Стертый (ЛП)

Последовала долгая пауза, прежде чем Сэм снова заговорил.

— Тогда будь осторожна. Будь бдительна, как я тебя учил.

— Буду.

Ник протянул руку через стол и оторвал телефон от моего уха. Он сказал Сэму:

— У тебя есть какие-нибудь воспоминания о той ночи пять лет назад?

Думаю, стоило уточнить, о чем именно он спрашивает — о ночи, когда умерли мои родители, или о ночи, когда Подразделение якобы схватило Сэма и остальных.

Ник оглядел закусочную, слушая ответ Сэма.

— Если ты что-нибудь вспомнишь, позвони мне. — Пауза. — Потому что что-то в этом не так, но пока я не пойму что. — Еще одна пауза. Ворчливое: — Буду.

Он выключил телефон и вернулся к исследованию каждого, кто входил в закусочную.

— Что заставило тебя спросить Сэма о той ночи? — осторожно спросила я.

— Если бы я знал, мне не пришлось бы задавать вопросы.

Я расслабилась на стуле, вытянув ноги. Иногда с ним так трудно. Я не ждала его ответа после такого комментария, но, может быть, в кофе было что-то, что сделало его разговорчивым, потому что он добавил:

— Я не доверяю твоей сестре.

— Почему? — нахмурилась я.

— Не знаю. Мне не нравится тот факт, что она исчезла на пять лет, и что мы нашли ее в той же лаборатории, что и парней с промытыми мозгами. Или как на счет того, что она спокойно восприняла то, что вы с Сэмом вместе? Словно уже знала об этом?

— А как она должна была принять это? С горечью? Во-первых, она отсутствовала пять лет. Она пережила это. Во-вторых, я ее сестра.

Он поморщился.

— И так как у вас общая кровь, то это нормально — увести ее парня?

Я склонила голову на бок.

— Я не уводила у нее Сэма.

Передняя дверь открылась, и на короткое мгновение внимание Ника переключилось на нее, прежде чем снова сфокусироваться на мне.

— Называй это как хочешь. Но, по-моему, она смирилась слишком уж быстро.

Я покачала головой.

— Она моя сестра. Я ей доверяю.

— Ты даже не знаешь ее.

— Мы — семья.

Ник крепче сжал кофейную кружку.

— Семья ничего не значит. Твоя собственная кровь может еще как поднагадить.

Я уставилась на него. Он что-то знает о своем отце? О том, что тот пренебрегал им?

Я протянула руку через стол.

— Ник, я…

Он отпрянул.

— Готова уходить?

Я убрала руку.

— Да.

Он бросил на стол двадцатку и, ссутулившись, пошел к двери.

Несколько месяцев назад Ник сказал мне, что для него было бы лучше ничего не вспоминать. Его точные слова: "Может, я и не помню, кем был до всего этого, но могу поспорить, что там не все было радужно и усыпано чертовыми розами".

Я все еще иногда задавалась вопросом: возможно ли, что знания о прошлом каким-то образом все ухудшат? В конечном итоге Нику все равно придется рассказать о своем прошлом. Мне казалось, что если мы не поговорим о его проблемах и воспоминаниях, то ему станет только хуже. Возможно, именно поэтому он очутился в Подразделении — не смог забыть те вещи, которые сотворил с ним его отец. Но мне было все равно. В моей голове звучал голос, твердивший, что я никогда не почувствую себя цельной, если не заполню пробелы, касающиеся прошлого.

Я хотела узнать о своей семье, о том, кем была и почему находилась здесь, о том, кто направил меня на этот путь.

Я очень надеялась, что дядя Уилл поможет мне в этом.

Глава 20

Пока мы были в закусочной, на тротуарах зажглись старомодные фонари, и теперь улица освещалась золотыми лучами. Температура тоже упала, из холодной став очень холодной.

Мы прошли около мили, прежде чем Ник, наконец-то, угнал еще одну машину. Как только двигатель достаточно прогрелся, я врубила обогреватель. К пальцам на руках и ногах вернулась чувствительность. Я свернулась калачиком на пассажирском сидении и закрыла глаза.

Под веками вспыхнул белый свет.

Я увидела Дэни через щель в дверях.

— Мы заключили сделку.

— А я и не отказываюсь от нее, — ответил мужчина.

— У него рецидив. Ему не лучше, и Анна здесь не в безопасности.

— Чего ты от меня хочешь? Чтобы я изменил ее такой молодой?

Дэни нахмурилась.

— Нет. Я не хочу, чтобы она как-либо участвовала в этом.

— Тогда перестань просить меня сделать исключение.

— Я и не прошу. Я прошу всего лишь один раз проявить заботу.

— О Дэни, — протянул он, почти смеясь. — Я и проявляю. Именно поэтому мы сейчас здесь разговариваем об этом. Я забочусь чертовски о многом.

Где-то вдалеке зазвонил телефон.

Я резко очнулась.

— Это тебя, — сказал Ник, протягивая мне мобильный.

Я прогнала сон и, взяв телефон, посмотрела на экран. Это снова был номер Сэма.

— Алло?

— Привет.

Но это был не Сэм. Это была Дэни.

— Я договорилась о встрече с дядей Уиллом.

Я выпрямилась.

— Хорошо. Где?

— В Порт Кадиа есть бар, называется "У Молли". Он будет там этим вечером. В восемь часов.

— Хорошо. Спасибо.

— Не за что. — Она помолчала. — Ник хорошо себя ведет?

— Настолько, насколько может.

Дэни рассмеялась.

— Это все, на что ты можешь рассчитывать.

Я повернулась к окну, отвернувшись от Ника, словно могла тем самым обеспечить себе какую-либо приватность.

— Как Сэм?

— В порядке. Ты не должна волноваться.

— А Кас?

— Кас — это Кас.

— Да уж.

— Мне надо идти. Будь осторожна, птичка.

Я пообещала, что буду, и мы повесили трубки.

— Итак? — спросил Ник.

— Сегодня вечером мой дядя будет в баре.

— И что мы будем делать до этого?

— Не знаю, — пожала я плечами. — Но я не прочь вздремнуть в приличной кровати.

Ник свернул вправо к выезду на следующую автостраду.

— Как насчет завтрака? А потом найдем, где можно переночевать?

Я кивнула.

— Да, пожалуйста. Я прямо сейчас готова продаться за гигантскую гору блинчиков.

— С коричневым сахаром, — сказал Ник так тихо, что я едва его расслышала.

— Что?

Его челюсти напряглись.

— Просто… попробуй их с коричневым сахаром. И сиропом. И маслом.

— Хорошо, — с легким подозрением согласилась я.

Это было лучшее сочетание сладкого и масла, какое я когда-либо пробовала. Я намазала стопку блинов маслом, полила неразбавленным кленовым сиропом, а потом сверху посыпала коричневым сахаром.

Это было райское наслаждение.

— Ты так уже пробовал? — спросила я Ника, обмакивая последний блинчик в остатки сиропа.

Он покачал головой.

— Тогда как ты узнал, что мне понравится?

Он допил свой кофе.

— Знал и все.

Я склонила голову на бок.

— Да ладно.

Наша официантка, пожилая женщина с длинными каштановыми волосами с проседью, убранными в косу, подошла, чтобы убрать тарелки.

— Десерт? — спросила она.

Я объелась. Сэм говорил, что переедание одна из самых больших ошибок, которую мы могли совершить. Мы никогда не знали, когда нападет Райли или Подразделение, а набитый живот делает тебя вялым и медленным. "Есть, только чтобы подзаправиться", — говорил он. А я только что, безусловно, поела ради удовольствия.

— Нет, спасибо, — ответила я. Ник покачал головой.

— Сейчас принесу ваш счет, — отозвалась официантка и поспешно ушла.

— Ну? — повернулась я к Нику.

Он снова пожал плечами.

— Знал и все, ясно?

Я сузила глаза.

— Ты это вспомнил, так ведь? В детстве я любила блины с коричневым сахаром?

Ник просто смотрел на меня, и этого было достаточно.

— Откуда ты знаешь все обо мне?

Вновь пожатие плеч. Он старался не смотреть на меня.

Я улыбнулась.

— Может быть, раньше ты меня не ненавидел так сильно.

Он хмыкнул.

— Сомневаюсь.

Я вспомнила все, что знала о нашем прошлом. В воспоминаниях Ник был со мной, когда ссорились Дэни и Сэм. Он показывал мне, как делать бумажного журавлика. Он знал, с чем я люблю есть блины. И на моем рисунке, том самом, где он заталкивает меня в чулан, он делал это, чтобы навредить или чтобы спрятать меня от чего-то?