в каждом его движении была видна ласка и забота.

-Мы поели, погуляли, поспали, потом снова поели, - отчиталась девушка, лучисто улыбаясь. Локи кивнул головой, а после посмотрел на свою жену повнимательнее, и бледность её лица, круги под глазами и усталость даже в её речи совсем не порадовали его. Хотя она изо всех сил старалась показаться ему радостной, веселой и бодрой.

-Ты скоро окончательно зачахнешь, Сигюн. Нужно иногда отдыхать самой, - отвечает он, прикасаясь прохладной ладонью к её щеке, большим пальцем очерчивая скулу.

-Я в полном порядке, просто не выспалась сегодня - пожала плечами ванка.

-Ты меня все равно не переубедишь, я вижу все на твоем лице, - Локи нагнулся к колыбельке, протянул изящную ладонь к дочери, которая с интересом начала щупать её маленькими пальчиками. -Наша девочка тебя выматывает, а я все занимаюсь своими делами, - виновато проговорил маг.

-Милый, я же не в первый раз родила, я знаю, сколько забот и хлопот доставляют дети. Точно так же я не спала и с Вали, и с Нари. Для меня это начинает входить в привычку, - она все беспечно улыбалась, потирая сонные глаза, сияющие морским цветом.

-Вот именно. Так, - Локи, задумываясь пару секунд, быстро пробежал глазами по комнате, а после взял прогулочную детскую корзину и, забрав Астрид из кроватки, положил её туда. -Ты воспитывала наших двух сыновей, а меня не было рядом почти никогда, ты не спала с ними ночью, когда я пропадал на военных советах, а в случае с Нари - вообще сидел в тюрьме. Теперь я побуду рядом с нашей дочерью, а ты отправляйся в постель и спокойно засыпай, - маг подошел к девушке, которая хотела было возмутиться, но он прервал её: -Не спорь с мужем. Немедленно ложись спать, а за Астрид не беспокойся. Да, и отдай мне книгу, - он выхватил предмет из её рук и положил на прикроватную тумбочку.

-Локи, ты уверен, что справишься? - не очень доверчиво девушка скосилась на Лафейсона, но недоверчивость её была в том, что её любимый муж ещё ни разу не сидел с грудными детьми, а тут вдруг так неожиданно взял на себя всю ответственность.

-Разберемся. Отдыхай, родная. На тебе лица нет, ты устала, - он приблизился к ней и нежно поцеловал в губы. -Я закрою дверь, чтобы тебя никто не тревожил.

-Хорошо. Ты только буди меня, если что, - попросила дева, укладываясь в кровать, закутываясь в пуховое одеяло.

-Думаю, это не понадобиться. Я разбужу тебя только в том случае, если снова начнется война, - он шутливо усмехнулся.

-Зная тебя, готова поспорить, что тебе под силу устроить войну, пока я буду спать, - вздохнула Сигюн, с озорной улыбкой глядя на мужа.

-Мне под силу все, дорогая. Отдыхай, - подмигнув ей одним глазом, маг взял дочку, а после покинул спальню, плотно закрыв за собою дверь.

На протяжении всего этого дня, до самого заката Сигюн спала. На небесах уже погасли яркие лучи солнца, а вечерние сумерки проникли в город, когда она распахнула глаза. Из сна её что-то вывело, должно быть, постоянные мысли и беспокойства о том, как без неё справится Локи. Протерев сонливые глаза, разглядев в окно наступивший вечер, Сигюн принялась ругать себя за то, что позволила себе так долго спать, совершенно не думая о детях и муже, которому наверняка сейчас тяжело одному с маленькой дочерью. Глянув в колыбельку, Сигюн обнаружила, что она пуста, а значит, Астрид рядом с Локи. Беспокойство, однако, одолело её, и ванка мигом спрыгнула с постели, направляясь к двери. Хотя вокруг все было тихо, никто не кричал, не суетился, не звал на помощь, более того - за дверьми спальни не было никаких звуков, словно комнаты царские опустели, Сигюн все же переживала, сама толком не понимая причину своего чувства. На секунду деве показалось, что она и вовсе одна в чертоге, и это её больше насторожило, чем обрадовало.

Тихонько открыв дверь, не издав при этом ни малейшего звука, ванка выглянула из спальни. Внезапно до её слуха донесся знакомый, пробирающий и уносящий её душу куда-то далеко, высоко к небесам, возвышая её над мирами, голос. Этот голос был спокойным, умиротворенным, ласковым, нежным, словно вовсе не его голос… Таким она его ещё никогда не слышала. Он что-то говорил с расстановкой, с выражением, что-то рассказывал с глубоким собственным интересом, будто сам не знал, каково продолжение истории. Девушка аккуратно сделала шаг, переступила порог, начала медленно перебирать босыми ножками, чудом оставаясь бесшумной. Выглянув из-за стены, Сигюн увидела самую милую картину, которая только могла быть во всей огромной Вселенной, картину, которую не изобразит ни один художник на свете, ни один, кроме чувств, кроме сердца, кроме души, кроме любви: Астрид лежит в своей уютной корзине, одетая в легкую белую кофточку и ползунки, на тело её было также накинуто белое как пух покрывальце, девочка с любопытством и какой-то заинтересованностью поглядывает на отца, что сидит рядом на кушетке и читает ей книгу с различными сказками. Лицо его меняется по ситуации, которая происходит в написанном: с удивленного на испуганное, с серьезного на веселое, со смешного на грустное, он словно играет неизведанную, но очень интересную роль, особую роль, которая нравится Астрид все больше и больше. И девочка подчиняется эмоциям Локи, улыбаясь, огорчаясь, смеясь иногда, удивляясь, на её личике проскальзывают тени взрослых чувств, которые ещё неизведанны ребенку, которые выражены в детских красках, она будто понимает, о чем ей читает папа. А Локи все переворачивал страницы, а дочка все слушала, даже не думая капризничать, даже не думая засыпать.

Сигюн засмотрелась с легкой улыбкой на мужа и дочку, и ноги сами понесли её к ним. Она вошла очень тихо, дабы не нарушить их идиллию, и Локи, отвлекаясь от книги на полминуты, оглянулся на жену, а после снова принялся ласкать слух дочери своим голосом, волшебным, загадочным. Сигюн и сама заслушалась детскую сказку, которую ей мама не раз рассказывала в детстве, её она знала буквально наизусть, но будто слышала её в первый раз, и не хотелось прерывать льющуюся мелодию голоса Бога обмана.

Так длились минуты, долгие минуты, пока сказка не кончилась, а рассказчик не убаюкал свою дочь, подарив ей на ночь поцелуй, а после приласкал свою любимую жену, в который раз благодаря её за чудо.

Следующий день выдался погожим, как и предыдущие. Солнце уже заметно больше припекало, дни постепенно клонились к летнему зною, оставляя позади весеннюю свежесть расцветающих трав, зеленеющих листьев, свежесть утренней прохлады. Далеко блестело шумное море, будто не синяя бездна это была, а сплошная россыпь драгоценных камней, переливающихся на солнце. Мрачные леса, казалось, потеряли свой устрашающий вид, каким обладали прежде, теперь они расцвели, покрываясь зеленой шубой, в горах развеялся туман, и можно было увидеть вершины, так никем и не покоренные, словно неприступный мир. Жизнь приходила в норму, и утренняя суета, радостные голоса и смех, доносившиеся с улиц, говорили об этом как нельзя лучше.

И на душе было легко от того, что люди постепенно делались прежними, меняя и возвращая к прежнему и свою жизнь, жизнь всего Асгарда.