Узы крови (СИ)

Однако в этот вечер кое-что в самом деле произошло. Темнота уже сгустилась, и вспыхнул свет фонарей. «Патрульные» были на своих местах. Продавцы спешили запереть лавочки до наступления комендантского часа, редкие прохожие ускорили шаг, стремясь дойти до своих жилищ вовремя, поэтому Косой переулок немного оживился.

И как раз в это время в темноте захлопали крылья. Двое Пожирателей первыми недоуменно вскинули головы – казалось, в темноте к Косому переулку приближается добрая сотня птиц, старательно работающих крыльями. Кое-кто из лавочников посмелее сделал шаг за порог и тоже поднял глаза к небу. Посреди улицы застыл, как истукан, какой-то паренек и изумленно раскрыл рот. Должно быть, он первым разглядел, как из мрака затянутого тучами неба вылетело нечто белое и начало медленно планировать на землю. Когда листовка достигла снежного покрова, парнишка подскочил к ней и, невзирая на предупреждающие крики патрулирующих Пожирателей, подхватил бумагу.

– Что это? – растерянно пробормотал он себе под нос.

– Положи назад, кому говорю! – горланил Пожиратель, приближаясь к нему.

– Тут… – начал парнишка, обращаясь неизвестно к кому.

Но Пожиратель был уже в шаге от него, готовый выхватить листовку, и парень, возможно, неожиданно даже для себя, рванул от него прочь и закричал что есть сил:

– Волшебники! Это призыв всем нам! Призыв! – он увернулся от рук Пожирателя, пытающегося сцапать его за шиворот. – Сегодня! У Хогвартса! Приходите все, кто не хочет дальше быть рабами Лорда!

Улицу уже вовсю засыпали сотни листовок, падая, будто снег, прилипая к окнам домов, трепеща на ветру и разлетаясь по всему Косому переулку. Второй Пожиратель принялся сжигать их на лету, но быстро понял, что это бесполезно – листовок было слишком много.

– Долой Темного Лорда! – кричал разбушевавшийся парнишка, ловко уклоняясь от своего нерадивого преследователя.

Двери окрестных домов начали робко приотворяться, и оттуда выглядывали наполовину испуганные, наполовину любопытные лица хозяев.

– Да кончай с ним! – не выдержал Пожиратель, пытавшийся сжигать листовки, и, вскинув палочку, выкрикнул: – Авада Кедавра!

Парнишка упал замертво. Где-то сдавленно вскрикнула женщина, захлопнулась дверь. Торговец из лавки спортивных товаров поднял листовку, которую ветром припечатало прямо к его сапогу, и, пробежав глазами, хмуро взглянул исподлобья на Пожирателя.

– Чего повылазили? – внезапно дрогнувшим голосом осведомился тот, скрывая страх за напускной бравадой. – Ну-ка возвращайтесь в свои норы, через пятнадцать минут начнется комендантский час!

Но он сам чувствовал, как его опутывают и лишают способности двигаться тяжелые взгляды озлобившихся людей. Он совершил роковую ошибку – возможно, не поступи он так, и у Хогвартса не дождались бы поддержки Косого переулка.

Однако судьба распорядилась именно так.

***

Мадам Розмерта закурила Мерлин знает какую сигарету за день и подошла к окну, чтобы по привычке взглянуть на полуразрушенный Хогвартс перед тем, как выставить за дверь пьянчужку Флетчера и запереть свой паб. Вообще-то, она бросила курить пятнадцать лет назад, однако нынешняя обстановка заставила ее вспомнить об этом средстве успокоить нервы.

Сигарета выпала у нее изо рта, когда она увидела, как в один краткий миг в свете почти полной луны обрисовался силуэт еще одного замка. Розмерта часто заморгала, однако замок никуда не исчез.

– Мерлин, что за чудеса? – выдохнула она.

– Кажется, мне пора бросать пить, – прохрипел Наземникус от стойки, а потом загремел вместе со стулом.

Розмерта даже не услышала этого, продолжая глазеть на замок.

***

– Глазам своим не верю, – вслух произнес Аберфорт Дамблдор, когда, подойдя к окну в назначенный час, таки увидел выросший будто из-под земли замок.

Несмотря на справно приходившие извещения от Минервы МакГонагалл, он до конца не верил во все эти невозможные слухи про «аппарирующий замок» и тому подобное. Он думал так: людям нужна надежда, поэтому они готовы верить в самое невероятное. И вот тебе раз: целый замок выскочил рядом со школой, как черт из табакерки.

Почесав бороду, Аберфорт сплюнул себе под ноги. Ну, что ж, он проиграл спор старому идеалисту Флитвику и теперь, как и обещал, должен собрать своих друзей и выйти «отстаивать Англию».

***

«Вот он. Этот момент. Настал».

Мысли в голове Гарри слегка путались и были отрывистыми и довольно… не испуганными, нет, взбудораженными. Он давно ждал этого момента. Нет, даже не так. Он давно жаждал наступления этого момента. Пожалуй, еще с первого курса, с того раза, когда он впервые столкнулся с Томом Риддлом. И с тех пор – всегда. Он хотел, наконец, развязать этот узел. Чтобы все было решено раз и навсегда – так или иначе, пусть даже ему суждено проиграть, но сегодня, в эту ночь все закончится. Точка в их истории будет поставлена.

Позади раздался вежливый стук. Гарри обернулся на открытую дверь своей комнаты и с удивлением увидел стоящего в проеме Снейпа. Зельевар скрестил руки на груди и изогнул бровь, как бы спрашивая, можно ли потревожить Гарри в данную минуту. Гарри так же безмолвно кивнул. Снейп опустил голову и сделал несколько медленных широких шагов, так пристально глядя в пол перед собой, будто в любую секунду перед ним могла разверзнуться пропасть.

Остановившись, Снейп какое-то время молча продолжал смотреть в пол, потом, наконец, поднял глаза на Гарри. Лицо его традиционно ничего не выражало, и Гарри вдруг пришло на ум, что особенно непроницаемым лицо слизеринского декана бывает, когда он сильнее всего волнуется. И что, когда Снейп крепко сжимает губы, как сейчас, проявляется отдаленное сходство с его дочерью. Эдакое выражение суровой, «преподавательской» строгости.

– Профессор? – машинально вырвалось у Гарри. Он поморщился: сейчас, вне стен Хогвартса, это прозвучало как-то по-идиотски. Он кашлянул и хотел поправиться, назвав Снейпа «сэр», но зельевар заговорил первым.

И его слова повергли Гарри в шок.

– Я хотел извиниться перед вами, мистер Поттер, – объявил Снейп. – За… свои прошлые… многочисленные несправедливости.

Гарри стоял, застигнутый врасплох, совершенно не зная, что сказать, как реагировать.

– О, – наконец, дар речи вернулся к нему, и он попытался улыбнуться. – Э, это прозвучало так, будто я уже… фактически мертв.

– Это ваш взгляд, – отрезал Снейп сухо и повернулся, чтобы уйти, но вдруг вновь развернулся к Гарри. Мантия так и хлопала у него за спиной во время этих маневров.

Гарри подобрался – все же Снейп выглядел довольно угрожающе, даже когда извинялся.

– Следует также добавить, что я всегда относился к вам предвзято и был в этом не прав, – проговорил слизеринский декан таким тоном, будто вычитывал Гарри за бездарно сваренное зелье.

Гарри машинально кивнул. Его вдруг начал распирать какой-то дурацкий смех, и он изо всех сил старался сдержаться. Снейп его точно неправильно поймет. Тот сузил черные глаза.

– Вы все же мало чем похожи на своего отца, – после паузы, во время которой желание истерично расхохотаться покинуло Гарри, добавил Снейп.

– Оу, – вырвалось у Гарри. Все же слышать это заявление было неприятно.

– Поэтому я смею надеяться, что вы будете более живучим, – проговорил Снейп строжайшим тоном.

Гарри не сразу понял смысл его слов, а когда осознал, то растерянно моргнул и глуповато улыбнулся, не более интеллектуально брякнув:

– Что?

Снейп, все еще стоящий со скрещенными на груди руками, постучал белыми пальцами по черному рукаву.

– Вы глухой? – в своей привычной, убийственно едкой манере осведомился он.

Гарри растерянно хохотнул от такого неожиданного тона и взъерошил себе волосы.

– Я… спасибо, сэр, – он все еще не мог в это поверить и самым дурацким образом решил уточнить у самого Снейпа. Собственный голос прозвучал неестественно высоко: – Ничего не понимаю. Сэр, это вы мне пожелали остаться в живых? От чистого, так сказать, сердца? Кажется, мои дела и впрямь плохи, – к глазам подкатили эти отвратительные и совершенно несвоевременные слезы, а горло перехватило.