Отравленная роза (СИ)

Ему оставалось совсем немного для того чтобы окончательно выйти из себя. Ноющие мышцы дополняли картину ярости рассудка.

— Если ведение отчетности и расчет расходов ты называешь именно так, то да, я рылся в твоих бумагах, — язвительно произнес он.

Она тут же стушевалась:

— Прости, я не хотела так грубо выражаться, не знаю, что на меня нашло, — совершенно равнодушно сказала Аллегра, проставляя подписи почти не глядя, но потом она просто встала, отложила бумаги в ящик и совершенно в ином тоне добавила: — Люциус, спасибо, правда, ты сэкономил моё время.

— Темный Лорд приказал помогать тебе, пока ты в Хогвартсе, — вставил он, чувствуя, как постепенно пропадает ломота в теле.

~~

В этот момент он был похож на побитую загнанную собаку, возившую сани в одиночку. Люциус был сам не свой. Серые глаза подобно дару медузы Горгоны могли превратить в камень, а вернее в лед. Все его недостатки укладывались в один взгляд. Получил Круциатус из-за меня… Что ж, это всего лишь стечение обстоятельств, я не могла не рассказать хозяину о крестражах, даже зная, что потом он будет мучить Люциуса. А Нарцисса… Темный Лорд прав, она слаба и тянет мужа на дно. Жизнь одинокой женщины в стенах огромного поместья, должно быть, угнетает, а тем более нахождение в доме Волан-де-Морта и попытки скрыть Непреложный Обет от самого сильного леглимента человечества. Вероятно, Лорд и не догадывается, какую свинью может подложить жена его верного соратника. Если Северус и дал клятву, то у него не было возможности выкрутиться, а смерть Дамблдора приведет его к статусу самого приближенного слуги Лорда, вернет веру в его преданность... Но меня теперь не обмануть…

Это значит, что старик и смерть свою попробует вплести в интригу. Знание, взвешивание всех за и против, возможно, этот вариант безумен, ну зачем директору умирать, когда он так нужен Ордену Феникса и Поттеру? Нет, этот вариант невозможен, самая бредовая мысль из всех. Вероятно, мне не стоит так переживать и ломать себе голову из-за этого чертового Непреложного Обета, он никому, в сущности, не причинит вреда.

Когда я с Люциусом, дыра в моем сердце на время затягивается. Нельзя ни в коем случае терять это ощущение ложного счастья. В нём есть жизнь, в этом мужчине сосредоточена какая-то странная энергия, что заставляет наши ауры соприкасаться и сливаться в единое целое. Люциус склеил меня из мелких осколков юношеского разбитого сердца, и он до сих пор поддерживает эту конструкцию. Я знаю, почему я нужна ему… иначе его мир рухнет, как рухнет и мой. Его раны, созданные им самим, тоже затягиваются, пока я рядом. Любовь ли это? Темный Лорд решил что да, но может ли он знать хоть что-то о любви, если никогда не испытывал её? Гарри Поттер, будь он неладен, поведал много увлекательных теорий. Я знаю о хозяине намного больше чем другие…

~~

Что было в её глазах? Мысли, рассуждения; разглядывая Люциуса, Аллегра о чем-то думала, словно решала для себя какую-то дилемму. Главное, что она не хочет раздражать его. Возможно, ищет путь к спокойствию, пытается узнать его мысли или просто созерцает человека, застывшего с чашкой крепкого чая в руках. Ищет момент, ловит эмоции, будто волны волшебного радио. Пристальный взгляд, уверенный шаг по направлению к нему и порывы власти. Аккуратный звон чашки, вернувшейся на белое блюдце, и нахождение правильного решения. Она способна мыслить и понимать его желания. Аллегра может сказать лишнее, но никогда ничего не будет ждать толчков к действию — никаких подсказок, голые инстинкты, он сам так научил…

Женские руки и нежные, но настойчивые губы, пальцы, аккуратно перебирающие пряди волос, и улыбка, на этот раз искренняя. Мужская одежда — как глупо, неестественно и так возбуждающе скрывает женское тело. Его ладонь протиснулась между пуговицами серой рубашки Амикуса, когда прикусывания мочки уха заставили подавать Люциуса признаки жизни, а тело забывало о боли, отдаваясь на волю чувствам. Волнующие изгибы и пульс, разливающийся по венам. Не время для утех, ведь за окном едва вечереет, но эта чертова ведьма спасала его от стрессов так же, как умел спасать её Люциус. Плавающее состояние и боль уходили, напряжение спадало, забирая с собой стресс, а может, зелья стали действовать вовремя. Утопия для каждого, разделение желаний, полное понимание мыслей друг друга. Они превратились в идеальных любовников. Губительная сила и власть прикосновений, подрагивающие губы и тихий шепот одежд, сброшенных на пол. Её рубашка, бесформенно висящая на худых плечиках и аккуратная небольшая грудь, которой можно было любоваться. Сила молодости в упругости, в импульсивности и постоянном влечении. Незрелая женщина, только недавно узнавшая все прелести постельных отношений, она была великолепна, когда закрывала глаза и откидывала голову назад в порыве страсти. Она так прекрасна в сбивчивом дыхании вздымающейся груди и неописуема в собственном восторге. Коварная улыбка и страстно закушенная губа, влажные поцелуи и настойчивые коготки на мужской спине, сжимающие плоть до потрясающей дрожи. Негромкие стоны… Аллегра была на нём, не позволяла делать лишних движений, заботилась о том, чтобы им обоим было хорошо, и он замечал, как из головы вытаскивают спицы, одну за другой убирают причины переживаний.

Руки, сжимающие её бедра, и его вожделенное лицо, сознание, ускользающее в иную реальность... Ещё ни одна женщина не делала его таким удовлетворенным, счастливым. Только её прикосновения заставляли проходить неописуемую магию по телу. Несомненно, Аллегра получала удовольствие от своей власти, а черные волосы прилипали к взмокшему телу, оставались на губах, сексуально вздрагивающих от ощущения заполненности. Он знал её и раскрывался так легко и непринужденно, переставая искать оправдания своим чувствам в такие моменты. Он любил то, как она касается его лица, проводя по щеке бархатными пальцами, он любил смелость её начинаний, когда Аллера брала то, что хотела, как любил её восторженные стоны и тихое: «Люциус…», срывающееся с розовых губ на пике наслаждения. Он просто любил её…

А дальше — размеренное тёплое дыхание на его плече, согревающее кожу, спокойное окончание страсти и простая нежность поцелуев. Её улыбка растапливала лёд в его глазах. Люциус учился у неё по-новому осознавать жизнь и брать из неё только особенное, брать её, забирать тело и душу. Хрупкая ладонь, поглаживающая его живот... Дурацкая узкая софа, неудобная, но правильная, уютная. Два человека на маленькой площади, запутавшиеся в рубашке острые плечи, и его пальцы, выводящие на них узор. Молчание, приятное и безболезненное, им было хорошо даже в тишине, каждый улыбался своей маленькой радости — еще одному мгновению, проведенному вместе. Так легко можно было забыть об обязательствах, заданиях и проблемах, забыть о Нарциссе — ни в чем не виноватой женщине, у которой остался только один человек, ради которого стоило жить — это сын. Вся её любовь предназначалась только Драко, так как более никому не была нужна. Сама по себе фигура Цисси была бесполезна на шахматной доске. Люциус искренне не хотел отравлять жизнь супруге, но он сделал это еще много лет назад, когда не посмел перечить отцу о выборе невесты. Ничего не изменить и не вернуть, на её месте могла быть другая. Остается только ждать окончания войны, когда всё решится, когда партия будет сыграна и не будет неизвестности…

Возможно, будущее не будет столь прекрасным, как хотелось бы. Может, именно военное положение связывает Люциуса и Аллегру, а дальше заставит забыть друг о друге. Она молода и перспективна, её судьбой никогда не будет повиновение мужу. Взгляд хищницы… Пара для неё — молодой, такой же, как она, сильный маг, способный дать фамилию её детям, юноша с хорошими манерами и вместительным кошельком. Люциус почему то представлял рядом с ней собственного сына, просто прикидывая варианты, и содрогался от этой мысли.

Эгоистичный, он понимал, что никогда не сможет отпустить её, не отдаст никому. Радовала одна мысль, что её мышление относительно Снейпа изменилось. Смиренная любовь не отступила, но перекрылась разумом, осознанием бессмысленности подобных чувств. Сильная, она научилась бороться с собой и побеждать низкие позывы слабости. Отпустить «несбывшееся» Аллегра пока была не в силах, но старалась изменить себя и перестроить мир, намеренно игнорировать истинные желания и порывы. Только одно то, что она лежит в его объятиях и блаженно вздыхает, свидетельствует о том, что даже в Хогвартсе, постоянно встречаясь с предметом своих воздыханий, она отгородилась от своего «я». Уверенность, сила, она перестала поддаваться на провокацию сердца…