Феникс (СИ)

Снегопад, начавшийся с вечера, к ночи усилился. Небо заволокли серые тучи, поднялся шквалистый ветер. Потоки воздуха жестоко терзали сухие деревья, ломали ветки и завывали, словно узник в глубокой темнице. Острые, колючие снежинки летели с небес на покрытую инеем сухую траву, мёртво припавшую к земле, и яростно били по одутловатому лицу пьяного возницы, что сидел на облучке грязной кибитки. Колёса проваливались в холодную жижу, разбрызгивали грязь и угрожающе скрипели. В тот момент, когда мужчина потянулся к меху с дешёвым вином, закрепленном у пояса, передние колёса провалились в глубокую яму, и из недр кибитки послышался тихий, болезненный стон. Не знай возница, кто лежит на гнилом сене за его спиной, он бы верно не смог определить чей это голос – мужской или женский.

- Эй, ты! – зычно крикнули из-под навеса, - полегче там!

Возничий испуганно вжал лысеющую голову в плечи и придержал тощую кобылку, чтобы сбавила прыть. Скорей бы уж добраться до проклятущего замка, подумал он. Мужчина обернулся и, убедившись, что его никто не видит, отхлебнул вина и смачно рыгнул.

Промокшая ткань приподнялась, и наружу показалась лохматая рыжая голова. Маленькая девчушка лет десяти, не старше, ловко выбралась из-под навеса и уселась рядом с мужчиной.

- Рута! – снова крикнули изнутри, и на сей раз голос принадлежал женщине - а ну, вернись, негодница!

- Не хочу, - фыркнула девочка и обиженно сложила руки на груди. Посмотрела на возничего и спросила измученно, - далеко ещё?

- К обеду следующего дня должны приехать, - ответил мужчина, вглядываясь в белую муть, - если только в буран не попадём. Вона как метёт…

Рута понимающе вздохнула, шмыгнула носом и вытерла лицо рукавом грязной папахи.

- Госпоже плохо очень… - тихо сказала она, - хрипит, стонет, - девчушка передёрнула плечами, - я потому и ушла, - Рута придвинулась к возничему и прошептала доверительно, - я ещё ни разу не видела смерть, боюсь очень.

- Я тоже, - признался возничий, - скорей бы уж до Замка добраться…

Бедный крестьянин уже тысячу раз пожалел, что у самых границ согласился отвезти подозрительную компанию прямиком в замок. Хотя, откровенно говоря, у него и выбора не было.

Десять дней назад к нему в лачугу явились добротно одетые господа, судя по говору, южане и предложили кругленькую сумму за то, чтобы доставил в Винтерфелл “госпожу и её сопровождающих”. Впрочем, слово “предложили” было бы не совсем уместно – начищенные до блеска клинки, позвякивающие на поясах визитёров, говорили сами за себя. Что ещё оставалось делать бедному вдовцу, на попечении которого остались четверо детей?

Обитатели дома на тот момент не ели уже несколько дней, и голод заставил хозяина забыть об осторожности. Пахарь даже вопросов не задавал – одного только взгляда в суровые лица мужчин хватало, чтобы отбить на то всякую охоту. Мужчин было трое – все как на подбор сильные, широкоплечие и вооружённые до зубов. Вместе с ними путешествовала женщина лет тридцати пяти, полная, хорошо одетая, судя по всему, доверенная прислуга. Ещё была маленькая девочка, дочка служанки, Рута – существо болтливое и крайне непоседливое. Вместе с ними ещё одна дама, одна из тех, которым можно дать как тридцать так и пятьдесят. Красивая, молчаливая, она буквально источала запах смерти и какого-то мрачного торжества. При каждом шаге её платье из красного муслина угрожающе шуршало. Но не Красная Женщина приводила мужчину в праведный ужас – куда больше его пугала “Госпожа”. Замотанная в окровавленные тряпки, едва держащаяся на ногах, она смотрела на мир бледными безжизненными глазами. Шею, лицо и плечи украшали подживающие раны, а правую щёку рассёк глубокий, наскоро залатанный шрам. И, тем не менее, за этими увечьями проступали красивые черты – когда-то она без сомнения была хороша собой. От прежней красоты у госпожи остался маленький, капризно вздёрнутый носик, точёные губы и острый подбородок. Тёмные, струящееся волосы госпожа носила распущенными, закрывая ими своё изуродованное лицо. А в первый день, когда она забиралась в повозку, рукав её платья соскользнул вниз, и пахарь увидел красную, сморщенную кожу, местами покрытую волдырями.

Десять дней пути прошли спокойно. Первые семь дней “Госпожа”, как называла её служанка, ещё держалась, самостоятельно выбиралась из повозки, чтобы размять ноги или справить нужду, а на четвёртый слегла.

Возничего распирало любопытство, смешанное с ужасом, стоило только кинуть взгляд на это молодое, но искалеченное тело.

- И сколько же лет твоей госпоже? – шёпотом поинтересовался он.

- Позавчера двадцать один стукнуло, - так же тихо ответила Рута. – Только боюсь я за неё сударь, слабенькая она очень.

Возничий немного осмелел:

- Что же за беда с нею приключилась?

Рута боязливо огляделась и, убедившись, что подслушивать некому, поведала шёпотом:

- Госпожу мою убить хотели, сударь, - маленькое личико исказила совсем недетская злоба, - враги. Но госпожа сильная, выжила – девчушка важно вскинула вверх указательный палец, - помяните моё слово, сударь, она ещё отомстит за себя и свою семью!

- Ты, верно, её очень любишь? – возничий улыбнулся.

- А как не любить, сударь? – Рута пожала плечами, - прошлые хозяева меня палкой били почём зря, собаками травили… вот, - на этих словах она задрала рукав папахи и продемонстрировала застарелый шрам, - даже зубы остались. А госпожа меня выкупила и себе прислуживать оставила. Хорошая она…

- Придержи язык своей дочери, Фрида, - хмуро сказал один из мужчин и покосился на служанку.

Та раскрыла рот, собираясь окликнуть Руту, но Красная Женщина остановила:

- Ни к чему это, - мягко сказала она, - как прибудем в Винтерфелл, возничий уже не сможет никому разболтать.

Закутанная в одеяла госпожа резко открыла глаза.

- Нет, - сказала она решительно, - не трогать его.

- Отдыхай, - Красная Женщина положила руку на её покрытый холодным потом лоб.

- Возничего не трогать, - повторила девушка. Её голубые глаза неожиданно вспыхнули прежним живым блеском, - не боишься возвращаться?

- На всё воля Владыки, - Красная Женщина равнодушно пожала плечами, будто собственная участь нисколько её не волновала, - я исполняю его волю. Старки меня не тронут. Они знают, что я нужна им, - Женщина мягко улыбнулась, - как и ты.

- Если не умру до этого времени, - хмуро ответила девушка. Последний месяц отчаянной борьбы за жизнь начисто убил в ней страх смерти.

- Не умрёшь, - без тени сомнения ответила Красная Женщина, и добавила с той же улыбкой - во всяком случае, не сейчас.

***

- Я же сказал ей, чтобы не смела возвращаться, - Джон Сноу расхаживал по пустому залу, и звук его шагов гулким эхом разносился вокруг.

- И что ты с ней сделаешь? – спросила Санса.

- Повешу, - коротко ответил Джон, - как и обещал.

Он злился на сестру. Санса действовала из лучших побуждений, но могла бы и с ним посоветоваться для начала. Впрочем, не было ничего удивительного в такой скрытности – заикнись Санса о возвращении Красной Женщины, Джон бы пресёк это на корню.

- Кто-то должен был доставить её сюда, - мягко проговорила Санса, - кто-то, кому мы можем доверять.

- А ей можно доверять? – Джон резко остановился и уставился на сестру.

- Ты и сам знаешь ответ.

- Пусть так, - согласился он, - но на что нам девчонка?

- Не говори так! – вспыхнула Санса. – Она была добра ко мне, она… - Санса задумалась, может ли назвать её подругой, но решила не бросаться такими столь громкими словами, - она нужна нам, Джон. Если мы хотим переиграть Ланнистеров…

Упоминание этой фамилии подействовало на Джона как удар кнута. Он резко переменился в лице, яростно сдавил спинку стула и наконец медленно произнёс:

- Хорошо. В любом случае уже поздно что-то менять. Но учти, - он направился к выходу, но, прежде остановился возле неё, - ухаживать за девушкой будешь сама.

Санса лишь фыркнула. Можно подумать она и сама этого не знала!