О, hello, Death (СИ)

— А помнишь, — Логан обхватила двумя руками заледеневшую руку сестры, пытаясь растереть её, согреть, снова наполнить жизнью, — когда я была маленькой и только пошла в школу. Я тогда так часто болела, и ты всегда сидела рядом со мной, — Леся едва заметно кивнула, сжав губы в полоску, но тут же скомкано поймав ими воздух. — У меня тогда была температура, и мерещилось чёрт знает что. То кот, который закатывал родителей в матросню, то капли, разбивающиеся о камень, сводящие меня с ума, — Чакки издала истеричный смешок.

— Помнишь, ты читала мне молитву? И мне всегда становилось легче. Хочешь, я тебе её почитаю? Я выучила её, помню наизусть.

Леся издала хрип, моргнув единственным голубым глазом из которого не переставали катиться слёзы. Логан всхлипнула, прижалась своим лбом к целой половине лица сестры, прижав к губам холодную руку с тонкими, костлявыми пальцами.

— Отче наш, — голос предательски дрогнул, но девушка продолжила, — Иже еси на небесех. Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли. Хлеб наш насущный даждь нам днесь; и остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим; и не введи нас во искушение, но избави нас от лукаваго.

Чакки говорила тихо, уверенно, ласково, пытаясь вложить в слова всю свою любовь. Из-под закрытых век текли слёзы, капая на одеяла. Спина затекла, коленки саднило. Хотелось всё бросить и сбежать, спрятаться от всех подальше. Девушка прижалась губами к холодным пальцам. Тишина повисла в комнате. Логан прислушалась. Ни тиканья часов, ни шелеста ветра, лишь отдалённые голос где-то за стенами, где Руфус и Джо разбираются с Сэмом. Больше не было слышно привычного хриплого свиста, с которым женщина втягивала в себя воздух. Чакки распахнула глаза, уставившись на мертвецки бледное лицо сестры. Глаз подёрнула серая пелена. Он так и остался распахнутым. Тёмные ресницы слиплись, а губы, уцелевший их кусочек, застыл в грустной полуулыбке.

— Л-Леся? — заикнулась девушка. Ладонь выскользнула из её рук и бессильно упала на кровать. Чакки повела рукой по неподвижному телу, испачкав её в крови. Сознание будто было заторможено. Она видела, но не могла понять, чувствовала, но в тоже время, ничего не чувствовала. Её карие глаза застыли, смотря в одну точку. А потом словно вспышка, и девушка сгорбилась у кровати, зарывшись алыми пальцами в волосы, взвыв от боли. Крик вырвался из её груди. Руки заколотили по полу, разрезая ладони об осколки. Тишина стала невыносимой, как и скребущее чувство потери в груди.

Девушка запрокинула голову вверх и заорала что есть силы.

***

Ни Элен, ни Дин не думали о таком исходе событий. Они, конечно же, предполагали, что среди них может болтаться тот самый Всадник. Но они и не думали, что он может устроить им подлянку. Единственное что Винчестер успел сделать перед побегом — схватить спящую Бетти, укутанную в куртку Чакки. Вместе с женщиной, он выбежал на парковку перед церковью, крутя головой в разные стороны. Куда бежать было неизвестно. Сердце громко бухало в груди. Ребёнок на руках Винчестера заворочался, а осмыслив происходящее и то, что его держит неизвестный мужчина, захныкал.

— Элен! — с мольбой воскликнул Дин, но женщина только отмахнулась, мол сам разбирайся.

— Единственное, что нам осталось — это идти к Руфусу и Джо. Попытаемся достучаться до их здравого смысла, — на ходу говорила женщина, пытаясь перекричать плач малышки, что забила в грудь охотника, своими ручками. Дин жалостливо скривился. Ему хоть было и не больно, но детских слёз он не переносил. Да и кто в нашем мире их выносит? Это как минимум сердце разрывает на части.

— Будем надеяться, что сработает, — пробормотал Винчестер. — Но, Элен, с этой сиреной мы и на сотню метров не подберёмся!

Женщина бросила взгляд на рыжеволосое чудо, отмечая поразительное сходство между ребёнком и Чакки не только внешне. Они одинаково морщили носик, одинаково колотили своими ручками. Будто перед женщиной была уменьшенная копия девушки. Тяжело вздохнув, она протянула руки, жестом дав понять Дину, что забирает у него столь ответственный трофей. Охотник не без радости передал кричащую Бетти.

— А теперь слушай сюда, кроха, — перехватив поудобнее ребёнка, как строгая мать, начала говорить женщина. — Сейчас мы идём к твоей тёте, но мне нужно твоя помощь, — девочка раскрыла глазки, перестала визжать и уставилась на охотницу, поджав дрожащие губки. — Ты должна вести себя очень тихо, ясно? А не то нам всем будет плохо. Ты поняла меня?

Бетти задумалась на несколько секунд, явно переваривая всё сказанное, но потом неуверенно кивнула. Элен смогла спокойно выдохнуть. Одной проблемой меньше.

— Где тот дом? — спросил Дин, оглядываясь по сторонам, жмурясь на солнце.

— Там, — махнула куда-то в сторону Элен. И оба охотника поспешили к тому месту, где женщина «распрощалась» с Сэмом и Чакки.

— Слушай, — мужчина выглянул из-за угла, оценивая обстановку, — может быть стоит пока спрятать это чудо. Я не думаю, что Руфус и Джо так быстро нам поверят. И я не думаю, что если ты заявишься с ребёнком в одной руке и стволом в другой, тебя расценят как меньшую угрозу.

— А что ты предлагаешь? — раздражённо выпалила женщина. — Оставлять её без присмотра слишком рискованно.

Охотник ударил кулаком в стену. Не нравилась ему эта затея. Элен чуть прищурилась, перебирая какие-то мысли в голове.

— Я спрячу её недалеко отсюда, а ты пока начинай действовать.

Винчестер махнул ей рукой в знак согласия и скрылся в гуще зелени. Женщина, оглядевшись вокруг, поудобнее перехватив ребенка, бросилась в сторону, стараясь держаться незаметно. И в скором времени скрылась за поворотом.

***

Скорчившись у кровати, Чакки не могла успокоиться. Вся та боль, разочарование, злоба, что томились в ней, будто вырвались на свободу. Дышать было невозможно, и Чакки только и могла, что беспомощно раскрывать рот. Чувство собственного бессилия душило её. Как? Как она могла позволить ей умереть?! У неё ведь дочь! У неё ведь ещё целая жизнь впереди! Новая порция крика вырвалась из груди.

— Какие же вы странные, люди, — послышался спокойный глубокий голос над ухом. Девушка вздрогнула. Плач застрял в горле. Резко вскинув голову, она застыла в удивлении. Над ней, сложив руки на груди, возвышался Ник. Девушка потеряла дар речи, часто моргая, пытаясь осознать, правда ли то, что она видит или это очередные игры её разума.

— Ник? Что ты? Но как? — Чакки никак не могла собраться с мыслями. В голове полнейшая неразбериха. Она едва смогла подняться с колен, встав напротив мужчины. Слёзы будто застыли от одного его холодного, небрежного взгляда. Снова светлые пальцы скользнули по щеке, стирая мокрые дорожки. Дрожь пробила тело. Он молчал, и тишина, сводила сума, пугала. Похолодевшей рукой, Логан поймала его ладонь, прижимаясь к ней щекой, роняя капельки слёз. Его ладонь холодная и такая широкая. От его касания внутри всё затрепетало, и невозможно описать словами той лёгкости, что пришла на смену скорби.

Люцифер внимательным взглядом окинул лицо девушки, задержавшись на долю секунды на разбитой скуле, искусанных губах. Он действительно не понимал людей, не видел в них чистоты и света, о котором когда-то твердил его Отец. Они не были также прекрасны и величественны, как Ангелы. Перед собой он видел слабого, беззащитного, разбитого человека. Букашку, которая даже при вселенском желании стать кем-то больше, останется всё той же букашкой. Но от чего ему было жаль. От одной этой мысли, Падшему становилось не по себе.

Ему не может быть жаль. Девушка всхлипнула, потом ещё раз и ещё. И вот она снова плачет. Дрожащие руки обхватили его торс, она утнулась носом в его майку, жалобно шмыгая. Люцифер нахмурился.

— Пожалуйста, Ник, — Чакки сжала в кулачках рубашку. — Не оставляй меня, пожалуйста.

Её ноги дрожали, и она чуть не упала на пол. Сильные руки сжали хрупкое тело, поддерживая.

Тепла от мужчины не исходило. Не было сострадания, ничего не было. Но, наверное, именно это успокаивало. Не становилось жаль себя, не было ненависти к миру. Покой — вот что он нёс в себе. Логан обвисла в его объятиях, чувствуя как Ник склоняется над ней. Появилось давно забытое ощущение защищённости. Как будто рядом стоят мама и папа, они бережно поправляют одеяльце, покачивают колыбель, в которой спишь ты, и не один злобный монстр не сможет прошмыгнуть мимо них.