Бессилие (СИ)

— Руку!

Гарри вытянул левую руку вперед: Глеб полоснул по вене кинжалом. Горячая кровь полилась сразу же…

Таня тем временем тщательно собирала ее в колбу. Времени было у них не много. Там, откуда должно было взглянуть солнце, уже начала разливаться зоря — небо приобретало все более и более светлые оттенки, и звезды гасли одна за другой.

— Так… Поливай ею обрыв, — скомандовал Глеб, — Гарри, рви свою мантию в клочки. Только не забудь оставить немного крови… на мантию!

Мантия участника Турнира трех волшебников была с огромным порвана им в клочья. Слишком много бед и горя принес ему этот год. Еще и в убийстве обвиняют, которого он не совершал. Хватит с него.

Таня сделала, что следовало сделать. Они с Глебом сами придумали эту имитацию суицида, и сейчас она исполняла ее в точности с заранее согласованным планом. Конец Турнира даже им немного подыграл — если бы не состояние Гарри, и то, что он чудом выжил.

Гарри и Таня вместе вымазали в крови разорванную мантию. Потом Глеб швырнул ее в обрыв — она удачно повисла на корнях, которые выступали над водой. Таня, ухмыльнувшись, швырнула использованную колбу подальше в воду, где она благополучно утонула.

— Теперь… — Глеб зачаровал нанесенный Гарри порез кинжалом, кровь перестала литься, — пора! Прощайтесь скорее! Вот-вот рассвет!

Гарри с Таней моментально приникли друг к другу, и слились в жарком поцелуе. Глеб сразу отвернулся и занялся ступой. Ей предстояло выдержать длинный путь…

— Прощай, — сказал Гарри, когда они, наконец, отлипли друг от друга.

— Прощай, брат.

Гарри с помощью Глеба смог забраться в ступу, и темный маг, выпустив красные искры, поднялся вместе с ним. Ступа взяла курс прямо на остров Буян…

Таня, подчистив следы их пребывания на берегу, окинула взглядом пустое пространство, и неспешно пошла по направлению к замку…

***

Мадам Помфри сидела бледная и мрачная. Такими же были и авроры вокруг. Таня сидела там, на кушетке, где прежде лежал ее брат, которого принесли в Больничное крыло, и горько рыдала. Директор, едва прочитав послание на тумбочке, поднял всех учителей на поиски, как он думал, «пропавшего» ученика.

Прощальная записка была краткой:

«Простите меня все за мой поступок, но увиденное не дает мне жить дальше. Я… я видел собственными глазами возрождение Лорда Волан-де-Морта, и смерть Седрика Диггори. Его убил Питер Петтигрю, которому он помешал добраться до меня.

Кубок был порталом, он перенес меня и Седрика на какое-то кладбище.

Затем произошло его убийство…

Лорду была нужна всего лишь моя кровь, для своего возрождения. Он влил ее в котел, куда ранее кинул то, что осталось от плоти Темного Лорда, отрубил самому себе руку по локоть — была нужна плоть преданного слуги, и взял из могилы прах своего отца (нужна была кость отца). Зелье сварилось, и действие свершилось.

Волан-де-Морт вернул себе тело…»

— Где мой брат?! — у девушки начиналась самая настоящая истерика, зрачки расширены, а лицо приобретало самое злое выражение, — где он?! ГДЕ ОН???

— Мисс Гроттер…

Помфри встала со своего места. Мракоборцы вцепились в девушку, которая была сейчас словно сомнамбула, с обеих сторон, не давая двигаться… Колдомедик с силой влила ей в горло успокаивающую настойку, и бьющаяся в мужских руках Татьяна почти сразу обмякла и обвисла без сил.

***

Стоявшая у пустого, закрытого гроба заплаканная и белая Татьяна, закутанная в черную мантию до самых своих ушей, безмолвно принимала соболезнования от незнакомых ей волшебников и волшебниц. Рядом находился холоднокровный Глеб, который, согласно договору между ним и Гарри, играл роль ее «парня».

«Ближайшие друзья» Гарри горевали так же сильно. Особенно горячо горевала Грэйнджер: они пребывали с другом в ссоре, и не успели помириться перед «смертью».

Была объявлена официальная время случившегося: Гарри Поттер, не выдержав смерти однокурсника, сбежал из Больничного крыла и бросился с обрыва, совершив суицид. Тела юноши, несмотря на все поиски, так и не нашли. Нашли лишь (под обрывом) пыльную, разорванную, окровавленную его мантию…

— Таня, мы, — нерешительно начала говорить Гермиона, и оглянулась на Рона, — мы… мы…

— Пошли от меня вон! — заорала мгновенно Таня, и хотела броситься прямо на них. Гриффиндорка так прямо и испугано отпрянула. Народ вокруг испугался и разбежался в разные стороны. Глеб вцепился в одежду рыжеволосой, не давая ей избить их, — вон!!! — она совершила еще одну попытку вырваться, но парень держал ее крепко.

— Таня, — цепко схватил ее за руку Глеб, — пойдем! Пойдем отсюда!.. Не стоит находиться здесь… Пойдем-пойдем…

Он увел ее, сильно при этом сопротивляющуюся…

***

Она улетела обратно в свою школу сразу после похорон. Как только она оказалась вне пределов видимости, она прибавила скорость…

У самых ворот школы ее уже встречала человеческая фигурка… Он, казалось, ничуть не изменился за время, что они друг с другом не виделись.

— Гарри! — бросилась она к нему на шею, — наконец-то мы вместе! Я так скучала!

— Я теперь не Гарри, — улыбнулся юноша, — я — Давид…

— Красивое имя. Мне нравится…

Комментарий к Суицид.

Наконец-то я восстановила часть моих черновиков! После долго отсутствия, я возвращаюсь к старым работам!

========== Счастье. ==========

— Мое тело и я так долго ждали этого момента… — прошептала девушка, что сейчас стояла перед мужчиной в подвенечном наряде.

Ее зеленые глаза под белой вуалью фаты встретились с такими же ослепительно зелеными и счастливыми.

— Я тоже, — очень тихо ответил мужчина, подходя к ней ближе, обнимая за талию и прижимая к себе, — я такой счастливый… — прошептал он, открывая юное девичье лицо, освобождая от вуали.

Фата упала на пол. Оба — и она, и он, находились сейчас в новом, специально купленном для совместной жизни молодоженов, небольшом, устроенном мужчиной особняке. Они специально купили землю подальше от большого города, так как еще в юношестве «нагулялись и наигрались» в разноцветных огнях, клубах, ресторанах и прочем. Тем более, у них была неплохая машина. Этот дом мужчина построил большей частью сам, редко-редко привлекая сторонних. Далее, всего в нескольких километрах от них, располагалось озеро Байкал. Тут дышалось легко и свободно…

Рыжие волосы девушки сияли в свете луны, отбрасывая на стене всполохи цвета меди. Руки мужчины отбросили кудрявые волосы с ее лица. Она смотрела только в его глаза, и в них читалась бешеная нежность, страсть и глубокая любовь…

Рука мужчины скользнула ей по спине: собачка плавно и почти бесшумно поехала по молнии вниз, и вскоре белое платье упало на пол бесформенной кучей, и он, подхватив девушку, оставшуюся в одном нижнем белье, на руки — и та спокойно обвила его шею руками, понес ее к их ложу, которое сегодня предстояло им впервые в жизни разделить на двоих.

Ее руки расстегнули серебристую рубашку, обнажая вполне накачанный торс, грудь и сильные мужские плечи. Рубашка присоединилась к платью…

-… я не могу надышаться тобой… любимая…

Через какие-то секунды они оба были вовлечены в жаркий поцелуй. Рукам и телам уже не хватало простора, и последние «преграды» с их тел так же улетели и легли поверх платья и рубашки…

Руки девушки с силой стиснули простынь, оставив на ткани заломы. Поверх ее рук легли мужские, будто бы тот уговаривал ее не бояться… Постепенно сжатие рук девушки ослабло, и их ладони соприкоснулись, а пальцы сжались в замок вместе.

Одеяло с шорохом упало на пол, открывая всю полную картину происходящего — двое тел готовились сплестись воедино в жарком танце страсти.

Девушка дернулась и хрипло застонала, как только почувствовала острую, но короткую боль внизу живота — последний барьер межу ними двумя был снят, и дальше для них уже не существовало рамок и запретов.

— Больно? — тихо спросил он.

— Немного… неприятно… — после того, как боль практически исчезла, проговорила она. — Уже поздно… останавливаться…