Something in her eyes Something in your smile Something in my heart (СИ)

- Расти, ты должен стать моим спасителем.

- Что?! – Опешил я. В тот момент я хотел лишь одного: собрать чемоданы и послать к черту обитателей Ковен Холла вместе с их тараканами. Это желание явственно проступило на моем лице. Говорят, писатели хорошо разбираются в людях, но Лизи ничего не заметила и прошептала со страстным придыханием.

- Ты сыграешь роль моего спасителя, моего героя, – ее щеки порозовели, а изящные ладошки крепче стиснули мою ладонь, и со стороны мы выглядели как влюбленные.

– А Том… - тут романтическое выражение на лице девушки стало злым и мстительным… - Том станет презренным демоном, которого низвергнут в адскую бездну.

Такому страстному напору сложно было противостоять, и я согласился. Да и мысль затолкать Ридла пинками в ад выглядела очень привлекательно, с какой стороны не посмотри. Пусть это лишь фантазии. Но разве литература существует не для того, чтобы околдовывать нас мечтой, превращенной в слова. В слова, перед которыми отступает серая реальность. В слова, что превращают отчаявшихся озлобленных колдунов в благородных героев.

***

Я потратил полчаса, перерывая свою комнату в поисках разнесчастной пьесы. Но то ли ее унесли призраки, не привередливые по части чтива, то ли сгрызли мыши – результат один: свиток как сквозь землю провалился.

Отряхнув пыль с мантии, которая испачкалась во время поисков под кроватью, я решил, лучше будет найти Риддла и сделать копию с его свитка. Заодно скажу, что он превратился в демона.

Не теряя времени, я отправился за метлой в сарай садовника, ведь Том наверняка сейчас околачивался у Олисы. Только сарай оказался заперт, а садовника рядом не наблюдалось. Я призадумался, что предпринять дальше, и тут у меня над головой послышалось какое-то шевеление. Быстрый взгляд вверх подтвердил мои подозрения: на ветке сидел мальчишка и в свою очередь разглядывал меня.

Тогда я отступил на пару шагов, вдруг он вздумает швырнуть в меня ветку или плюнуть. Глаза-то у мальчишки хитрющие, на лице царапины, рубашка и штаны в пыли. В общем, от такого сорвиголовы можно ждать любой пакости – знаю, ведь сам когда-то был таким же.

- Здрасте, – сказал он и улыбнулся во весь щербатый рот.

- Здравствуй, садовника не видел?

- Неа, - ответил он и свесился с ветки, рискуя свалится.

- А парня, который приехал со мной? Он еще бледный, как вурдалак.

- Его видел, – подтвердил сорванец, а потом лихо съехал по стволу. Теперь он стоял передо мной с видом судебного пристава, пришедшего взыскивать долги.

- 10 пенсов.

Я не особо удивился, но и раскошеливаться не спешил:

- 5 пенсов и отдам потом.

- Не. Потом мне не надо – презрительно фыркнул мелкий паршивец и развернулся, делая вид, что собирается уходить

- Хорошо десять, но все равно денег у меня с собой нет. Так что, придется тебе подождать, пока я не вернусь в дом.

- А точно отдашь? Слово колдуна?

- Слово колдуна, – подтвердил я. Мой новый знакомый внимательно прищурился, наблюдая, не скрещиваю ли я пальцы.

- Ладно. Идем, покажу, где я их видел.

- А ты сам откуда взялся? Раньше я тебя здесь не видел, – я неторопливо шагал по мощеной дорожке, а мальчишка шел вприпрыжку рядом.

- Больно мне надо здесь торчать. Скука смертная. Но вообще я – Джейми, сын сестры хозяйки.

- Какой сестры? Габи? – Удивился я.

- Нет, Юстинции.

Я не сразу понял о ком идет речь, но потом сообразил, что Джейми говорит о Старой деве.

Ничего странного, что ее имя не пришло мне на ум. За все это время она лишь пару раз попадалась мне на глаза. Да и то, оборачиваясь, я ожидал увидеть фамильное привидение, а не живого человека. Настолько тихо передвигалась Старая дева, и лишь шорох длинной тяжелой юбки выдавал ее присутствие. Натыкаясь на мой взгляд, женщина она застывала, пытаясь слиться со стеной, а потом торопливо убегала прочь.

Значит у Юстинции, глупо теперь называть ее Старой девой, есть сын, и, к тому же, отпетый сорвиголова. Вот такого поворота событий я никак не ожидал.

- А где именно ты их видел?

Мы шли, углубляясь все дальше и дальше в парк.

- Да там, – Джейми махнул рукой. – Они на скамейке обнимались.

- Подглядывать не хорошо.

- Больно надо, – выпалил в ответ он, – это твоему приятелю больше нечего делать, кроме как с девчонкой целоваться.

- Много ты понимаешь, – покровительственно, по-взрослому усмехнулся я. - Подожди, через пару лет тебя от девчонок за уши не оттащишь. Джейми посмотрел на меня как на больного.

- Но я точно не буду встречаться с проклятой.

- Олиса не проклятая, – устало произнес я, - и не чокнутая. Она обычная милая девушка, конечно, со своими странностями.

Мерлину не счесть, сколько раз я повторял Бэггет-Биглям эти слова. Но любые разумные доводы разбивались об их твердокаменную убежденность: Олиса – Сэммиль, значит она плохая. Вот и Джейми тоже мне не поверил.

- Моя мама говорит, что она проклята, – тут же возразил он. - Фамильным страшным проклятием, из-за которого все девушки в роду Сэммиллей умирают молодыми. Страшной смертью.

В его голосе ужас смешивался с восхищением, а глаза загорелись, как и у любого, кто хвастается причастностью к страшному секрету. Мои пальцы машинально сложились в рожки, отгоняющие зло. Фамильные проклятия – это не шутки.

- Неужели мама так прямо все тебе и рассказала?

- Ну, не мне… Я случайно услышал, а что? Надо было уши заткнуть?

- Надо было. А то слушаешь всякую чушь, а потом повторяешь, - резко бросил я. После моих слов мальчишка надулся и замолчал. Мы свернули на очередную аллею. Вдалеке на скамейке сидели Том и Олиса и мило ворковали. Я повернулся, чтобы сказать Джейми спасибо, но того уже и след простыл.

***

Громко посвистывая, я направился к нашим голубкам.

Помню, в школе Том все вечера просиживал в библиотеке, обложившись толстыми книгами в тусклых потрепанных обложках. А потом писал длиннющие доклады, приводившие профессоров в экстаз.

Если бы я получал по галеону каждый раз, когда они хвалили работы Риддла, то за семь лет скопил бы на золотой дворец. Но больше всех усердствовал профессор Бинс, преподававший у нас историю магии. Однажды он произнес своим дрожащим голосом: «Если бы все студенты писали бы такие прекрасные доклады, как у Тома Риддла, тогда бы все профессора»… Тут он закашлялся, но мой приятель Альфард Блэк пришел старику на помощь:

- Тогда бы все профессора померли, проверяя эту огромную кучу занудства, - сказал он. Шутку оценили все, кроме Бинса, так как он был малость глуховат, и Риддла с его болезненным самомнением. Странное совпадение, но профессор и, правда, умер, проверяя доклады. Хотя, думаю, доконала его старость, а не трудолюбие студентов.

В общем, вы поняли, что Томми не из тех парней, которые испугаются вереницы унылых длинных слов, стремящихся в бесконечность. Из нас троих: меня, Риддла и лорда Беггет-Бигля, который играл полоумного колдуна, он был единственным, кто сумел бы осилить писанину Лизи до конца.

Когда я приблизился, влюбленные уже устроились на разных концах скамейки, оставив, как говорят, место для Мерлина и Морганы.

Я поздоровался с Олисой, мрачно кивнул Риддлу, тот в ответ иронично усмехнулся.

Гнев успел поутихнуть, но один взгляд на наглую физиономию моего обидчика, и жажда мести вспыхнула с новой силой. Но настоящий джентльмен не станет разбираться с врагом в присутствии девушки, особенно если она так мила и очаровательна, как Олиса.

- Томми, ты не забыл про репетицию? – Вежливо спросил я, стараясь держаться непринужденно и любезно.

- Разве про нее забудешь? – Меланхолично ответил Риддл, и тут я полностью разделял его чувства. - Уже пора идти?

- И, кстати, теперь ты играешь демона. Как его там…

- Фурфур, – буркнул Том.

- Без оскорблений никак нельзя? – Поинтересовался я.

- Фурфур – это демон, – пояснила Олиса. - Он может вызывать молнии и гром, порывы ветра и сильнейшие штормы. А еще воспламенять любовь между мужчиной и женщиной.