Букет белых роз (СИ)

Вдруг я застыла, чувствуя, как сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Мои плечи дрогнули, округлились глаза. В озерце плавало что-то полупрозрачное с зелёным кружочком посередине.

Я взяла намокшую вещь, вглядевшись поближе. Пресвятой Боже… я действительно была обманута.

Зелёная линза. Меня сковал страх, ведь я только сейчас поняла, что была кем-то незаметно и специально похищена.

Так вот почему я не видела страниц. Книги из архивов доступны для просмотра только настоящим шинигами, а не обыкновенным людям.

Значит, я тот же человек, каким всегда была, есть и буду.

Только… кому понадобилось это? специально ввести меня в заблуждение? так умно околпачить? Кому я причинила боль, что мне таким образом хотели жестоко отомстить и замаскировать под недалекую жницу?

Осторожно коснувшись пальцами левого глаза, я очень аккуратно, смотря в зеркало, вставила линзу обратно.

***

Из окон вдалеке проглядывались горные вершины, своей массивной стеной, кажется, ограждая путь к Библиотеке. Нечаянно услышав беседы девушек из Отдела Кадров и притаившись около входа, я вслушивалась в каждое их слово.

— Свобода невозможна в таком случае?

— Почти. Нужно только обратиться к ангелам. Они-то ведь всегда за справедливость.

— Нет, девочки, это точно контракт, иначе зачем ему столько желаний понадобилось?

Интересно, о чем они говорят? Что за контракты? И свобода…?

Один прошедший мимо большого помещения жнец тихо фыркнул и прокомментировал, что этих сотрудниц незачем слушать: темы их разговоров не несут в себе смысла.

— Как думаешь, тот диспетчер Сатклифф, где сейчас отрабатывает? - смеясь продолжали они.

— Говорят, в России.

— Да? И кто ж за ним следит?

Мой затылок прижался к холодной стене. Я возвела глаза к потолку.

Почему мое сердце так быстро бьется?

Грелль

Прошло ещё две с половиной недели. Эти дни были проведены в тягости и одиночестве, пропитанными ароматом цветов и жутким молчанием. Меня раздражало это больше, чем что-либо ещё. Каждый раз, заходя в дом, я погружался в гробовую тишину.

Я не находил себе места, в конце концов, начал сильно волноваться за девушку. Был сам не свой.

***

Я шел, словно беспечный бродяга, вдоль междупутья, и видел, как один поезд обогнал меня, а второй — пролетел с ветром в противоположную сторону.

Я долго ходил около вокзала, как будто юнец в ожидании друзей.

Солнце не согревало, а просто раскаляло лучами.

Москва не спит, Москва всегда спешит. Здесь места для покоя не найдётся никому. Столица расписана в разных красках, и тебя может занести куда угодно. И не всегда, куда ты хотел.

***

Мы перебирали новые партии цветов. Олег Александрович повернулся ко мне, засмеявшись.

— Хах, Гриш, вот скажи, как ты вообще умудрился уронить нарциссы в реку?

— Не знаю, как это объяснить. Все так спонтанно получилось…

— Впервые такого курьера вижу, — покачал головой водитель.

— Никто не идеален, уж поверьте мне, — отговорился я, продолжая искать.

— Знаешь, а Юлия, в отличии от тебя…

— Да почему Юлия всегда?! — взорвался я. — Что, нет больше никого, кто мог бы превзойти ее?! Вы бы ещё спели в честь неё дифирамбу!

— Да не кричи ты так - голосовые связки повредишь. Ладно, хорошо, не буду.

— Наконец…

Я просто раздражаюсь. Несмотря на себя настоящего, во мне ещё остался маленький, но такой значимый элемент Алой Дамы. Он где-то глубоко во мне. Не мой, навязанный, но скрепленный словно степлером к сердцу.

Видимо, забыв о своем обещании, Олег Александрович продолжил подшучивать надо мной и тем самым трепать нервы:

— Гриша, а ты чего так избегаешь разговора о ней. Понравилась что ли?

Чёрт!..

— Нет, — смущенно ответил я, опустив глаза.

— А-а-а… так, значит, нравится!

— Говорю же, нет!

— Чем больше ты отрицаешь это, тем больше верится в обратное.

— У людей такие странные понятия… - закатил я глаза.

Такой же непунктуальный и неуклюжий курьер, я еще никак не привыкну к городской суете. К этой странной Москве.

***

Не было так уж и поздно, когда я вернулся домой. Запер дверь на ключ и посмотрев на календарь, который висел над тумбой. Двадцатое сентября. С грустью взглянув на закат в окне, я зачеркнул число девятнадцать.

Одинокие вечера превратились в адскую пытку. Прогулки по ночному мегаполису стали скучны: этого мне было достаточно.

После принятия душа я переоделся и вытер мокрые, липнувшие к лицу волосы.

Огляделся, как бы вновь изучая этот дом. Оказывается, для Юлии цветы в жизни играют немалую роль. Это не просто увлечение.

Входя в заданную режиссером Судьбой роль, мы иногда не замечаем, что теряем настоящих себя и остаемся в „маске“. Лишь бы потом нам хватило сил ее снять…

Я медленно закрыл глаза, вдыхая аромат растений. Девушка любит всей душой природу и хочет, чтобы каждый день был ими прекрасен. Цветы живые. Они чувствительны. И теперь я понимаю, почему так доводил Юли — потому что она, как и нежные растения, не терпит подобного.

Внутри меня растекалось тепло. От изобилия цветов голова шла кругом, и я не успевал осознать толком, какой здесь уютно. Я был в предвкушении ещё раз глотнуть аромата цветов; медленно закрыть глаза, в полной тишине, тихо и долго дышать сладкими запахом растений.

Если бы ты мог, актер, то остался бы там, где так давно хотел. Но - нет! Сцена тебя зовет! Иди, иди, не медли, парень!

Время близилось к полуночи. Положив книгу обратно на полку, я бездумно прибрался в гостиной и заварил мятный чай. Но это не принесло успокоения.

Где же ты, Юли?

Я ждал её просто-напросто впустую, допоздна пробыв в гостиной с кружкой в руках, при этом не включая телевизора и не читая газет.

Спустя время я поднялся на второй этаж. Около кровати висело небольшое зеркало.

Я взглянул на свое отражение: алые пряди уже доставали до плеч. Запустил пальцы в волосы, я закинул челку назад.

Даже несколько слов подобрать не в силах. Одно лишь: я выступаю перед публикой таким, каким хочет меня видеть Хозяин.

Мне нелегко. Ещё больнее.

***

Звон резанул по ушам. Вскочив с кровати, я понял, что кто-то нанес мне визит. Я увидел, как на горизонте рождается заря, и спустился на первый этаж.

Открыв дверь, я встретился не с той, кого ожидал все эти дни…

Изучая внешность юношу, я понимал, что созерцал его раньше.

— Пацан, тебе чего? — нахмурившись, строго спросил я.

— Друг, не разбудишь Юлию? Хотел на свидание пригласить. Да как вижу, у неё в гостях братишка до сих пор.

- А как это? — спросил тогда он.

— Просто мой кузен…

— Слушай, пацан, иди отсюда, будь добр. Рановато для свиданий… шесть утра… все ещё спят… Что тебя так беспокоит? Чего ты добиваешься?

— Лишь одного, — прошептал он.— Когда я это сделаю, считай, что больше к твоей сестре и на шаг не подойду. На моём счету уже несколько красавиц, а с этой „ботаничкой“ и подавно получится покувыркаться в кровати. Мне хочется посмотреть, насколько она прекрасно справится с ролью „девушки на ночь“. Ты как парень должен меня понять. Ну что, по рукам? — протянул блондин мне ладонь. — Что тебе стоит свою сестру оставить со мной?

Кукловод никогда не спит. Он ищет своих марионеток, водит за ниточки, манипулирует их сознанием и движениями. Но потом - бросает в грязь, приступая к новым поискам.

Я подавил в себе всплеск гнева.

— Ты понимаешь, что ведешь себя как безмозглое животное? Тобой движет только пошлость. Знай же — Юлия характером не такая, чтобы играть с ней. Она слишком серьезна, и никогда не подпустит себе таких, как ты. - Закончив, я вздохнул от облегчения, будто в моих легких освободилось много места для воздуха, а жар в сердце сразу стих. — Ты усвоил это? Может, мне еще раз, более внятно объяснить?

Как и по закону жанра, резкий толчок рукой.

— Ну всё, красный, ты допрыгался.

Ах, вот как… Муравей нарывается на поединок вместе с тигром. Порой даже становится жалко таких храбрецов.