This one. Книга вторая. Ирисы под кровавым дождем (ЛП)

И где Кента?

Кеншин нахмурился, пытаясь сосредоточиться. В голове небольшой гул, который усиливался. Он смог ощутить духа, хотя и несколько приглушенно. Вот стена, а за ней… Кенты не было.

О боже! Кенты там нет!

Там, в пылу сражения, Кента снова прорвался через стену, так ведь?

Нет, нет, нет…

Кеншин застонал, схватившись за голову. Пульсирующая боль становилась все сильнее. Нет, это, должно быть, так, как тогда…

Упав на колени на голую землю, Кеншин схватился за влажные хакама с такой силой, что пальцы побелели. Ему нужно сосредоточиться, чтобы перетащить Кенту обратно за стену.

Да, вот моя холодность… а вот ки Кенты.

Слабая, но он знал, что это дух. Неужели она смешалась с его собственной?

Что? НЕТ! Нет, этого не может быть!

Стиснув зубы, Кеншин закрыл глаза и сосредоточился, собрался как никогда и захватил осколок Кенты. Кропотливо, медленно он довел его до стены. Потом еще капельку. И еще.

Это была медленная работа. Просто струйка здесь и там… и Кеншин уже задыхается от усилий. Но ему нужно сделать это. Что он будет делать без духа? Он не сможет выполнять эту дерьмовую работу без духа!

Кента был его краеугольным камнем. Он всегда был там ради него!

Так что он искал и вытаскивал капельки холодности духа в надлежащее место. Уже почти наступило утро, когда он наконец почувствовал самое лучшее в своей жизни – чувство ласкового утешения.

Здесь, здесь, Кента здесь. Слава богу! Кеншин с облегчением разрыдался.

Кеншин проснулся на полу в своей комнате, чувствуя себя смертельно уставшим. Голова раскалывалась, шея затекла, а в глазах словно песка насыпали. Он потер их тыльной стороной ладони. Солнце светило ярко – уже полдень? Как будто он проспал все утро. Почему? И если на то пошло, почему он не чувствует себя пропитанным кровью?

Что случилось?

Затем он вспомнил все.

– Кента!

Чувство ласкового утешения в ответ. Слава богу! Кента в порядке.

Кеншин рухнул обратно, потирая ноющую шею. Он спал не на футоне и не возле стопки книг, как обычно, вместо этого просто свернувшись на полу. Странно. Плечи и спину ломило… на самом деле болело везде. И он ощущал… пустоту.

Кеншин перекатился на спину и долго лежал на полу, уставившись в потолок. Это ощущение пустоты было почти приятным. Кента продолжал ласкать его, его холодность нежно поглаживала его через стену.

Катана лежала рядом, забытая на полу. Грязная. С кровью на рукояти. С чего бы это?

… Вчера ночью я не очистил ее, поэтому она все еще испачкана кровью? Черт!

Поднявшись на ноги, Кеншин бросился к своим пожиткам, стараясь побыстрее отыскать комплект для чистки меча. Если он полностью не очистит катану, ржавчина повредит клинок! А что он без своего клинка? Ничто!

Мастер раз за разом повторял ему, что катана – душа мечника. Если он когда-нибудь узнает, как плохо Кеншин ухаживал за своим мечом, то выругает как никто другой! Так что почти весь оставшийся день Кеншин занимался мечом. Он старательно разобрал его и чистил до тех пор, пока он не засиял, как новый. Это было хорошее оружие – простое, но практичное, элегантное. Никто с первого взгляда и не определил бы, насколько оно великолепно. И сделано только для него. Мастеру пришлось его заказывать, потому что оказалось невозможным подобрать для Кеншина готовый меч, подходящий по размеру, стилю и потребностям.

Катана была ощутимым признаком того, что Мастер заботился о нем. Кеншин любил этот прекрасный клинок.

Однако прошлой ночью… он неуважительно отнесся к ней, не позаботившись. Тем не менее, он не мог не чувствовать, что использовать баттодзюцу было правильно. Лучшая смерть, которую он мог предложить для Шиоми-сана.

– Да, – прошептал Кента, успокаивая его.

Не было никакого другого способа быстро зарубить человека, кроме божественной скорости быстрой ничьей в сочетании с внутренним использованием ки. По правде, это был самый гуманный способ убийства. Как можно менее болезненный. И теперь, если ему и Кенте придется убивать людей, для новой эры и Кацуры-сана… они должны проявить к людям, которых они убьют, это снисхождение.

Глядя на сияющий меч, Кеншин торжественно кивнул. Да, всякий раз, когда это возможно… Я буду использовать баттодзюцу.

Хотя это нелегко. Он нахмурился. С одной целью это очевидный выбор, а с двумя? Во многом зависит от ситуации. С большими группами… Кеншин призадумался.

Нет, я найду способ. Если я достаточно сконцентрируюсь… Я смогу сделать это.

Кстати о концентрации. Прошлой ночью Кента проскользнул к нему целиком… почему? Неужели из-за его нерешительности? И в тот же миг Кента подтолкнул его и показал воспоминание. «Ты позволяешь своим страхам и сомнениям вести тебя, глупый ученик». О… Не это ли Мастер сказал ему в самом начале?

Все внутри сжалось до боли от стыда. Он чуть не потерял Кенту из-за своих страхов и сомнений. Даже сейчас он все еще не вырос из этой своей детской слабости!

Но прошлой ночью его неуверенность происходила от того, что он должен был убить Шиоми-сана. Он по-прежнему не знал, имел ли этот человек отношение к Осуми-сан. Но имело ли это значение? Даже если и так, мог ли Кеншин избежать его убийства?

Страшная правда в том, что нет. Когда Кацура-сан приказывал ему убивать, когда приходил черный конверт… он должен был убивать. Это так просто.

Кеншин спрятал лицо в ладонях, когда осознал это. Не имеет никакого значения, кто его цели, и почему они должны быть убиты. Если Кацура-сан прикажет, он убьет их – для новой эры. Кроме того, до сих пор все указания были верными. В его заказах не было ошибок, Ишин Шиши убедились в этом. Должен ли он знать много о своих целях?

Нет, не должен.

В конце концов, знание привело к размышлению, а размышления к предположениям, которые создали сомнения и страхи. Из-за них он чуть не потерял Кенту.

Это просто убийство… и я хорош в этом.

Так что Кеншин решил сказать Иидзуке-сану, как только увидит его, что для него нет никакой необходимости знать подробности о цели. Просто место, время и имена. Вот та информация, которая ему действительно нужна. Факт в том, что Кеншин действительно хорош. Он может делать это. Он может бороться за общее дело, за новую эпоху. Ему всегда удавалось убивать должным образом. Он никогда не был ранен, не было никаких проблем… он хорош.

– Но вчера мы были лучше… – прошептал дух. – Вместе. На одной стороне.

– Что? О чем ты говоришь? – удивленно спросил Кеншин.

– Ты мог бы снова начать опускать стену. Нам было хорошо вместе.

Нет, абсолютно неприемлемо.

– Даже не думай об этом! – яростно подумал Кеншин. – Я не смогу делать это без тебя.

– Вместе… не в одиночку.

Разве вчера они не были быстрее вместе? Используя свою обычную технику, они потерпели неудачу. Но вместе они были просто невероятно быстры. Гораздо быстрее, чем обычно.

Но все равно… нет.

– Нет, – твердо ответил Кеншин духу.

Принятие.

Забота.

Чувство ласкового утешения.

В тот же вечер, когда пришло время ужина, Кеншин чувствовал себя хорошо. Пища была пресной, и у него не было аппетита, но это норма в последнее время. Он ощущал себя усталым, каждое движение отдавалось болью в теле.. но это не проблема. В общем, все было почти хорошо. У него есть Кента, вчерашняя работа успешно завершена… в следующие несколько дней не должно быть черных конвертов.

Закончив есть, Кеншин взял меч и встал, чтобы уйти. В дверях, ведущих в общую столовую, он прошел мимо нескольких мужчин… и Фурутаки-сана. Но вместо того, чтобы миновать его спокойно, как остальные, Фурутака-сан поторопился и споткнулся…

Инстинктивно Кеншин протянул руку, чтобы поддержать его. Но вместо того, чтобы поблагодарить за этот жест, Фурутака уставился на него широко раскрытыми глазами, ударил по руке и прошипел:

– Держись от меня подальше, ты, неестественный урод.

Что? Кеншин шокировано ахнул, ошеломленный этими словами. Стало так тихо, что слышалось тяжелое дыхание Фурутаки, словно он действительно был в ярости. Сглотнув, Кеншин отвернулся… чтобы заметить, что все в столовой повернулись, чтобы посмотреть на них.