Отравленная роза (СИ)

Слишком долго, еще немного и Аллегра отключится, почему так много боли, за что? А Темный Лорд совершенно спокойно наблюдал за рваными движениями девушки, скрючившейся на полу кабинета. Даже такое юное сильное сердце попросту может не выдержать. Внезапно Люциус поймал её взгляд, вряд ли она осознавала хоть что-то сейчас, но он не увидел в глазах страха и мольбы остановиться, он не увидел ненависти или любви, но что-то странное, неуловимое заставило душу Люциуса вывернуться наизнанку. Трость в его руке была крепко сжата, пальцы побелели. Выключить разум, когда любимая женщина может сойти с ума от боли…

Не на шутку испугавшись, ведь наказание продолжалось слишком долго, Люциус посмотрел на Темного Лорда, взглядом выдавая неподдельный ужас и тревогу, его глаза словно просили прекратить, а Волан-де-Морт улыбался собственным, только ему понятным мыслям.

- М-мой Лорд… – сам от себя не ожидая, произнес Люциус в манере Хвоста.

- Что, Люциус? – как-то хитро спросил тот, не прерывая магического контакта с жертвой.

- Она не выдержит…

- Ты хочешь прекратить это?

Молчание в ответ, он действительного не мог выдавить из себя и слова, знал, какое наказание может последовать за дерзость.

- Говори! – прошипел Лорд на повышенных тонах.

- Да, мой Лорд, я хочу, – иначе Люциус ответить не мог, только прямой ответ… другой мог принести ей ещё боли.

Внезапно палочка опустилась, Аллегра притихла на полу, а затем стала кашлять, но и на это сил не было, звук хриплого дыхания заполнил кабинет. Она не пыталась встать.

- Очень интересно, я думал, кто же из вас первый осмелится остановить меня? – с ехидной улыбкой произнес хозяин.

Любопытство, Мерлин, как это жестоко! Невыносимо, всего лишь фарс… В этом весь Лорд.

– Что ж, вы оба сильны: морально и физически, Аллегра, почему ты молчала? – с интересом спросил маг.

Она не могла встать, даже пошевелиться, слова давались с трудом…

- Так нужно для плана, мой Лорд…

- Ты не чувствовала в этой боли наказания?

Осторожный кашель, отдающийся во всем теле, сколько ребер сломано в этом хрупком теле?

- Чувствовала, мой Лорд, но так было нужно, я виновата… – повторилась она, туго соображая, что происходит.

Смех, шипящий, неприятный.

- У тебя странные понятия о наказании, обычно люди кричат и молят о пощаде, в крайнем случае, о смерти.

- Мне нужно в Хогвартс…

Люциус смотрел на Аллегру, действительно тронувшуюся умом на почве пыток. Разум отключился, состояние было плавающим.

- Что ж, будь по-твоему. Люциус, подойди.

Он подчинился и подошел, обнажая Темную Метку, потому как им понадобится ассистент, чтобы разыграть небольшой спектакль.

Без оглядки они неслись в больничное крыло, куда совсем недавно доставили Гермиону. Ребята не знали что думать, обвинять в исчезновении из замка было глупо, сейчас не время. Оказывается, она умудрилась выкрасть Карту Мародеров и мантию-невидимку, которые Дамблдор уже вернул в целости и сохранности, что было крайним удивлением, особенно после того, что произошло с их подругой. Как всегда осторожная и правильная Гермиона могла попасться в такую глупую уловку?

- К ней нельзя, мисс Уизли, – строго сказала мадам Помфри сестре Рона.

- Почему? Она же в сознании! – пыталась уговорить Джинни.

- Я всё сказала, – колдомедик повернулась к подлетающим со скоростью разъяренного гриндилоу гриффиндорцам. – И вам тоже.

- Но профессор Дамблдор разрешил… – начал было Гарри, едва не врезавшись в неё.

- Не важно, что сказал Альбус, к ней нельзя, и точка.

Помфри закрыла дверь в больничное крыло, не желая ничего слушать, но на самом деле она жалела Гермиону, лежащую с множеством переломов и жуткой болью после пыточных заклятий. Бедная девочка попросила никого к ней не пускать, особенно Гарри и Рона. Поппи могла поклясться, что вперемешку со стыдом и виной перед всей школой, она до сих пор не может избавиться от шока и оправится еще не скоро. Колдомедик подошла к кровати, на которой лежала забинтованная Гермиона: взгляд в потолок, слезы, стекающие на подушку, она выглядела так, словно из неё высосал душу дементор. Сердце мадам Помфри разрывалось от жалости. Пустота в карих глазах… Несмотря на глупый поступок Гермиона – хорошая девочка, каждый может оступиться, но никто не в силах сдержать чувства, особенно такие сильные, как любовь…

Гарри и Рон смогли попасть в больничное крыло только через три дня, им было глубоко плевать на воровство, главное, что Гермиона осталась жива. Они успели выведать всю информацию у Тонкс… Их подруга лежала на боку и не шевелилась. Ребята попытались заговорить:

- Гермиона, – негромко позвал Рон.

Никакой реакции, глаза открыты, уставлены в пустоту, а каштановые волосы заколоты в пучок с неаккуратными петухами, бледное лицо… Им стало страшно от того, как сильно на неё повлияли последние события, Гермиона едва оправилась от битвы в Министерстве Магии, как тут… Дамблдор сказал, что она некоторое время пробудет в больничном крыле, но её уже можно навещать. Страшно смотреть на неё такую. В голове у Гарри сразу же всплыли рассказы Невилла о том, как сошли с ума его родители, подвергшиеся Круциатусу, но Гермиона… она ведь такая сильная, она не поддастся безумию и вернется к ним. Страшный взгляд, бездушный…

- Простите… – совсем тихо произнесла она. – Я не знала, что всё так получится, он уговаривал…

Из уголка глаз прочертила дорожку слезинка. Мерлин, она такая хрупкая.

Их Гермиона.

- Мы не виним тебя, – тихо сказал Гарри, присаживаясь на край кушетки. Он просто положил руку на её плечо. Гермиона была практически здорова, мадам Помфри напоила её множеством зелий, вот только кто поможет излечить душу? Уязвленная, она казалась такой крохотной, беззащитной… Она попыталась принять сидячее положение.

- Нет, тебе лучше лежать.

Но она не послушалась и теперь обнимала Гарри, тихо плакала на его плече; он чувствовал, как намокает его рубашка, но только крепче прижимал её к себе. Она с ними, живая…

- Простите… – шепнула она всхлипывая.

Рон сел на другой край кровати и стал гладить её по спине. Нужно показать, что она не одна, что всё что было, не сможет вывести из равновесия сильную и выносливую всезнайку Грейнджер.

- Ничего, всё будет хорошо, – прошептал Гарри. – Мы с тобой, всё прошло, всё закончилось.

Слова, глупые, но они могли помочь, могли спасти от угрызений совести.

- Гарри, мне страшно, – приглушенно проговорила она в его рубашку. – Мне до сих пор кажется, что я там, я всех подвела, из-за меня вся школа могла быть в опасности. О, Гарри…

Из-за ширмы показалась мадам Помфри с подносом, на котором громоздилось множество зелий разного цвета.

- Ей что, всё это пить придется? – в ужасе сказал Рон.

- Ну, если хотите, чтобы мисс Грейнджер побыстрей поправилась.

Странно было то, что на слёзы пациентов Помфри обычно реагировала выпроваживанием посетителей, но в этот раз она почему-то решила иначе, правда, им все равно пришлось уйти.

- Мистер Поттер, мистер Уизли. Мисс Грейнджер пора принимать лекарства, вы можете остаться, только подождите в коридоре недолго.

Но эти слова произвели обратный эффект, Гермиона только сильнее вцепилась в Гарри, не выплакав еще один литр слёз, но затем она все же выпустила друга из объятий и уставилась в пол.

- Гермиона, мы зайдем попозже, после зельеварения, – сказал Рон. – Тебе принести что-нибудь?

Она покачала головой из стороны в сторону, как тряпичная кукла, и вздохнула. Парни переглянулись и с тяжкими чувствами покинули больничное крыло.

- Я убью этого ублюдка! – злостно кинул Гарри, как только они вышли за дверь.

- Его уже ищут авроры, хотя вряд ли найдут… И кто бы мог подумать, что он окажется Пожирателем Смерти…

Всё что нужно было делать, это без конца ныть, плакать и извиняться с пустыми глазами – это получалось легко, если подумать о том, что Круциатус был не фальшивым и переломал мне много ребер – адская боль, ни с чем несравнимая, ужасная. Темный Лорд очень силен в пыточных заклятиях, это я осознать успела, прежде чем провалиться в некое подобие транса, когда ничего не понимаешь, но дышишь, можешь говорить и даже ходить.