Забытая жизнь (СИ)

— Грязнокровка! Сцена переменилась…

— Прости меня.

— Отвяжись.

— Прости меня!

— Можешь не трудиться.

Это было ночью. Лили в халатике стояла, обхватив себя руками, перед портретом Полной Дамы у входа в башню Гриффиндора.

— Я пришла только потому, что Мэри сказала, будто ты грозишься проторчать здесь всю ночь…

— Да. Я бы так и сделал. Я вовсе не хотел обзывать тебя грязнокровкой, это у меня просто…

— Сорвалось с языка? — В голосе Лили не было жалости. — Слишком поздно. Я много лет находила тебе оправдания. Никто из моих друзей не понимает, почему я вообще с тобой разговариваю. Ты и твои дружки — Пожиратели смерти… Ага, ты этого даже не отрицаешь. Ты даже не отрицаешь, что сам собираешься стать таким же. Тебе не терпится присоединиться к Сам-Знаешь-Кому, да?

Он открыл было рот, но так ничего и не сказал.

— Я больше не могу закрывать глаза. Ты выбрал свою дорогу, я — свою.

— Нет… послушай, я не хотел…

— Обзывать меня грязнокровкой? Но ведь всех, кто родом из таких семей, ты именно так и зовешь, Северус. Почему же я должна быть исключением?

Он пытался что-то объяснить, но Лили бросила на него презрительный взгляд, повернулась и скрылась в проходе за портретом…

Вход в башню Гриффиндора исчез, а новая сцена: Взрослый Северус стоял в темноте на пустынной, холодной вершине холма, и ветер свистел в голых ветвях деревьев. Он тяжело дышал и беспокойно крутился на месте, крепко сжимая волшебную палочку, явно в ожидании чего-то или кого-то. В воздухе мелькнула ослепительная вспышка белого света. Северус упал на колени, и палочка вылетела у него из рук.

— Не убивайте меня!

— Я и не собирался. Дамблдор появился внезапно — шум ветра заглушил звук трансгрессии. Он стоял перед Северусом в развевающейся мантии. Его лицо было освещено снизу светом волшебной палочки.

— Итак, Северус, что за весть шлет мне лорд Волан-де-Морт?

— Нет… никакой вести… Я пришел по собственному почину! — Северус заламывал руки. Черные волосы развевались на ветру вокруг его головы, и вид у него был немного безумный. — Я пришел с предостережением… нет, с просьбой… пожалуйста…

Дамблдор взмахнул палочкой. Листья попрежнему летели по ветру, но там, где стояли они со Северусом, стало совсем тихо.

— Какая же просьба ко мне может быть у Пожирателя смерти?

— Пророчество… предсказание Трелони…

— Ах да, — откликнулся Дамблдор. — И что из этого вы доложили лорду Волан-де-Морту?

— Все… все, что слышал! — ответил Северус. — И поэтому… из-за этого… он думает, что пророчество относится к Лили Эванс!

— В пророчестве ничего не сказано о женщине, — сказал Дамблдор. — Речь там шла о мальчике, который родился в конце июля…

— Вы понимаете, о чем я говорю! Он думает, что речь идет о ее сыне… Он собирается отправиться к ней… убить их всех…

— Если она так много для вас значит, — сказал Дамблдор, — то лорд Волан-де-Морт, несомненно, пощадит ее. Разве не могли вы попросить его пощадить мать в обмен на сына?

— Я… я просил…

— Вы мне отвратительны, — сказал Дамблдор. — Значит, вам плевать, что ее муж и сын погибнут? Пусть гибнут, лишь бы вы получили то, что хотите?

Северус молчал, не спуская глаз с Дамблдора.

— Ну так спрячьте их всех, — прохрипел он. — Спасите ее… их. Прошу вас.

— А что я получу взамен, Северус?

— Взамен? — Северус ошеломленно глядел на Дамблдора, однако после недолгого молчания он сказал: — Все что угодно.

Вершина холма исчезла, появился кабинет Дамблдора. В нем раздавались странные звуки, похожие на вой раненого животного. Северус скорчился в кресле, подавшись вперед, а Дамблдор с мрачным видом стоял над ним. Спустя мгновение Северус поднял лицо. Казалось, он прожил сто очень несчастливых лет с тех пор, как стоял на вершине холма.

— Я думал… вы… спасете ее…

— Они с Джеймсом доверились не тому человеку, — сказал Дамблдор. — Как и вы, Северус. Вы ведь тоже надеялись, что лорд Волан-де-Морт ее пощадит?

Снейп задыхался.

— Ее сын выжил.

Северус мотнул головой, словно отгоняя назойливую муху.

— Ее сын жив. У него ее глаза, такие же точно. Вы ведь помните глаза Лили Эванс?

— ПРЕКРАТИТЕ! — выкрикнул Северус. — Умерла… навсегда…

— Вас мучает совесть, Северус?

— Лучше бы… лучше бы умер…

— И какая от этого была бы польза? — холодно спросил Дамблдор. — Если вы любили Лили Эванс, если вы действительно любили ее, то ваш дальнейший путь ясен.

Глаза Северуса были затуманены болью, и слова Дамблдора дошли до него не сразу.

— Что… что вы хотите этим сказать?

— Вы знаете, как и почему она погибла. Сделайте так, чтобы это было не зря. Помогите мне защитить сына Лили.

— Ему не нужна защита. Темный Лорд ушел…

— Темный Лорд вернется, и тогда Гарри Поттер окажется в страшной опасности.

Наступило долгое молчание. Северус постепенно брал себя в руки, его дыхание стало ровнее. Наконец он произнес:

— Хорошо. Ладно. Но только — ни слова никому, Дамблдор! Это должно остаться между нами. Поклянитесь! Я не вынесу… тем более сын Поттера… Дайте мне слово!

— Дать слово, Северус, что я никому никогда не расскажу о самом лучшем, что в вас есть? — Дамблдор вздохнул, глядя в злое, измученное лицо Северуса. — Ну, если вы настаиваете…

Я смотрела на Северуса и с уголков катились слезы. Он любил ее и любит до сих пор. Я не верила, тому, что слышала и видела в Омуте.

Снова радужный водоворот, и вот краски померкли, и Северус с Дамблдором стоят немного в сторонке в вестибюле Хогвартса, а мимо них расходятся по своим спальням последние участники Святочного бала.

— Так что же? — тихо спросил Дамблдор.

— Метка Каркарова тоже потемнела. Он в панике, опасается возмездия. Вы ведь знаете, какую помощь он оказал Министерству после падения Темного Лорда. — Северус посмотрел сбоку на профиль Дамблдора с кривоватым носом. — Каркаров собирается бежать, если почувствует жжение в Метке.

— Вот как? — мягко сказал Дамблдор. Мимо шли, хихикая, Флер Делакур и Роджер Дэвис. — А вам не хочется к нему присоединиться?

— Нет. — Северс проводил глазами удаляющихся Роджера и Флер. — Я не такой трус.

— Нет, — согласился Дамблдор. — Вы несравненно храбрее Игоря Каркарова. Вы знаете, я иногда думаю, что мы проводим распределение слишком рано…

И пошел прочь, не глядя на онемевшего Северус…

Директорский кабинет. Ночь. Дамблдор в своем высоком кресле за письменным столом завалился на бок. Похоже, он в полубессознательном состоянии. Его правая рука, почерневшая и обугленная, бессильно повисла. Северус бормочет заклинания, направляя палочку на запястье Дамблдора, а левой рукой вливает ему в горло густой золотой напиток.

— Что здесь… Отец, что с твоей… — Я замерла в дверях.

Весь присутствующий состав суда посмотрел на меня, а потом обратно уставились в Омут.

Спустя несколько мгновений веки Альбуса дрогнули и приоткрылись, он посмотрел на меня.

— Зачем? — сказал Северус без всяких предисловий. — Зачем вы надели это кольцо? На него наложено заклятие, вы не могли этого не знать… Зачем вам вообще понадобилось его трогать?

Я подошла к отцу и посмотрела сначала на его обугленную руку, потом на некое кольцо, которое лежало на столе перед Альбусом. Оно было разбито. Рядом лежал меч Гриффиндора.

Альбус поморщился:

— Я… сделал глупость. Не устоял перед искушением…

— Каким искушением?

Альбус не ответил.

— Чудо, что вам удалось вернуться сюда! — в голосе Северуса звучало бешенство. — На это кольцо наложено заклятие исключительной силы. Самое большее, на что мы можем надеяться, — это ограничить его действие одним участком. Пока мне удалось запереть его в одну руку.

— Где ты его нашел? — спросила я, внимательно рассматривая кольцо.

— Я давно его ищу. Это кольцо Марволо Мракса — реликвия, хранившаяся в семье Мраксов: золотое кольцо с простым камнем, на котором была выбита печать Певерелов. После смерти Марволо кольцо перешло к его сыну, Морфину, у которого и было похищено летом 1943 года. Убивший перед этим всю семью своего отца, Волан-де-Морт сделал из кольца крестраж.