Оставь надежду, всяк сюда попавший (СИ)

Ему было уже не столько больно, сколько страшно.

— Тшшш, — прохрипел ученый, беспорядочно гладя его по голове, и осадил назад, — ещ-ще немного, Морти…

Вдох. Выдох. Сжатые до желваков челюсти — и…

Искры перед глазами.

— Ч-что, нравится…

Рик приподнял его за бедра, сильнее насаживая на себя.

— Нравится м-мой огромный елдак, т-ты, м-маленькая поблядушка?..

Но по Морти все было понятно и без слов.

Он кричал, задыхаясь, стонал и всхлипывал — все в точности, как Санчез и хотел.

— Боже… боже, Рик!..

Оно уже было близко.

Эти звуки, наверное, раздавались на весь дом, но слышали их, к счастью, только картины.

Кровать безбожно раскачивалась, стуча об стену деревянной спинкой.

Два тела, сталкиваясь друг с другом, создавали грязные, пошлые звуки — пока не наступило то самое.

— Рииик!..

Пик был достигнут, и вместе с тем пришло чувство сладкой истомы, после которой уже даже шевелиться не хотелось.

С гортанным рычанием дед вышел из него, и из опустевшего входа лениво потекло семя.

После этого Рик наконец-то развязал его, позволив расшевелить затекшие конечности.

— Знаешь… — сложив руки за головой, мужчина вытянулся на разворошенной постели. — Мне абсолютно по барабану, сколько Риков у тебя было в прошлом, но если хоть кто-то, кроме меня, к-эээ-снется тебя еще раз… — он зевнул. — Уничтожу нахуй!

Сладкое грехопадение обернулось мучительным стыдом.

Морти шел по пляжу, подставляя пылающие щеки морскому ветру.

Это утро обернулось для него неприятным сюрпризом, в частности — созерцанием в зеркале ванной того, какие следы оставил на его теле сеанс любви с Риком.

Зрелище оказалось еще то, но это были только ягодки.

Ведь Морти не мог нормально сидеть.

И как он ни пытался держать лицо, Рик все равно заметил это за завтраком и со смехом предложил пересесть к себе на колени.

Сразу после этого, с позволения сказать, завтрака, во время которого его чуть не разложили прямо на столе, Морти отпросился прогуляться.

Санчез отпустил его, правда, с оговоркой, что ему скоро понадобится помощь в гараже, но это уже было неважно.

Свежий воздух успокаивал, что было как нельзя кстати.

Мальчика просто разрывали противоречия.

Не вернулся ли он к тому, от чего когда-то бежал?

Определенно нет, ведь он никогда не испытывал ничего подобного ни к какому из Риков, но вина, это неописуемое чувство вины просто сжирало его!

Что же будет теперь?

Неужели у них начались отношения определенного толка?

До сих пор не в силах в это поверить и думая об этом в смешанных чувствах, парень сам не заметил, как вокруг стало прохладнее, а песок под ногами изменился.

Теперь он был серым, будто смешанным с пеплом.

Увидев на земле маленький череп, определенно принадлежавший раньше какому-то аборигену, Морти поёжился.

— Где я?

Вопрос повис в воздухе.

Уйдя в свои мысли, он совсем перестал следить за дорогой и потерялся!

Что же делать?

Кажется, он видел это в каком-то фильме — забраться на самое высокое дерево и осмотреться вокруг…

Юноша сильно сомневался, что сможет одолеть самое высокое дерево, но на всякий случай несмело шагнул в чащу джунглей.

Там оказалось еще холоднее, чем на побережье — хотя вот только что был жаркий день!

Где-то пронзительно засвистела птица, а сразу же за ней — вторая, третья…

Кусты зашуршали, и, словно черти из табакерки, откуда-то выскочило множество аборигенов в черном.

И все они, как по команде, начали окружать его, злобно скалясь и помахивая копьями…

— Ой-ёй.

====== Глава 14. Место, сокрытое тенью ======

Чем дальше они продвигались, тем сильнее сгущалась тьма, только масляные светильники, выставленные по обеим сторонам узких извилистых тропинок, позволяли рассмотреть хоть что-то.

Морти волочили по земле за веревку, спутывающую ноги, будто какого-то барана.

Попытки цепляться за все вокруг свободными руками он оставил сразу же — второй раз подставлять пальцы под чужие ноги не очень-то и хотелось.

Для таких маленьких существ староверы оказались удивительно сильны, таща его вперед без малейшего видимого труда.

Сквозь густые кроны деревьев не было видно ни кусочка неба, и казалось, что в этом месте царила вечная ночь.

Путь показался Морти очень долгим, хотя кто знает, сколько на самом деле он продлился — час или пять минут — прежде, чем перед ними предстала пирамида, сложенная из серых кирпичей, на стенах которой были выцарапаны какие-то грубые барельефы.

Но рассмотреть их как следует не удалось — его подняли и кинули плашмя на огромный овальный каменный стол, стоящий у подножья пирамиды.

Приземление оказалось настолько болезненным, что у парня искры из глаз посыпались.

Итак, приплыли.

Он, сам того не желая, забрел в то место, где Рик строго-настрого запретил появляться, его поймали в лассо, притащили сюда и теперь еще неизвестно, что будут делать теперь!

Два появившихся из ниоткуда старовера связали ему еще и руки, не обращая внимания на ругательства и попытки вырваться.

— Ананак, может, заткнем ему рот, а? — с надеждой спросил один из них, доставая грязную скомканную тряпку. — А то больно визгливый…

— Оставь, — обернулся туземец, чье лицо и тело полностью скрывал плащ с капюшоном. — Пусть орет… пока может.

Последние слова прозвучали с такой зловещей интонацией, что мальчик решил замолчать сам и не создавать себе лишних проблем.

Что-то начиналось.

Со всех сторон подтягивались староверы с барабанами в руках, с факелами, копьями и ножами, лица у всех были раскрашены, словно у индейцев на тропе войны, и Морти это совершенно не нравилось.

Тот, кого они называли Ананаком, подошел к нему с деревянной чашей в руках.

— Пей.

Юноша помотал головой и злобно усмехнулся:

— Зачем? Что, отравить меня хочешь?

Увы, его мнения никто не спрашивал.

Зеленоватая жидкость с резким травянистым запахом лилась по лицу и на одежду, и как Морти ни пытался сжать зубы — вдруг там и правда был яд — Ананак все равно при поддержке своих собратьев заставил его выпить содержимое чаши силой.

— Что, не можешь поразить меня молнией, да? — фыркнул старовер в капюшоне, отбросив сосуд, и сплюнул на землю с презрительным видом. — Так я и знал, фальшивый божок… Что ты, что этот… Я не знаю, кто вы такие и откуда взялись, но одно я знаю точно — вы не боги! По крайней мере, точно не наши!

Толпа вокруг одобрительно загудела, раздались жиденькие аплодисменты.

— Начинаем подготовку к ритуалу!

К чему они там готовятся, Морти уже было безразлично — ему резко стало плохо.

Его затошнило, на лбу выступил пот, а сознание начало медленно заволакиваться туманом…

Накрывали столы, и на ядства староверов смотреть без слез было невозможно — над ними разве что мухи не летали.

Музыканты отбивали ритм барабанами — сначала медленно, потом все быстрее и быстрее, и так же ускорялись танцоры, пляшущие в большом круге, опоясывающем каменный помост с лежащим на нем жалкой гусеницей Морти.

Все вокруг казалось ему нереальным, каким-то дурным сном.

Шум пиршества то затихал, то бил по сознанию, накатывая на него волнами.

Иногда его разум немного прояснялся, и он даже мог пошевелиться, хотя это не спасало, и все тело затекло ужасно.

В один из таких моментов прояснения взгляд мальчика задержался на пирамиде, а если быть точнее — на ее барельефах.

Прищурившись, он всмотрелся в небрежные линии на камне, будто оставленные ребенком — и увидел…

Горящий лес. Туземцы, убегающие куда-то. Туземцы, стоящие на коленях со склоненными головами. Всполохи огня, разрушения, горы трупов — и в центре всего, главная причина всех несчастий, стоял…

— Внимаааааниииииеееее!!!

Анунак взошел на лестницу пирамиды, приветствующе подняв руки, и собратья ответили ему радостным криком.