Забытая жизнь (СИ)

Том не ответил. Я тоже задумалась о том, что сказал Поттер.

— Патронус Снейпа — лань, — продолжил Поттер, — как у моей матери, потому что он любил ее всю жизнь, с самого детства. Ты мог бы догадаться.

Я увидела, как затрепетали ноздри Волан-де-Морта.

— Разве он не просил тебя пощадить ее?

— Он хотел ее, вот и все, — насмешливо сказал Том. — Когда ее не стало, он согласился со мной, что есть и другие женщины, притом чистокровные, более достойные его…

— Разумеется, он с тобой согласился, — заявила я. — Но он стал шпионом Дамблдора с той минуты, как ты начал ей угрожать, и с тех пор неустанно работал против тебя! Дамблдор был уже при смерти, когда Снейп прикончил его.

— Какая разница! — выкрикнул Реддл, до этого жадно впивавший каждое слово, и разразился раскатами безумного хохота. — Какая разница, служил Снейп мне или Дамблдору, или какие палки эти людишки пытались ставить мне в колеса! Я раздавил их, как раздавил твою мать Поттер, эту пресловутую великую любовь Снейпа. О, здесь все было не зря, Арианрода, просто ты этого не понимаешь! Дамблдор пытался не подпустить меня к Бузинной палочке! Он хотел, чтобы ее настоящим хозяином стал Снейп! Но я опередил тебя, Поттер, — я добрался до палочки раньше, чем ты успел ею завладеть. Я все понял раньше тебя. Три часа назад я убил Северуса Снейпа, и теперь Бузинная палочка, Жезл Смерти, Смертоносная палочка по праву принадлежит мне! План Дамблдора не удался, Гарри Поттер!

— Да, не удался, — сказал Поттер.

— Ты прав, Том, — подтвердила я слова Поттера. — Но ты не учел одного!

— О чем это ты, Арианрода?

— Бузинная палочка перешла в наследство за долго до смерти Дамблдора, — ответила я, не отпуская свою палочку. — Эта палочка по-прежнему не слушается тебя, потому что ты убил не того человека. Северус Снейп никогда не был настоящим хозяином Бузинной палочки. Он никогда не одерживал победы над Дамблдором.

Ничто из того, что говорил ему Поттер — ни разоблаченные тайны, ни насмешки, — не поражало Реддла так, как мои слова. Я увидела, как его зрачки сузились в тонкие щелочки, как побелела кожа вокруг глаз.

— Он убил…

— Ты слушаешь, что я говорю, Том? —воскликнула я. — Северус не побеждал Дамблдора! Смерть Дамблдора была обговорена между ними! Дамблдор хотел умереть непобежденным, подлинным хозяином Бузинной палочки! Если бы все получилось по его плану, сила палочки умерла бы вместе с ним, потому что никто не отнял ее у него!

— Раз так, Дамблдор все равно что сам отдал мне палочку! — голос Реддла дрожал от злобной радости. — Я похитил палочку из гробницы ее последнего хозяина! Против его желания! Сила палочки принадлежит мне!

— Нет, Реддл, она тебе не принадлежит. Обладать палочкой недостаточно! От того, что ты держишь ее в руках и отдаешь ей приказы, она не становится по-настоящему твоей. Разве ты не слышал, что сказал тебе Олливандер? Палочка выбирает волшебника… Бузинная палочка еще до смерти Дамблдора признала своего нового хозяина в человеке, который и не думал завладевать ею.

Грудь Реддла тяжело вздымалась.

— Настоящей хозяйкой Бузинной палочки является дочь Дамблдора.

На мгновение в глазах Реддла мелькнул слепой ужас и исчез.

— Что за детская сказка, Арианрода? — рявкнул Том.

—Я — настоящий хозяин Бузинной палочки, — отчеканила я.

Рука Реддла, сжимавшая Бузинную палочку, задрожала.

Красно-золотое сияние внезапно разлилось по зачарованному потолку над и головами: это ослепительный краешек восходящего солнца проник в Большой зал через восточное окно. Свет ударил в глаза одновременно, так что лицо Реддла вдруг превратилось в пылающее пятно.

— «Авада Кедавра»!

— «Экспеллиармус»!

Хлопок был подобен пушечному выстрелу. Золотое пламя взвилось в самом центре круга, по которому они двигались, — это столкнулись их заклятия. Зеленая вспышка Реддла слилась со вспышкой Поттера, и Бузинная палочка взмыла ввысь, чернея на фоне рассвета, закружилась под зачарованным потолком, точно голова Нагайны, и пронеслась по воздуху к хозяину, которого не пожелала убивать, чтобы полностью подчиниться его власти. Я поймала ее свободной рукой — и в ту же минуту Реддл упал навзничь, раскинув руки, и узкие зрачки его красных глаз закатились. На полу лежали смертные останки Тома Реддла — слабое, сморщенное тело, безоружные белые руки, пустое, отсутствующее выражение на змеином лице.

Волан-де-Морт погиб, убитый собственным обратившимся вспять заклятием, а Поттер стоял с волшебной палочкой в руке и глядел на опустевшую оболочку своего врага.

Какое-то мгновение вокруг еще стояла тишина. Потом зал очнулся и взорвался шумом, криками, восклицаниями и стонами. Ослепительное солнце залило окна, все рванулись к Поттеру, и первыми к нему подбежали Рон и Гермиона; это их руки обвивали его, их громкие голоса наполняли звоном уши. Потом рядом возникли Джинни, Невилл и Полумна, а потом все семейство Уизли, Хагрид, Кингсли, Макгонагалл, Флитвик, Стебль.

Солнце стояло прямо над Хогвартсом, и Большой зал был полон жизни и света.

Пожиратели смерти бежали или были арестованы, что невинно осужденных сию минуту отпустили из Азкабана и что Кингсли Бруствер назначен временно исполняющим обязанности министра магии…

Тело Волан-де-Морта вынесли из Большого зала и положили в другом помещении, подальше от останков Фреда, Тонкс, Люпина и еще пятидесяти человек, погибших в борьбе с ним. Макгонагалл вернула на место столы факультетов, но сейчас все сидели как попало, за столами смешались преподаватели и ученики, призраки и родители, кентавры и эльфы-домовики. Грохх просовывал огромную физиономию в разбитое окно, и ему бросали еду в смеющийся рот.

Я беспрепятственно прошла по залу. Джинни сидела за столом, положив голову на плечо матери. Затем я увидела Невилла. Меч Гриффиндора лежал рядом с его тарелкой, и целый рой восторженных поклонников не спускал с него глаз, пока он ел. Идя по проходу между столами, я заметила троих Малфоев, жавшихся друг к другу, словно сомневаясь, позволено ли им тут находиться, но никто не обращал на них ни малейшего внимания. Повсюду я видела воссоединившиеся семьи и наконец отыскала того, кто так был нужен мне сейчас.

— Добби, — тихо сказала я, наклонившись к нему. — Ты все сделал, о чем я тебя просила?

— Да, мисс Дамблдор, — хлопая ушами и улыбаясь, ответил эльф. — Добби отправил мистера Снейпа в Мунго, где его напоили зельем. С ним все в порядке, мисс Дамблдор.

Я похлопала его по плечу и вышла из Большого зала.

Мраморная лестница была полуразрушена, часть перил обвалилась, повсюду виднелись пятна крови и осыпавшаяся штукатурка.

Где-то в глубине коридоров раздавался голос Пивза, распевавшего победный гимн собственного сочинения:

Наш маленький Поттер

Умело расставил Волану капкан,

А мы их побили —

Поднимем за наше здоровье стакан!

«Сейчас я почувствую счастье», — думала я. Однако усталость затмевала другие чувства, и только боль от утраты Фреда, Люпина и Тонкс пронзала меня на каждой ступеньке, как входящий в тело нож. Сильнее же всего я чувствовала колоссальное облегчение и желание спать.

Горгулья, охранявшая вход в директорский кабинет, была теперь сдвинута в сторону; она стояла, скривившись набок, и вид у нее был оглушенный.

— Можно мне пройти? — спросил я горгулью.

— Пожалуйста, — буркнула статуя.

Я протиснулась мимо нее на каменную винтовую лестницу, медленно двигавшуюся вверх, как эскалатор. Добравшись до верхней площадки, я толкнула входную дверь.

Я скользнула быстрым взглядом по каменному Омуту памяти, так и стоявшему на столе, где, видать, Поттер оставил его, и вскрикнула от внезапного оглушительного грохота, мгновенно вообразив заклятия, возвращение Пожирателей смерти, возрождение Волан-де-Морта…

Но это были аплодисменты. Директора и директрисы Хогвартса, глядевшие со стен, приветствовали меня дружной овацией. Они махали шляпами, а иногда и париками, через рамы пожимали друг другу руки, а то и пускались в пляс. Дайлис Дервент громко всхлипывала, Декстер Фортескью приветственно размахивал слуховой трубкой, а Финеас Найджелус взывал своим тонким высоким голосом: