Неизбежность (ЛП)

Дядя Джим проходит через всю комнату и с шумом опускает коробку.

— Мне интересно, что случилось с последним. С тем, что водил тебя в кино, — интересуется он и вытирает пот со лба рукавом футболки с Ramones. Бедный Ди Ди Рамон, выглядит так, как будто он промок.

Снисходительно улыбнувшисьему, пожимаю плечами:

— Его звали Грег, и как я и говорила… он на заднем дворе.

— Хорошо, он мне никогда не нравился, — с той же улыбкой говорит он и спрашивает, указывая на разбросанные по всей комнате коробки. — Тебе нужна помощь с распаковкой вещей?

— Не знаю, куда все это девать. Возможно, я сделаю это сама, — скорее вопрос, чем утверждение.

— Я настроил интернет, так что можешь получать и отправлять E-mail, — говорит дядя Джим, находя мой ноут и ставя его на стол.

— Спасибо, завтра я записываюсь на занятия, так что отправлю тебе E-mail. Ты ведь помнишь, что я знаю, как это делать.

Он подключает локальную сеть и настраивает мне собственный вход в интернет и брандмауэр, так что я сохраню личную жизнь в секрете. Я и сама могла это сделать, ведь он учил меня этому, но я благодарна дяде за то, что сделал все сам.

Завершив установку, он смотрит на меня своими серо-голубыми глазами и торжествующе улыбается. Думаю, что цвет глаз моей мамы был такой же, как у ее брата и у меня, но я полагаюсь только на старые черно-белые фотографии, которые у меня остались. В остальном же мои физические характеристики — золотисто-каштановые волосы и рост — наверное, достались мне от отца, но так как я никогда не знала кто он, то в эту теорию сложно проверить.

Улыбка дяди Джима гаснет, когда он осматривается вокруг и видит что все уже почти готово.

— Так, у тебя есть сотовый, — произносит он тоном родителя, — так что, если тебе что-нибудь понадобится, звони. Тебе нужны деньги?

— Ты мне их уже дал, — говорю я, видя, как он лезет в карман за бумажником. И беру его за руку, чтобы остановить. — Денег у меня более чем достаточно, чтобы поэкспериментировать с пивом и наркотиками, — с опаской подразниваю его. — Когда разорюсь на всех интернет-играх, то позвоню тебе.

Он улыбается мне в ответ, и я вижу, как в уголках его глаз появляются морщинки. Мне нравится думать, что именно я являюсь причиной появления смешливых морщинок в уголках его глаз.

— Я не говорил тебе, как горжусь тобой, Иви? — спрашивает он, его голос наполнен нежностью и любовью.

Чувствую, как запылали мои щеки.

— Ну, раз или два, — отвечаю я. — В любом случае, теперь, когда меня нет дома, ты можешь сосредоточиться на всех тех вещах, которые ты откладывал. Может быть, посетишь свою страничку на сайте знакомств. Но… не проверяй устаревшие сообщения, это может раскрыть все секреты, — поддразниваю его.

Мне грустно, что не могу вспомнить даже имя его последний подружки. Долгое время у дяди Джима не было свиданий. Мне кажется, я знаю причину этого — его профессия. Он программист. В основном работая на частных детективов, дядя Джим обрабатывает информацию о бракоразводных процессах, в частности, обман супругов.

С разрешения одного из якобы обманутых супругов получает доступ к компьютерам и копирует жесткие диски, обычно так называемое совместно нажитое имущество. В свободное время взламывает электронные почты и банковские счета. Таким образом, можно сказать, что измена сохраняет на плаву нашу маленькую семью. Мне нравится думать, что именно это послужило причиной, по которой дядя перестал ходить на свидание, а вышел из игры, только чтобы заботится обо мне.

В ответ на мой комментарий он заявляет:

— Именно по этой причине я переоборудую твою спальню в домашний спортзал. Так что когда ты приедешь погостить домой, тебе придется спать на лавке.

— Как ты смеешь! — притворно возмущаюсь я, пытаясь скрыть от него свое беспокойство. Он скоро уйдет, а я останусь здесь. Мы всегда были вместе, и я всегда могу на него рассчитывать. От осознания того, что теперь все изменится, мои глаза наполняются слезами.

— Я уже скучаю по тебе, — видя мои слезы, говорит дядя Джим.

От его слов я начинаю паниковать, так что решаю пробежаться по своему списку.

— Вчера я ходила в магазин, так что у тебя достаточно еды, которой хватит как минимум на неделю. Купила тебе новые бритвы, они лежат в ванной. И еще, я отнесла твой костюм в химчистку. Не забудь в среду забрать его, потому что в пятницу ты должен быть на суде по поводу развода Хандесона.

— Я помню, — с улыбкой соглашается он.

Чтобы не расплакаться, делаю глубокий вдох и шепчу:

— Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю, — отвечает он и добавляет, — хочу, чтобы ты позвонила мне. Ну, знаешь… если тебе снова начнут сниться кошмары.

— Думаю, что теперь, когда я здесь, они прекратятся, — глядя в пол, бормочу я.

— Если они не прекратятся, я хочу, чтобы ты мне позвонила, — отвечает дядя, прикасаясь к моей щеке.

— Хорошо, — тихо шепчу я, и он опускает руку.

— Мне пора, не хочу попасть в пробку на Энн Арбор, — говорит он наигранно веселым голосом и с ободряющей улыбкой. — Все будет хорошо. Тебе понравится в Крествуде, Иви.

— Да, ты прав. Все будет хорошо, — отвечаю я с наигранным энтузиазмом. — В любом случае, ты должен идти, чтобы не попасть в пробку. Я провожу тебя, — заявляю я, делая вид, что все в порядке.

Держа его за руку, я иду вместе с ним к его грузовичку. Перед тем как сесть в него, он обнимает меня.

— Мне еще приехать к тебе? — через опущенное стекло спрашивает дядя Джим.

— Не могу дождаться, — с тенью улыбки отвечаю я.

Он начинает отъезжать, а я закусываю губу, чтобы сдержать дрожь. Мое сердце учащенно бьется от страха, когда вижу, как он улыбается мне через зеркало заднего вида. Когда его машина скрывается из виду, я медленно возвращаюсь назад.

Повернув ключ в замочной скважине, толкаю дверь своей комнаты. Переступив через порог, я застываю на месте, когда вижу ускользающую тень на стене.

— Кто здесь? — спрашиваю я, но в ответ мне тишина.

Прежде чем закрыть дверь, я тру глаза и пару раз моргаю. Подбегаю к окну, что находится в конце комнаты, и осматриваю пожарную лестницу за ним. Она была пуста — тяжелые железные решетки подъемника все в ржавых пятнах, словно им уже долгое время никто не пользовался.

Вздохнув, отворачиваюсь от окна и осматриваю комнату: голые стены и пустые полки, которая может принадлежать кому-то. Словно как смотреть на чистый холст — так если бы до этого здесь жил человек с яркими цветами, сложными формами и текстурами, которые были нарисованы на этом холсте, что на протяжении всей жизни меня не преследуют никакие голоса — здесь нет будущего. Думаю, чтобы я себя почувствовала нормально, нужно распаковать вещи.

Я начинаю с коробки, которая стоит возле раковины. Пока я ставила на прикроватную тумбочку фото дяди Джима, большие часы, стоящие в холле, напугали меня своим звоном. Бом… бом… бом…три часа. Глубокий тембр боя зловещим эхом зависает в воздухе. Надеюсь, что они не будут стучать всю ночь, потому что они действительно раздражают. Думаю, нужно синхронизировать мои часы с часами на башне.

Распаковав вещи, я раскладываю их в ящики. У меня в запасе есть еще много свободного времени, перед тем, как идти в главное здание. Собрание по адаптации первокурсников начнется в четыре часа. Хочу прийти туда вовремя, чтобы проскользнуть в конец аудитории и найти укромное место, потому что слоняться перед ориентацией в коридоре не очень комфортно.

Заправив кровать, я прилегла на нее, завернувшись в теплый домашний плед. Последнее время я плохо сплю, поэтому сейчас зеваю, и мои глаза слипаются. Но я борюсь со сном. Когда сплю, мне снятся сны, в которых я тону. Снова зевнув, потягиваюсь и смотрю на коробки, которые еще не разобрала. Хочу лечь спать очень уставшей, тогда у меня будет меньше шансов на то, что мне вновь приснится кошмар.

Отыскав под раковиной небольшую коробку, поднимаю ее и пытаюсь распаковать. Взяв за упаковочную ленту, несу ее на стол и ставлю ближе к свету. Вытащив из кармана джинсовой юбки складной нож, раскрываю его.