Непреложная пара (СИ)

- Что?!! – воскликнула Кэт и после недолгой паузы громко сказала: – Привет, Крейк, - зная, что со слухом оборотня мужчина тоже её услышит, а потом зашептала тихо-тихо: – Он что там делает???

- Как фильм? –  спросил мужчина.

- Интересный, - ответила Кэт. – Обязательно сходите.

- Может, я дам трубку Крейку, чтобы вам было удобнее? - раздраженно спросила Сайли, отрывая трубку от уха. Ей никто не ответил, и она тихо сказала подруге: – Через полчаса я буду дома. Спасибо, что помогла, Кэт. Для меня это было очень важно.

- Ладно, Сайли. Потом поговорим. До завтра.

- До завтра, - сказала Сайли и отключила телефон.

Девушка медленно повернулась к мужчине, он был полностью одет.

- Спасибо, - тихо сказала она. – За всё.

- Твоя попытка уйти не попрощавшись, сказала мне другое. Она хотя бы была честной, в отличие от твоих слов.

И, не дав ей оправдаться, Крейк прошёл мимо девушки и вышел из номера. Сайли удрученно поплелась за ним. Ей больше не было стыдно за то, как она вела себя в постели, ей стало стыдно, что она опять незаслуженно обидела его.

Утром, в день её свадьбы, Сайли была разбитой, некрасивой и несчастной, как никогда.

Ей дали поспать чуть подольше и не будили рано, но это не принесло нужных результатов. Она всё равно не выспалась. Да и как можно выспаться, если не спать всю ночь? В неконтролируемых приступах жалости к себе, чередующимися с приступами ненависти к себе, она проплакала всю ночь и всё утро, которое ей отвели для сна.

Как только вчера вечером девушка переступила порог своей спальни, слёзы градом полились из глаз вместе с громкими рыданиями, которые она заглушала подушкой. Ей было жалко себя, своей жизни, своих мечтаний и стремлений. Она ненавидела себя за слабость, страх, за то, что ей было себя жалко. А больше всего за то, что обидела Крейка, но не могла поступиться своей совестью и предать память Рейна. Она рыдала от сладких воспоминаний о Крейке, его прикосновениях и поцелуях, о сильном теле, которое с такой нежностью дарило ей наслаждение, о его улыбке и шутках, о его заботливых словах и поступках. Она хотела снова всё это испытать и ненавидела себя за это желание. Она ненавидела себя и его, а потом ненавидела себя за то, что ненавидит его. И все эти бессвязные, нелогичные, противоречивые мысли и чувства терзали её всю ночь. Когда слёзы заканчивались, Сайли лежала, неподвижно уставившись в потолок и ждала, пока они снова покатятся. И через некоторое время они снова приходили, и девушка снова начинала рыдать и мучиться.

Так началась и закончилась ночь, началось и длилось утро, пока дверь её спальни не открылась и на пороге не появилась её мать. Улыбка женщины мгновенно пропала, когда она вдохнула стойкий запах слёз и отчаянья, который пропитал комнату дочери.

- Сайли, - тихо прошептала Настия и поспешно прикрыла дверь, чтобы этот горький аромат отчаянья не учуял еще кто-нибудь.

- Всё в порядке, мама, - хриплым голосом сказала девушка и хлюпнула распухшим носом. – Я просто немного простудилась.

Настия быстро подошла к окну и широко его открыла, проветривая комнату. Она ничего не ответила на слова дочери, потому что не знала, что может сказать. Её сердце рвалось от горя её ребенка.

- Правда, мама, всё хорошо. Уже прошло.

 Настия присела на край кровати рядом с дочерью и, как всегда, убрав локон волос и её лба, сказала:

- Я не знаю, что тебе сказать… Не знаю, чем помочь, чем утешить… Я бы предложила тебе побег, если бы не боялась за твою жизнь.

- Это тебе к Кэт, - грустно улыбнулась Сайли, - она тоже его предлагала,.. Нет, мама, всё правда уже в порядке. Слёз не осталось и эмоций тоже. Я справлюсь, вот увидишь.

- Я это знаю, милая. Но как мне грустно от того, что тебе нужно справляться.

Сайли помолчала немного, а потом спросила:

- Мам, а ты любила папу, когда он заявил на тебя права?

- Первый раз в жизни я жалею, что любила его тогда, и не могу ничем тебя обнадежить, - грустно протянула Настия. – Но не все выходят замуж по любви. Хотя сейчас, мне кажется, это никчемное для тебя оправдание.

Девушка грустно улыбнулась и сказала:

- Я думаю, у меня еще не самый страшный случай. Мне даже завидуют. Иона часом не украла моё платье?

- Нет, - улыбнулась женщина, - Мы не спускали с него глаз, а на ночь заперли у твоего отца в рабочем кабинете. Я думаю, там оно в полной сохранности,  никто не осмелится туда пробраться.

 Сайли улыбнулась чуть веселее, представляя Иону с платьем в руках, которую отчитывает её отец. Настия потянулась и крепко обняла дочь:

- Я знаю, Сайли, ты сейчас не станешь меня слушать, я тоже в твоём возрасте была уверена, что мои родители ничего не понимают, но все-таки скажу. Ты сама строишь свою жизнь, даже если считаешь, что ничего не решаешь. Да, ты не можешь выбрать себе мужа, но можешь сделать так, чтобы быть счастливой с ним, или наоборот, прожить всю жизнь несчастной. Дай ему шанс, Сайли, я уверена Крейк – хороший человек, потому что, что бы ты ни думала о своём отце, он бы никогда не отдал тебя плохому мужчине. Даже ради стаи, - а потом она зашептала в самое её ухо: - Только не говори ему, что я тебе так сказала, он в этом никогда не признается, даже под пытками.

Сайли рассмеялась, и ей показалось, что утро не такое уж и хмурое.

Её мать помогла ей привести себя в порядок: отмочила в горячей воде, сняла отёчность век и носа, наложив холодный компресс, растерла занемевшие мышцы. Через час только слегка блестящие и покрасневшие глаза выдавали бессонную ночь девушки. Потом приехала Джессика, и Настия передала дочь в профессиональные руки стилиста-парикмахера, которая без умолку болтала, отвлекая тем самым Сайли от ненужных мыслей. Когда прическа была почти готова, дверь распахнулась и на пороге появилась Кэтрин, одетая в красивое короткое платье цвета ранней листвы.

- Ва-у! – воскликнула она и влетела в комнату, - Глядя на тебя, я тоже захотела замуж! Привет, подруга, - сказала Кэт и, обняв, поцеловала Сайли в щеку. – Выглядишь просто «отпадно».

- Привет, Кэтрин. Ты тоже. Очень красивое платье и…

- И кошечка в нем ничего, - продолжил за Сайли её брат, который, войдя в комнату, прислонился к дверному проёму. – Но с предыдущим оратором тоже согласен: «Ва-у!» и «отпадно».

Кэтрин, смущенно покраснев, отошла к кровати. Сайли посмотрела на брата в зеркало, перед которым сидела, и улыбнулась:

- Привет, Бренд. И пожалуйста, перестань дразниться, а не то мне придется испортить прическу и настроение Джессики, которая так долго её делала. Я обещала Кэтрин наподдать тебе, когда ты снова начнёшь обзываться.

- Сговор? – спросил Бренд и, приподняв бровь, поглядел на Кэтрин, которая тихо сидела на кровати. -  И чем она удостоилась такой чести, что ты готова пойти против родной крови?

Сайли повернулась к Кэтрин и тихо серьезно сказала, глядя ей в глаза:

- Она моя сестра, всегда ею была и будет.

Кэтрин быстро приложила палец к уголку глаза и смахнула предательскую слезу. Бренд сделал вид, что не заметил этого и весело сказал:

- Не помню, чтобы был в родстве с кошачьими, хватит с меня и родственницы человечка. Если все красивые девушки будут в родстве со мной, на кого тогда предъявлять права, когда решу жениться? – спросил он и, не заметив удивленного взгляда Кэт и ласкового взгляда Сайли, вышел из комнаты.

- Только молчи, - предупреждающе сказала Кэт, увидев хитрую улыбку подруги.

Сайли прикусила губу и отвернулась, посмотрев в зеркало на Джессику, которая подкалывала локон:

- Уже всё?

- Пара минут, - сказала женщина, а потом, не удержавшись, спросила: - Так вы человек? А вы… кошка? Не думала, что у волков возможно такое родство.

Девушки дружно расхохотались.

Через полчаса Сайли была готова выйти замуж и навсегда покинуть родную стаю. Она стояла на крыльце родительского дома в красивом белом платье, полевыми цветами в волосах, бледная и волнующаяся. Вокруг сновали члены стаи, собираясь на свадьбу. Каждый считал своим долгом, пробегая мимо девушки, сказать насколько она ослепительно выглядит и как стае Гродвольнов повезло, что скоро у них появится такое очаровательнее пополнение в её лице. Почти всем говорящим это она верила, близкие друзья семьи были искренни. Но некоторые говорили это для приличия, из вежливости, а про себя думали, что это их стае повезло, что они избавляются от необращающейся волчицы. Сайли сильнее сжимала руки после таких неискренних слов, а Кэтрин, которая стояла возле неё, легонько гладила их, улавливая волнение подруги.