Отравленная роза (СИ)

Сегодня утром в больничное крыло наведался Кингсли Бруствер, чтобы я могла дать показания. Никто, естественно, не собирался отчислять меня из школы за побег, по той простой причине, что Гермиона – магглорожденная ведьма, и за стенами Хогвартса её может ждать то же, что и во время побега. План был прост, только пришлось подставить одного из Пожирателей, которому доверяла грязнокровка по чистой случайности. Виктор Крам – известный спортсмен из Болгарии недавно вступил в ряды Лорда. Он прибыл в Малфой-мэнор, его взгляд на меня в облике Грейнджер. Оказалось, парень действительно неровно дышал к ней. Глаза полные ужаса, Виктор еще не успел научиться отделять эмоции и превратиться в хладнокровное чудовище. Едва ли старше меня, он был еще юн и неопытен, Крам был тем, кого не жалко потерять в бою, кого не жалко раскрыть перед аврорами.

Задание, глупое, бессмысленное, отправиться в Хогсмид вместе с Гермионой Грейнджер и разыграть битву не на жизнь, а на смерть на глазах у охраняющих деревушку авроров. Всё прошло легко, в спектакль поверили, мне поверили. Никто не удивился пробелам в памяти после перенесенных пыток. Я не могла объяснить, как я оказалась в Хогсмиде, они сами додумывали версии, даже назвали меня храброй за то, что мне удалось улизнуть. Как? Не помню, не знаю, не важно… Я – жертва.

Версия побега была элементарной: глупая любовь, затуманившая разум и бдительность, просьба Крама прийти на встречу в Хогсмид…

Любовь…

Дамблдор верит в это чувство, он поверил и мне. Темный Лорд, несомненно, прав, называя любовь слабостью, недостойной чертой для чистокровных магов, однако ей можно манипулировать. Авроры и все остальные так легко поверили в мои несчастные чувства и разбитое сердце, всё оказалось просто, но теперь проход в «Сладкое Королевство» замурован. Не понадобилось даже антидота, никто не собирался поить девочку, испытавшую на себе множество заклятий, Веритасерумом. Даже Гарри и Рон легко поверили и простили. МакГонагалл и Дамблдор не сняли с меня обязанности старосты… Кто нашел тайный ход? – Снейп, видимо тогда, когда Лорд пытался заколдовать Карту Мародеров, и мы не обращали внимания на происходящее.

Как нашел? Прогуливался по коридору и заметил странное: статуя Одноглазой Горбуньи оставила за собой шлейф из каменной пыли на полу после сдвижения. Только со мной могла произойти такая нелепость, да еще и именно из-за Северуса я провалялась в больничном крыле несколько дней, словно это он заставил испытать меня множественное Круцио. Я была зла на него, казалось, что сама судьба подводит под черту ненависти к предателю, а он таковым и был. Я много думала о том, что сказал Темный Лорд, о том, как низко пал в моих глазах человек, которого я любила всем сердцем. Всё из-за Пророчества, и его любовь к мертвой Лили – такая же навязчивая идея, как моя любовь к нему. Снейп принес первую часть Пророчества, я – вторую, мы оба служим ради чего-то невозможного, только разным сторонам. Странно, кажется, я повторяю его судьбу в извращенной форме. Лорд обещал не убивать Северуса, но то было сказано до проколола с тайным ходом. Неизвестность, наказание перед глазами Люциуса. Я многое осознала за ту ночь, слова Волан-де-Морта: «Не бойся меня, Аллегра»… Он умный, хитрый маг, но иногда нужно воспринимать его фразы с точностью до наоборот. Его стоит бояться, но не стоит слепо пресмыкаться, это то, что он ненавидит, Лорд терпеть не может жалких трусов.

Он ясно дал понять, что мы: Белла, Люциус и я – управленческий слой, нас ждет действительно великое будущее, однако стоит приложить усилия. Война только началась…

Меня выписали из больничного крыла, несколько дней пришлось намеренно строить из себя несчастную оступившуюся жертву. Рон и Гарри не спрашивали ни о чем, а если делали намеки, то моё психическое состояние резко ухудшалось. Легко играть добром, легко вызывать доверие и понимание жалостью. Подлая стерва – вот кем я была, вот в кого превратился лохматый депрессивный мальчишка, влюбленный в своего декана. Я имела право оправдывать свои действия, хотя в этом не было смысла. Стали противны окружающие, наивные разговоры Гарри о Метке Драко и постоянные монологи Рона о квиддиче. Меня тошнило от бессмысленной информации и ненужных людей, с которыми приходилось общаться. Сокурсники, младшекурсники, никто не давал прохода старосте со своими проблемами и задолженностями по учебе. Люциус был прав, говоря, что тебя должны окружать только нужные люди, связи, а остальные – бессмысленная трата времени. Вот почему он был так холоден со мной в первое время, потому, что я не входила в круг его избранных, а теперь меня из него вытолкнули…

Холод серых глаз, что ж, подобное должно было случиться рано или поздно. Я не виню его. Могу сказать, что целиком и полностью понимаю.

…Сидя в Большом Зале, я наблюдала за Драко: он осунулся и похудел еще больше, бледный цвет лица, отсутствие аппетита, ведь по наблюдениям он совсем плохо ел.

«Нельзя, Аллегра, нельзя вмешиваться, Тёмный Лорд приказал вести себя отстраненно, наблюдать, но не более. Не лезь не в свое дело…».

Плевать на Драко, но не плевать на его отца, близкого, нужного человека. Приказ хозяина… Нарушить его – значит вылететь пробкой из ближнего круга, это равноценно предательству. Но на душе скребли кошки. Рон и Гарри всеми силами пытались вытащить меня из депрессии, уделяли внимание, а когда нужно, просто оставляли в одиночестве.

- Нужно сходить к Хагриду.

- Гарри, он наверняка еще обижен за то, что мы не выбрали его предмет в этом году, – негромко сказала я.

- Он наш друг, – настаивал он. – Он поймёт.

- О, да, – натянуто произнес Рон. – Он поймет, что мы не хотим больше нянчиться с детёнышами соплохвостов, – его аж передернуло от воспоминаний.

Пойти к леснику всё равно пришлось. У хижины Хагрида был привязан Клювокрыл – громадный серый гиппогриф, о котором рассказывала Гермиона. Золотое трио спасло животное от казни на третьем курсе, а заодно помогли сбежать Блэку верхом на нем, то-то Макнейр порадовался, представляю его злобную рожу, когда ему не дали совершить законное убийство.

Когда мы подошли ближе, Клювокрыл защелкал острым, как бритва, клювом и повернул к нам огромную голову.

— Ой, Мерлин, — нервно сказала я, и тут же поймав на себе непонимающие взгляды друзей, добавила. — Все-таки он немножко страшный, правда?

— Брось, ты же на нем верхом ездила, — улыбнулся Рон.

Гарри шагнул вперед и низко поклонился гиппогрифу, глядя ему прямо в глаза и не мигая. Через несколько секунд Клювокрыл тоже нагнул голову в поклоне.

— Как жизнь? — тихо спросил у него Гарри, поглаживая по перьям на голове. — Скучаешь без него? Но ведь у Хагрида тебе неплохо, скажи?

Я подошла к твари и тоже поклонилась. Никто не ожидал. Внезапно, гиппогриф встал на дыбы и попытался клюнуть меня. Я видела страшные когти, способные разорвать и металл, когда Гарри со всей силы успел оттолкнуть меня в сторону. Поттер и сам едва не стал жертвой озлобившегося Клювокрыла, но успел отскочить. Животное металось на привязи, но не могло дотянуться до нас.

- Что это с ним? – в ужасе спросила я.

— Эй! — послышался громкий голос.

Хагрид большими шагами вышел из-за угла. На нем был необъятный фартук в цветочек, в руках он держал мешок картошки. Здоровенный волкодав Клык бежал за ним по пятам; Клык оглушительно залаял и рванулся вперед.

— А ну-ка отойдите от него! Он вам сейчас пальцы пооткусает... А-а, это вы.

Клык прыгал вокруг Рона, пытаясь облизать ему уши. Мгновение Хагрид стоял и смотрел на нас, потом повернулся и ушел к себе в хижину, захлопнув за собой дверь.

— Ну вот... — горестно вздохнула я.

— Спокойно, — с мрачной решимостью произнес Гарри.

Он подошел к двери и громко постучал.

— Хагрид! Открой, надо поговорить!

Ни звука в ответ.

— Если не откроешь, мы разнесем дверь! — Гарри вытащил из кармана волшебную палочку.

— Гарри! — ужаснулась я. — Нельзя же так..