Снежная княгиня (СИ)

Остановив коня, всадник ловко спрыгнул из седла и откинул капюшон, встряхнув головой. Взяв лошадь под уздцы, он протиснулся к одному из прилавков и, перебросившись парой слов с продавцом, ткнул в кусок свежей говядины. Сговорившись в цене, мужчина стянул с одной руки перчатку из черной свиной кожи и, порывшись в подвешенном к поясу кошельке, выудил оттуда несколько монет. Коротко кивнув продавцу, он отправил завернутый в бумагу кусок мяса в спрятанную под плащом холщовую сумку и неторопливыми широкими шагами побрел к другому прилавку, вглядываясь в разложенные товары.

- А хорош ведь, мерзавец? – спросила одна старуха другую, искоса глядя на стройного всадника.

- А чего ему и не быть хорошим на денежки покойного князя? – спросила другая старуха.

- И то верно… - вздохнула торговка чесноком, не сводя глаз с осанистой, стройной фигуры всадника, медленно ступавшего по грязному, сырому месиву чистыми высокими сапогами.

Привлекший внимание кум мужчина остановился у прилавка зеленщика, перебирая пучки петрушки и укропа, стоявшие в плетеных корзинках. Выбрав пучок посвежее, он без лишних разговоров отсчитал зеленщице деньги и отправил петрушку в холщовый мешок, висевший у него на плече под плащом.

- Ишь, даже не торгуется! – буркнула чесночница, покачав головой.

- А что ему торговаться? – пожала плечами торговка рубашками. – Глядишь, гриву свою черную выпустил, глазюки бесовские так и горят, так и горят… Да наши бабы-то ему и задаром поди готовы отдать…

- А полюбовница-то его, поди, за кухарку держит? – глухо захихикала торговка чесноком, глядя на густые черные волосы и ясные карие глаза всадника.

- А чего бы и нет? – пожала плечами её собеседница. – Ой, глядите-глядите!

Медленно шагавший за хозяином конь случайно налетел на катившего огромный бочонок по грязи мужчину. Не удержав равновесия, тучный усач взмахнул руками и плюхнулся в грязь, потеряв свою фуражку, едва державшуюся на затылке. Стоявшие рядом люди подались в стороны, бросая полные любопытства взгляды на высокого мужчину в дорожном плаще, а он, заметив случившуюся трагедию, положил крупную щуку, которую тщательно изучал, и спешно бросился к упавшему мужчине. Протянув пострадавшему руку, он что-то коротко сказал и, когда усач поднялся на ноги, помог ему отряхнуться.

- Извиняется перед пивоваром… Вот тебе на! – хлопнула себя по бокам торговка чесноком, увидев, как всадник коротко поклонился и поднял с земли упавшую фуражку усача.

- А я всегда говорила, фрау Зелда, что этот мужчина – очень странный человек, - сказала торговка рубахами.

- Извините, по чем вы продаете чеснок? – раздался вдруг мягкий женский голос.

Две старые торговки были слишком заняты наблюдениями за разворачивающейся на рыночной площади сценой, чтобы заметить худощавую женщину, бесшумно подошедшую и уже несколько минут разглядывавшую крупные головки чеснока, связанные в бусы.

- Что? – переспросила торговка чесноком, вздрогнув от неожиданно раздавшегося над самым её ухом голоса.

- Я спрашиваю, в какую цену чеснок? – спросила женщина, закутанная в серый платок и подпоясанная тонкой бечевкой, и мягко улыбнулась.

Смерив серую, будто выцветшую покупательницу долгим взглядом, фрау Зельда прищурила подслеповатые глаза.

- Брать будете? – спросила она, внимательно глядя на незнакомку.

- Буду, - кивнула женщина и, заметив, что торговка хочет вытащить из связки одну чесночную головку, поспешно добавила, - я возьму всю нитку. Чеснок у вас отменный.

Лицо старухи просияло беззубой улыбкой: приятно, когда твой товар хвалит кто-то кроме тебя самого.

- А вы кто будете? Не видала вас раньше тут, - подала голос торговка рубахами, с завистью поглядывая, как незнакомая женщина расплачивалась с соседкой.

- Фрау Вольцоген. Латгарда. Я тут с неделю, - ответила женщина, спрятав под платок выбившуюся медово-белую прядь волос. – Мой муж – сапожник. Мы живем на углу вон той улицы, - женщина кивнула в сторону. – Домохозяин запросил слишком большую сумму за мастерскую, и нам с мужем пришлось приехать сюда.

- Да-а… - протянула фрау Зельда. – С честных людей сейчас дерут, как с собак…

- Точно-точно! – пролепетала торговка рубахами, выкладывая на прилавок тонкую женскую сорочку и надеясь, что фрау Латгарда купит что-нибудь и у неё.

- Что вы говорите, фрау Реинхилда? – спросила торговка чесноком.

- Я говорю, что точно, что с честных людей дерут, как с собак, - громко, будто говорила с глухонемой, повторила торговка рубахами.

- А-а… - протянула фрау Зельда, одобрительно кивнув. – Точно-точно!

- Извините меня, но мне показалось, будто вы только что говорили о том мужчине, что приехал на сером коне, - неловко сказала фрау Латгарда, улыбнувшись тонкими, бесцветными губами. – Он очень молод и хорош собой, и даже походит на вельможу, - взглянув на торговку чесноком, женщина продолжила, - это ваш сын? Простите, если что не так, я в этом городе ещё никого и ничего не знаю… У меня даже нет знакомых…

- Боже упаси, мой сын! – воскликнула фрау Зельда и перекрестилась. – Это конюший из тех развалин, что были когда-то поместьем старого князя.

С этими словами торговка махнула рукой в сторону. Взглянув поверх крыш в указанном направлении, фрау Латгарда увидела стоящий на почти отвесной скале черный замок с потемневшими от сырости острыми крышами и высокими башнями, шпили которых тонули за низкими тучами.

- Вон из того замка? – удивленно вскинула брови женщина, взглянув сначала на фрау Реинхилду, а потом на фрау Зельду.

- Точно. Живет там со своей полюбовницей, - поспешила встрять в разговор торговка рубашками.

Фрау Латгарда укоризненно покачала головой и обернулась, мельком взглянув на мужчину, до сих пор стоявшего рядом с рыбной лавкой.

- А с виду хороший человек, - пожала плечами женщина.

- Да уж… У нас здесь хороших людей – тьфу! – фрау Зельда плюнула под прилавок. – Но уж мы-то вас научим, голубушка, что да к чему.

- Это было бы очень кстати, - улыбнулась жена сапожника.

- Уже вечер, все равно никто ничего не купит… - фрау Реинхилда многозначительно взглянула на кошелек Латгарды и глубоко вздохнула. – Пойдемте-ка по домам, сударыни. До моей лачужки тут рукой подать. Я бы вас чаем с леденцами напоила. Вы бы нам с фрау Зельдой рассказали, как живут у вас в… Откуда вы будете?

- Из Шпиллензихена, - ответила фрау Латгарда.

- Отличный городок. Я слыхала о нем от племянницы, - кивнула фрау Зельда, складывая свой драгоценный чеснок в корзинку.

- Да… Там очень тихо и спокойно. Я очень любила этот город, - вздохнула фрау Латгарда.

- Вот и пойдемте, вы расскажете нам о нем, - сказала фрау Реинхилда, которая успела сгрести свои рубашки в большой холщовый мешок, и взяла приезжую под локоть. – А мы расскажем вам про старый замок. Кажется, он вас заинтересовал?

- Да, в Шпиллензихене не было замков, - кивнула чужеземка, и её светло-голубые глаза прищурились от улыбки, отчего по щекам разбежались паутиной морщинки.

- Погодите, погодите! – запричитала Зельда, упихивая в корзинку мотки грязной пряжи.

Опираясь на кривую клюку, фрау Зельда засеменила на медленно бредущими под руку Реинхилдой и Латгардой.

Шлепая по сырой грязи, женщины выбрались из закутка, в котором торговали, восседая на полусгнивших ящиках и пустых бочонках, и свернули в небольшой переулок. Вечер уже опустился на городок, и на улицах зажигали фонари.

Войдя в круг тусклого масляного света и заметив фонарщика, фрау Зельда громко кашлянула. Старик обернулся и, заметив ковыляющих по слякоти женщин, торопливо приподнял фуражку.

- Приветствую, - поздоровался фонарщик и кивнул торговке чесноком. – И вас, дорогая сестрица.

- Какая темень! Зажигайте ваши фонари скорее, братец, - ответила фрау Зельда.

- Сюда, - кивнула фрау Реинхилда, указывая чужеземке на темную каменную арку.

Свернув с освещенной улицы в небольшой просвет между двумя домами, крывшийся за аркой, фрау Зельда споткнулась и с удовольствием выругалась, припомнив всех, начиная от герцогов и кончая дворниками. Услышав шаги своих спутниц далеко впереди, старуха тяжело вздохнула и двинулась вперед, сквозь кромешную тьму, придерживаясь рукой за осклизлую каменную стену и простукивая дорогу перед собой палкой, точно слепая.