Отравленная роза (СИ)

Я приехала в Хогвартс в начале учебного года с ностальгией, я жила чужой жизнью как своей собственной, но теперь я просто хочу вернуться домой. Хочу снять слой из тысяч масок, что деформируют моё сознание, извращают мышление и просто не дают быть собой. Живя в образе других людей, неминуемо начинаешь терять себя. Конечно, у меня такая работа, работа, которая позволит вздохнуть свободно в будущем, и я должна терпеть, но я устала… Устала…

*

Дело близилось к февралю, и, наконец, я получила долгожданное письмо от Грейнджеров, написанное, несомненно, под Империусом. Пятничное послание с простыми вопросами об учебе, друзьях и школе предвещало субботнее с вызовом. Это давало команду на сбор материала. Кровь Гарри Поттера. Я уже думала над тем как заполучить её. Вариантов было несколько. Я выбрала самый простой, да и случай подвернулся. Вместо обеда Гарри сам позвал меня в туалет Плаксы Миртл, чтобы снова пронаблюдать по карте за Драко. Стоило Поттеру отвернуться, как его тут же настиг Ступефай. Невербальный, конечно. У меня было время сосредоточиться. В бессознательном состоянии Гарри был удобным донором, с которого убавилось двести миллилитров крови сразу. Залечить порез и избавиться от следов оказалось просто. Спрятав флаконы в карман, я напустила на лицо встревоженное выражение и немедленно оживила парня, который естественно впал в ступор от непонимания того, что произошло. Я стала сыпать вопросами по поводу шрама, не болел ли он до этого, и у Гарри не возникло подозрений насчет меня. Поттер чувствовал усталость, а вокруг глаз залегли круги, но предложение обратиться к Помфри он отверг. Решил дождаться Дамблдора, что снова куда-то пропал из школы, и рассказать всё ему.

Позднее утро субботы я встретила в кабинете МакГонагалл, заплаканная и невыспавшаяся, с клочком пергамента в руке от родителей, что прислали дурную весть. Уже через полчаса мы вдвоем с ней стояли в светлом помещении «Дырявого котла», чей камин изредка подключали к школе. На Грейнджерах не было лица. Джеральд попытался улыбнуться, но тщетно. Улыбка вышла тяжелой, тоскливой.

— Мисс Грейнджер, я понимаю, что вам сейчас не до этого, но, пожалуйста, будьте осторожны, — сказала декан и положила руку мне на плечо.

Несмотря на строгость, она была довольно эмоциональна и переживала проблемы учеников как свои собственные.

— Мистер Грейнджер, я искренне буду надеяться, что у вашей мамы всё наладится, но не теряйте бдительности, — МакГонагалл повернулась ко мне. — Я буду ждать вас завтра здесь в пять вечера, если что-то изменится, дайте знать, — завершила она и кинула на меня последний полный сочувствия взгляд, прежде чем исчезнуть в языках зеленого пламени.

Мерлин, какая скучная сцена, изображать из себя расстройство из-за инсульта какой-то старой магглы. Ужасные издержки шпионской деятельности. На Джеральде не было лица, интересно, это Люциус ему внушил о состоянии здоровья матушки, или она действительно получила кровоизлияние в мозг, или что там стало причиной заболевания? В общем, до больницы мы не доехали, а отправились домой. Интересно, как долго эти магглы будут терпеть изменения памяти и регулярный Империус? Ничего, главное следить за ними. В больницу Эльза и Джеральд отправились одни, считая, что я в школе и не могу оттуда вырваться. А бабушка Гермионы действительно получила инсульт, только неизвестно при каких обстоятельствах…

*

« Время вдруг застыло, остановилось

Взгляд смотрел как-то прямо, перед собой упрямо.

Немного невинно, сквозь пыльное стекло витрины люди шли мимо,

Не замечая на ресницах иней.

В её глазах море, брильянтовых слез полное,

В окружении зеркал и мраморных стен

Глаза людей напоминали, что она манекен…».*

Что моя жизнь? Чужие отражение в зеркалах. Маски, миражи, бесконечный театр одной марионетки, двигающейся по чужим законам, принятых мной на веру. Трещина на сердце, соль на открытой ране, я имела право на другой путь, но решила потерять себя во имя цели. Жестокая правда о людях, которые стояли передо мной в зеркале... Сначала Гермиона — девушка с заплетенной толстой косичкой, призрак жертвы, который отдавался болью, а затем отец, умерший на моих руках. А что осталось от меня? Я не знаю, не знаю, просто не знаю…

Быть может, я манекен, безликий шаблон без красок и воли? Кукла с нарисованным лицом, которое в любой момент можно стереть и нарисовать на его месте новое? Да кто угодно, мужчина, женщина, ребенок, старик... Почему я вижу перед собой ненависть? Почему я ненавижу собственное отражение с волосами до плеч, отросшими за год? Намного тяжелее быть собой, видеть ту Аллегру, которой я была раньше. Жалость? О, нет, я не сожалею о выборе, просто… просто мне иногда не хочется участвовать в этой игре. Я сама сделала из себя удобное орудие…

«Внутри у неё нет сердца, нет желез

Глаза из воска, сломанный нос…»**

Я состою из изменяемой материи и никогда не буду собой, потому что я и есть совокупность всех этих обликов.

*

Малфой-мэнор, штаб-квартира Темного Лорда, кабинет Люциуса в дневном свете, проникающем через щели задернутых штор. Тихое место, нарушаемое лишь потрескиванием поленьев в камине. Искусственный дог возле письменного стола – вечная собака, верная и правильная, собака, которая никогда не подаст голос, но всегда будет хранить секреты посетителей. Неживые глаза, такие же, как у меня, эта комнатная статуя — словно описание моего мира: замкнутого и неживого.

Волшебник, сидящий в кресле средь проблеска дневных лучей, казался еще более бледным, а красные глаза, изучающе смотрели вглубь моей души, они никогда не дадут мне покоя. Темный Лорд находился один среди бумаг, когда я появилась из камина.

— Проблем с магглами не возникло? — отложив какие-то документы в сторону, спросил он.

— Нет, мой Лорд, всё прошло гладко.

Я подошла к нему и опустилась на колени, ощущая пристальный взгляд на затылке, поцеловала края мантии, поднялась и достала из кармана пару бутылей, ёмкостью по сто миллилитров, и поставила на стол, а так же засучила рукав и пролила свою кровь в еще один флакон. В красных глазах на мгновение появился огонек, который возвещал о том, что Лорд был доволен.

— Что-то новое узнала?

Он жестом указал на кресло напротив и облокотил подбородок на костлявую руку.

— Боюсь, эта информация вам не понравится, — готовясь к его гневу, проговорила я. — Последний урок Поттера с Дамблдором принес не очень хорошие новости.

Волан-де-Морт заметил некоторые колебания в моем поведении и терпеливо ждал, пока я соберусь с мыслями.

— Дамблдор копает под вас, он показал Поттеру воспоминания о том, как вы приходили в дом Мраксов, когда учились в Хогвартсе... — я запнулась.

— Продолжай, — во взгляде Лорда что-то изменилось, словно он понимал, к чему я веду.

— Старик почему-то сделал акцент на кольце Марволо, которое исчезло у Морфина, — проговорила я, ненароком взглянув на руки собеседника, на которых кольцо отсутствовало.

— Что ещё? — практически равнодушно добавил он.

Я не могла различить за ним эмоций, но бесстрастие этого человека все же иногда давало сбои. Я ощущала напряжение всем телом из-за тяжелого взгляда собеседника.

— Слагхорн дал старику свои воспоминания о разговоре с вами, но они были подправлены. Дамблдор приказал Поттеру добыть у Слагхорна настоящие воспоминания о … крестражах, — я не прогадала с реакцией Лорда…

От него словно отошли странные вибрации, он посмотрел на меня с оглушающей яростью, словно ища вину за происходящее именно во мне. Я ждала, больше ничего не оставалось делать. Возможен всплеск агрессии, Круциатус. Темный Лорд сейчас одним взглядом мог прикончить. Мне показалось, или змея, лежавшая кольцами немного поодаль, что-то прошипела? Очевидно, потому что Темный Лорд сразу же ответил ей на Парселтанге. Вероятно, эта информация была действительно важной, как я и предполагала. Я старалась вести себя спокойно и не комкать ткань брюк отца. Время на мгновение остановилось, и это мгновение продлилось довольно долго.