Феникс (СИ)

… Она не думала, что может быть так хорошо. Близость всегда была для неё скорее необходимостью, средством влияния на мужа, а ко всему остальному Маргери и не стремилась. В Хайгардене женщин учили доставлять, а не получать удовольствие, и теперь, когда её тело прошивали волны незнакомого чувства, она извивалась и постанывала. Странное щекочущее ощущение в районе бедёр росло как искрящийся шар, захватывая всё тело, и под конец вспыхнуло блестящими искрами перед глазами. Ей понадобилось несколько минут, чтобы прийти в себя, перевести дыхание и вернуть в обычный ритм неистово колотящееся сердце.

- Держи, - Джон протянул ей кружку эля.

Он прилёг рядом, с каким-то усталым умиротворением наблюдая за тем, как Маргери полулежит на кровати, не спеша пьёт горячий напиток, и как сжимает тонкими пальцами деревянную кружку.

- Если близость это грех, то почему боги сделали её такой прекрасной? – задумчиво проговорила она, передавая ему эль.

- Тебя действительно сейчас так волнует этот вопрос? – усмехнулся Джон.

- Я просто думаю, - Маргери придвинулась ближе и нырнула к нему в объятие, - септа Онелла так часто и рьяно напоминала мне о моих грехах…

- Септа Онелла? – переспросил Джон, который, конечно был не в курсе того, что с ней случилось, - она твоя духовная наставница?

- Ага, - хмыкнула Маргери и снова потянулась к кружке, - и отлично умеет убеждать. Во всяком случае, её железная ложка, которой она так любила колотить меня, уж точно.

Ей было больно вспоминать о тех днях, но Джон мало что понял из её слов, и тогда Маргери всё ему рассказала. О том, как грязная и замерзшая сидела на голых камнях, как полазала на коленях по полу, собирая запачканными руками капли воды, чтобы не умереть от жажды, и как ненавидела свою тюремщицу.

- И в то же время мне было её жаль, - Маргери покачала головой, - я никогда не понимала, что может заставить человека отречься от жизни, от мира и посвятить себя служению иллюзорной цели. И почему боги так жестоки, а они жестоки, если допускают, чтобы их верные слуги, такие как септа Онелла, страдали в обмен за свою преданность. Знаешь, что сделал с ней Григор Клиган? – Маргери посмотрела на Джона, - никто не знает. Только он сам, Серсея, да несчастная Онелла. И ради чего всё это?

- То же самое можно сказать и обо мне, - Джон невесело усмехнулся. – Я был братом Ночного Дозора, служил тем, кто даже имени моего не знал, а получил нож в сердце. Но знаешь… если ты точно уверен в том, что делаешь, веришь в это, твоё дело обретает смысл.

- И во что верил ты, Джон Сноу?

Подумав, он все-таки решился и сказал правду:

- Наверное, то, что найду в Ночном Дозоре то, чего у меня никогда не было здесь. Семью.

- Но они тебя предали, пусть и не все. И, я думаю, ты точно знал, что делал, когда уходил. Потому как понял, что разочаровался.

Джон хмуро посмотрел на неё:

- Зачем ты говоришь мне всё это?

- Потому что пришло время оставить это в прошлом, - Маргери пожала плечами, будто речь шла о чём-то естественном, - твой Дозор окончен. А твоя семья здесь, в Винтерфелле. Твоя сестра здесь. Есть ведь ещё, я права?

- Да, - Джон потёр лоб, и на его лице проскользнуло выражение боли, - Арья и Бран, но я даже не знаю, живы ли они.

- Я думаю, что живы, - тихо сказала Маргери, - если бы они умерли, ты бы почувствовал, - она сжала его ладонь, - не знаю, как это работает, но это есть. Прозвучит глупо, но я всегда чувствовала Лораса, - она посмотрела Джону в глаза, - как-будто бы слышала, понимаешь? Однажды, когда мы были маленькими, он убежал играть в сад, старая нянька уснула на скамейке, и Лорас упал в пруд. Когда один из стражников, проходивший мимо, вытащил его, он не дышал, - Маргери закусила губу, - тот гвардеец спас его, но я сейчас не об этом. Я играла с котёнком в своей комнате, и не могла видеть того, что происходило, но вдруг… на пару минут у меня внутри воцарилась такая страшная и неживая тишина… я даже не сразу поняла, что именно изменилось, но мне стало так жутко и одиноко. Наверное, это было одно из самых страшных и ярких воспоминаний моего детства. Потом, со временем, я перестала обращать на это внимание, просто знала, что как бы далеко ни был от меня Лорас, я всегда буду слышать его. – Маргери замолкла, и Джон, догадываясь, что услышит дальше, покрепче прижал её к себе. – Потом… когда после взрыва септы я пришла в себя, - взгляд Маргери устремился в пустоту, - это снова была она. Тишина. Только уже навсегда.(1)

Джон понимал, что с любые сказанные им слова окажутся бессмысленными, но произнёс то, в чём Маргери сейчас нуждалась больше всего, даже если это не имеет никакой силы:

- Если ты позволишь мне попробовать разогнать её, я постараюсь сделать это.

Она подняла голову и посмотрела на него с таким изумлением, будто в последний момент увидела то, на что уже и не смела надеяться:

- Ты действительно хочешь этого?.. – прошептала она.

- Я хочу вернуть тебя к жизни, - ответил Джон.

Комментарий к Глава 12. Вернуть к жизни

(1) перефразированный мною монолог героини Натали Дормер из фильма “Лес призраков”

========== Глава 13. Семейные узы ==========

Как ни хотелось Маргери остаться до утра, и как бы приятно ни было лежать в объятиях Джона, она понимала, что если поутру Фрида не обнаружит её в покоях (а фрейлина знала, что госпожа просыпается рано), возникнут нежелательные вопросы. Но если всё и дальше будет идти по плану, очень скоро они каждый день будут просыпаться в одной постели на совершенно законных основаниях. Маргери улыбнулась собственным мыслям, не обращая внимания на то, что испытывала куда большее удовольствие от осознания этой близости, нежели от того, что планомерно двигалась к успеху.

- Не хочу отпускать тебя, - сонно пробормотал Джон, прижимая её к себе.

Она повернулась на бок и невесомо поцеловала его в губы.

- Но я должна, ты и сам знаешь, если конечно, не хочешь, чтобы к рассвету весь замок был в курсе случившегося, - Маргери тихонько хихикнула, - во сколько, ты говоришь, Давос обычно приходит с отчётом?

- А я ему не открою, - Джон закинул ногу ей на бедро, и Маргери вздохнула, ощутив его нарастающее возбуждение.

- Тогда он решит, что тебя атаковала пара-тройка Белых Ходоков или какой-нибудь мститель-дезертир из болтонской армии и выломает дверь, - Маргери уже не пыталась выкрутиться, - представляешь, что он здесь увидит? А если ещё подмогу позовёт? Плакала тогда горькими слезами моя репутация честной девицы.

- От неё уже и так остались одни лохмотья, леди Тирелл, - усмехнулся Джон, переваливаясь на спину и утягивая её за собой.

“Надеюсь, те четыре бокала астапорского вина заставят Фриду проснуться позже обычного”, безнадёжно подумала Маргери.

***

Это стало обычным делом. Их конспирации позавидовали бы и Безликие – на людях они держались отстранённо-вежливо, сидели на разных концах стола, почти не разговаривали и не обменивались взглядами. Разве что тайком – быстро, но многозначительно – этакая игра “заметят-не заметят?”. Иногда, во время застолья, чаще всего ужина, Маргери могла незаметно избавиться от обуви и, вытянув ногу, осторожно поглаживать его бедро, а то и где повыше. Лицо её при этом оставалось по-светски вежливым – иной раз она даже как ни в чем не бывало обсуждала с Давосом качества юнкайского серебра и то, что почему выгоднее покупать дорнийское. Джон в это время стискивал зубы и беспокойно ерзал на скамье, пока Маргери вытворяла нечто невообразимое.

Оставшись наедине, где-нибудь в пустом коридоре или библиотеке, они жадно набрасывались друг на друга, а риск быть пойманными только раззадоривал. Маргери не хотела признаваться в этом, но чувствовала себя какой-то умиротворено-счастливой, и в какой-то момент это стало заметно для окружающих. В один прекрасный день, когда взгляды обитателей замка стали преследовать её всё чаще, она даже упала в фальшивый обморок, до смерти напугав Фриду и Сансу, и уже потом, в своих покоях, объяснила это тем, что плохо адаптируется к холоду, но всё будет хорошо. Оставшись одна, Маргери отругала себя за потерю бдительности – только этого ей не хватало.