Алкид: Начало (СИ)

Теперь осталось подождать обеда? Или завтрака? Не знаю, но солнце уже давно маячит наверху. Я помахал ему. Надо же быть вежливым с родственниками своей спутницы? Или же мне кланяться темноте? Чёртовы мифы с их недоговорками и разветвлениями. Эх, но всё-таки пока плюсов больше, чем минусов. Я (!) начал (!) доверять (!) Медее. Этого не скрыть моей душе, что пеплом является. За один чёртов день она смогла сделать больше, чем большая часть встреченных мною людей вместе взятых. Она вылечила меня, не ударила в спину и уничтожила врагов. Так что в моём списке доверия помимо Старика и Тамы появилась Медея. Невероятно слышать и осознавать, что за день можно начать доверять, но факт остаётся фактом.

А вот Тама — хитрая ленивая кошка. Слезать с моей головы не желает, а на Медею всё время смотрит каким-то взглядом превосходства, словно она заняла первое место, а девушка — второе. Но вот реакция колдуньи меня поражает — та тихо шипит и обещает спихнуть кошку с её насиженного места. С чего у них такие отношения?

«Женская логика — страшная и непредсказуемая. Сначала тебя ненавидят, а на следующий день хотят секса с тобой везде и по-всякому», — протянул Иосиф в моей голове. В этом я с ним согласен — женщины страшны. Не внешне, а вот внутренне… Там будет такой клубок эмоций… Короче говоря, хорошо, что Гильгамеш — мужчина. Иначе бы Четвёртая Война закончилась бы совсем по-другому.

Спустя полчаса (или час) реального времени я был расшатан Медеей, которая приготовила похлёбку из мяса кролика (откуда?) и овощей (тот же вопрос, что и к мясу). Деревянная глубокая тарелка (да откуда у неё это всё?) лежала в моих руках и дымила горячей похлёбкой. А ещё дымил я своей сигарой. Она точно от Бога, ведь до сих пор не закончилась и не источилась на миллиметр.

— Кхе-кхе-кхе! — закашлялась сидящая передо мной девушка, когда табачный дым ударил ей в нос. — Что это вообще такое?!

— Это — сигара, — сказал я ей очевидную вещь.

— Что? — Медея недоумённо похлопала глазами.

— Курительная смесь, скрученная в удобную форму для курения. Очень хорошо снимает стресс и напряжения. Тебе — не дам. Нечего свой организм портить этим ядом.

— Тогда, почему ты её куришь, если она вредит здоровью?

— Эта вещь вызывает сильное привыкание. Так что мне будет сложно отказаться от неё. Да и успокаивает меня. Давай есть.

Я потушил сигару и спрятал в инвентарь так, чтобы Медея не заметила моих движений. Проглотив похлёбку, я не мог не заметить великолепного вкуса этой еды. Не буду описывать, как горячая жидкость приятно согревала внутренности, а пряное мясо таяло на языке, даря великолепные вкусовые ощущения.

— Спасибо, было очень вкусно, — поблагодарил я девушку и отдал ей грязную посуду. Как-то она на меня странно посмотрела.

— Алкид, скажи, — начала колдунья, — почему ты такой, такой… — леди начала щёлкать пальцами, подбирая слова. — Безэмоциональный? Ты, кроме одного раза, вообще не показал своих эмоций.

— Эмоции — слабость, — сказал я ровно и чётко, показывая свою позицию. — Противник использует их, чтобы заставить тебя совершить ошибку или сделать необдуманный поступок. А ещё они очень хороший подавитель осторожности и внимательности, давая предателям огромный простор для удара в спину. Слишком часто я попадал на удочку эмоций. Поэтому больше я их не проявляю. Постоянная бдительность куда важнее всякой мимики.

Медея поджала губы и отправилась к ручью мыть посуду. Я же начал взмахивать мечом, чтобы привыкнуть к новому балансу и массе оружия.

Непонятная клокочущая ярость бурлила внутри Медеи, пока она мыла посуду. Девушке было не привыкать к этому, да и приятно было позаботиться о любимом человеке (даже если он и не знает о своём статусе). Но её злило. Злило от вечного равнодушия и мёртвого холодного взгляда Алкида, которым он смотрел на все вещи, даже на неё. Нет, его взгляд немного смягчался, но отрешённость, равнодушие и холодность присутствовали даже тогда. И настолько сильны были эти чувства в нём, что иногда Медее казалось, что перед ней сидел живой мертвец, а не человек. Казалось, что его тело — холодное, как у трупа. Но нет — тело его источало тепло и какую-то сверхъестественную силу, которую колдунья улавливала краем своих чувств. Кулаки её сжались. Девушке очень сильно хотелось уничтожить всех тех, кто повинен в превращении живого человека в ледяную статую, которая презирает эмоции и ненавидит предательство. И лишь одна мысль об этом грехе заставляла холодную ярость Алкида приходить и начинать прожигать всех вокруг, выявляя потенциальных предателей. И в который раз девушка решила, что она станет тем, кто вытащит юношу из пучины вечной мерзлоты и подозрительности.

«Да, я сделаю это!»

Медея вернулась к Алкиду, который тренировался с мечом, постоянно бубня про огрызок и глупых героев. Девушка сразу заметила, что фальката — не то оружие, которым привык размахивать воин. Ему больше подходило более длинное и тяжёлое.

— Всё? — кратко бросил Алкид, заметив девушку.

— Да, — кивнула Медея. Мечник прекратил тренировку, спрятал меч в ножны и посмотрел на небо. Затем он повернул своё тело в противоположную от девушки сторону и показал в ту сторону.

— Нам туда.

Колдунья удивилась. Она думала, что пришелец не знает о Греции, но он указал направление, в котором находились Афины.

— Не думала, что ты знаешь, где наш пункт назначения, — честно сказал девушка.

— Я полон сюрпризов, о которых лучше не знать никому, кроме меня, — произнёс парень, начиная шагать в лес. Он резко остановился и посмотрел на стоящую позади Медею. — Ты идёшь?

— Да! — бодро ответила девушка и чуть ли не вприпрыжку последовала за Алкидом.

Пока недалеко от Фив Медея разбиралась в себе, а Алкид откровенно меланхолил, Арес придумывал, как предстать перед своим избранным. Просто появится перед человеком — можно словить фалькату, ведь реакция воина сразу была увидена Богом Войны. Неожиданно помочь во время беды? Нет, так Арес никогда не делал и делать не будет. Вызвать на поединок? Да ну, бог раскатает человека пальцем левой руки.

— А если… Нет… — вслух размышлял Бог Войны, вышагивая круги вокруг своего дома. Проходящие мимо духи, полубоги и боги кидали взгляды на Ареса, но говорить что-либо боялись — в ярости он мог противостоять даже Зевсу.

— Не думал, что увижу Ареса размышляющим, — протянул высокий худой чёрноволосый парень в синей тунике. На его ногах красовались сандалии с небольшими крылышками. Гермес — бог путников и посланников. Посланник богов.

— Отстань, Гермес, не до тебя сейчас, — отмахнулся рукой Арес, всем видом показывая, что размышляет.

— Сильно же тебя зацепил этот смертный.

— Просто не каждый день увидишь, что человек с лёгкостью плюёт в лицо Гере и уничтожает её любимчика. Только за смелость он заслужил моё благословение.

— Это да. Знаешь, как Гера сейчас рвёт и мечет?

— Не знаю и знать не хочу.

— Могу подсказать, как лучше всего появится перед смертным, — сказал Гермес, прислонившись спиной к колонне. Арес остановился и вперил свой взгляд в бога-посланника.

— Просто возьми и появись перед ним прямо на его пути, но на некотором расстоянии. Словно путник, что идёт впереди.

— Хм… А что, идея неплохая…

— Всегда рад пом… — посланник дёрнул плечами. — Отец вызывает. Удачи тебе с Алкидом. Не проколись, как Гера с Ясоном.

— Ха… Я — не она…

Комментарий к Глава 6: The Journey begins Sacrificium – с латыни “самопожертвование”. (Читается: “Сакрифициум” (Так должно, но точно не знаю))

Не забываем, что Алкид – американец, поэтому в его речах могут мелькать слова родного языка.

Делать таймскип или не делать – вот в чём вопрос. Ну-ка, давайте голосовать. Кто “за”, а кто “против”.

(Рок кавер опенинга из Покемонов от Sonata Arctica – топ)

====== Часть 2. Глава 7: И снова сложный выбор? ======