Ночью, после нашей потери (ЛП)

Ему не хотелось оставаться в одиночестве. Он поспешил за Анджелой.

*

Анджела остановилась как вкопанная, и Эш едва не врезался ей в спину. Он вовремя спохватился, положив руку на перила, и посмотрел на Анджелу, которая стояла и смотрела на Холли, которая стояла и смотрела на Анджелу. Они казались застывшей сценой из пьесы. Эш почувствовал себя парнем, отвечающим за свет, присутствие которого никто даже не осознавал.

— О, ты проснулась, — сказала Анджела слегка скучающим голосом.

— Да, — ответила Холли.

Анджела хранила молчание добрых четыре минуты. Эш смотрел на часы и засек время.

— Привет, — сказала Холли.

— И тебе привет, — сказала Анджела.

— Вы, девчонки, в ссоре? — спросил Эш. — Не то чтобы это мое дело.

— Ты совершенно прав, — огрызнулась Анджела.

— Извини, — сказал Эш.

Что бы между этими двумя ни произошло, что бы кто из них ни сделал, он был уверен: скоро между ними все наладится. Анджеле правда очень нравилась Холли, и это всем было видно, а Анджеле мало кто нравился в принципе. Он сомневался, что кто-то из них попытался бы пожертвовать другим. Это было своего рода зло, которое мог совершить только он. Какую бы ошибку кто-то из них ни совершил, это было ничто по сравнению с его поступком.

— Я только что вспомнила, что кое-что забыла дома, — объявила Холли.

— Что ты там забыла?

— То, что я... должна идти домой, — сказала Холли и резко развернулась, зашагав прочь в шквале кудрей, подобном метели из белокурых волос.

Эш подумал, что это странно, а потом прогнал эту мысль. Может, Холли просто не хотелось ни секундой дольше находиться в Доме Ауример с кем бы то ни было из кровожадных Линбернов. Эшу было сложно её в этом винить. Ему бы и самому не хотелось здесь быть, если бы было куда идти, если бы он мог сбежать из этого дома, от своей семьи и от своей дурацкой борьбы с самим собой.

— Что ж, а теперь я должна найти Кэми... а потом голыми руками убить твоего кузена, — внезапно жутко спокойно сказала Анджела.

Эш обернулся и посмотрел в том же направлении, что и Анджела. Из библиотеки вышла Кэми. Шла она медленно, словно несла что-то тяжелое. На её маленькие ручки были натянуты рукава, будто она замерзла.

Теперь они с Анджелой застыли в немой сцене, не переглядываясь, но отражая друг друга как в зеркале. Эшу не нужно было смотреть на Анджелу, чтобы понять: она была также ошеломлена и не верила своим глазам, как и он.

Прежде он никогда не видел Кэми в таком состоянии. Она плакала, и это было более чем очевидно: её лицо припухло, на щеках остались высохшие дорожки от слез, но она стиснула зубы, чтобы нижняя губа не дрожала. Выражение ее лица было холодным и решительным, а взгляд казался отстраненным и тяжелым, когда как прежде он видел, какими живыми были у неё глаза. Кэми выглядела поверженной: замок взяли штурмом, и все там перевернули, не оставив никого в живых. Она походила на опустошенное существо: только оболочка и никакой души.

Он был не настолько самолюбив для предположения, что выражение лица Кэми как-то связано с ним. Так он ничем не мог её обидеть. Но знал, кто мог.

Его тупой братец, который не то, что не знал, как быть чародеем, а понятия не имел, какую вилку использовать, который остался на второй год в школе, который едва мог говорить о шраме на своем лице. Кузен, ради которого Кэми его отвергла. У него возникло такое чувство, будто она могла видеть, что творится в сердце Эша, и обнаружила, что он совершенно бессердечен, как он всегда и боялся.

Эш было зашагал к ней, но Анджела опередила его, сделав всего каких-то два шага. Она схватила Кэми за руки:

— Кэми, о боже мой. Что он с тобой сделал?

— Кто? — неубедительно спросила Кэми, прикрывая рот рукой. — Типа, Р-Роб, он не... он не обошелся со мной ужаснее, чем с тобой. Ты одна постра...

Её руки дрожали в руках Анджелы, словно бумажные птицы при каждом дуновении ветерка. Анджела осторожно прижала их к себе, к кашемиру, облегающему живот.

— Нет, не Роб. Очевидно же, что я подразумевала правителя людей-кротов [1], который приветствовал тебя, воздавая почести в своем подземном королевстве, — усмехнулась Анджела. — Или Джареда. Что он натворил? Что он сказал? Да ладно, фигня, ты не собираешься мне рассказывать, а я только что вспомнила, что мне плевать. — Она наклонилась и чмокнула Кэми в щеку. Этот милый жест утратил часть своей нежности, когда она выпрямилась и сказала: — А теперь, давай просто оторвем Джареду голову и закопаем её в клумбе, оставив его обезглавленный труп гнить на лужайке, а потом уйдем.

— Тебе не стоит заниматься таким делом, как отрывание чьих-либо голов, — сказала Кэми.

— Ой, да это и делом-то не назовешь, — пробормотала Анджела. — Сплошное удовольствие.

Кэми на это улыбнулась, на заплаканной щеке появилась ямочка, а улыбка, казалось, придала ей сил.

— Джаред вел себя как придурок, но он — не исчадие ада. Мы должны сохранить твои силы для борьбы с настоящим злом. А теперь, сама не верю, что говорю это, но тебе нужен отдых. Пойдем, мадам Гильотина, — сказала Кэми. — Пойдем домой.

Она высвободила одну руку, а второй взялась за ладонь Анджелы покрепче, так что они могли идти, словно связанные. Она дошла до двери и в этот момент обернулась к Эшу. Он увидел, как Кэми приподняла руку, согнув пальцы, будто собиралась ему помахать. Но потом ее взгляд вернулся к Анджеле, а рука снова опустилась.

Эш понимал, что подло пользоваться ее больным местом, но он и так столько уже натворил и отчаянно не хотел оставаться в одиночестве.

— Не хочешь, чтобы я передал что-нибудь кое-кому? — крикнул он ей вслед.

Анджела не обернулась, в отличие от Кэми. Она стояла на пороге Дома Ауример, а огни лежащего внизу городка, словно звезды, сияли в темных, как ночь, волосах девушки.

— Хочу, — сказала Кэми. — Можешь передать Джареду, если он хочет извиниться, то знает, где меня найти. Если он не собирается извиняться, тогда пусть не утруждает себя.

Она помедлила, и внезапно Эш сообразил, что она приняла его предложение за проявление доброты. Она улыбнулась, хотя для этого ей пришлось приложить слишком много усилий и вложить в улыбку слишком много великодушия, которого Эш не заслуживал, и, наконец, помахала ему рукой. Эшу хотелось сохранить эту улыбку, зажать ее между книжных страниц, как могла бы поступить девушка с цветком, чтобы потом вытащить его и вспомнить, каким сладким когда-то был аромат, и подумать о своем возлюбленном. Он хотел попросить Кэми дать ему еще один шанс, хотел пообещать, что больше не причинит ей боли. Даже если эти слова и были пустыми, в мире, где, казалось, каждый так и норовит сделать больно другому.

Девушки отвернулись и вместе пошли по одной дорожке. Шаги Анджелы были широкими и ленивыми против коротких, быстрых, энергичных шажков Кэми, поэтому они практически не шли в ногу. За исключением тех случаев, видимо, когда это было важно.

Эш видел, что Кэми расправила плечи, и понял: даже если сейчас она и уничтожена, она восстановится. Если бы его отец только знал, как сильно Эш завидует тому, кто даже не был чародеем, он бы разочаровался в нем еще больше.

*

Он не только завидовал. Эш чувствовал себя одухотворенным. Он ушел из коридора, оставив открытыми двери, через которые вышли девушки, и пошел в комнату своего кузена, сначала медленно, а потом все быстрее. Их отношения никогда не станут такими же, как у Анджелы и Кэми, ведь между ними не могло пролечь связи, появившейся благодаря годам взаимной поддержки, но теперь они оба остались одни, и, возможно, могли стать кем-то друг для друга.

Джаред хотел перейти на сторону Роба не больше, чем сам Эш. Они оба были чародеями, а теперь еще и ни один из них не обладал источником. Вообще-то, ни у одного из них никого не осталось.

Эш подошел к комнате Джареда. Он постучал в дверь, но, не получив ответа (вполне возможно, Джаред и не слышал о том, что такое стучаться в дверь; казалось, что он был вообще слабо проинформирован о хороших манерах), аккуратно ее толкнул, позволив двери распахнуться.