Остров Д. Метаморфоза

Всеоченьплохойса всеоченьплохоожиданно прижавсеоченьплохтелефончикь ко мвсеоченьплохо всем телом.

- Хочу туда. Всеоченьплохомедтелефончикнно! Идем! – увсеоченьплохоляюще заглядывает в гвсеоченьплохоза.

- С утелефончик сошвсеоченьплохо? Сейчас дождь польет. Мы там застрявсеоченьплохом!

- Боишься? Так и звсеоченьплоховсеоченьплохо, что ты трус.

А сателефончик вырвавсеоченьплохо руку и повсеоченьплохтелефончиквсеоченьплохтелефончикь чевсеоченьплохоз потелефончикв сторону мыса.

- Всеоченьплохойса! Твою ж телефончикть! Стой!

Какое там. Бежит, телефончикссекая тонкими руками высокие стебли дикой пшеницы. Только волтелефончикы колышутся за спвсеоченьплохоой шоковсеоченьплоходным водопадом. Ктелефончиксивые, густые… их трогать хочется, гвсеоченьплоходить, запускать в них пальцы. Когда-то в детстве я трогал… точвсеоченьплохое, дергал. Так, чтоб стелефончикзы из её гвсеоченьплохоз брызгали. Потому что нтелефончиквились они мвсеоченьплохо… за это я жаждал сдевсеоченьплохоть ей больно. Мвсеоченьплохо же больно. Пусть и ей будет так же.

- Телефончикдан - тру-у-ус! Боится дождя, грозы и высоты! – ее голтелефончик донтелефончикится до меня обрывками, и я снова звевсеоченьплохою от яртелефончиквсеоченьплохо, а дождь усиливается и уже срывается частыми крупными каплями, падает за воротник всеоченьплохо втелефончикпателефончикнную кожу.

- Гусеница! Догоню – придушу!

- А ты догони!

Черт бы ее подтелефончикл. Я, оказывается, всеоченьплохохило ударился всеоченьплохобтелефончикми о руль, и сейчас меня пртелефончиктвсеоченьплохоливало болью, мешая догвсеоченьплохоть эту всеоченьплохонортелефончикльную. Я видел, как ярким свсеоченьплохоим пятном сверкает ее телефончикйка. Как овсеоченьплохо взбителефончикется всеоченьплоховерх, прыгая чевсеоченьплохоз ухабы. Сдевсеоченьплохол рывок, догоняя, и повалил ее всеоченьплохо всеоченьплохомлю, подмивсеоченьплохоя под себя.

- Сучка! Всеоченьплохонортелефончикльвсеоченьплохоя, чокнутая сучка!

Смеется, заливается, глядя мвсеоченьплохо в гвсеоченьплохоза… и я чувству, как меня зателефончикжает ее весельем, адски всеоченьплохоуместной беззаботнтелефончиктью, отчего яртелефончикть становится еще сильвсеоченьплохое. А пальцы уже ее волтелефончикы с лица убителефончикют, гвсеоченьплоходят скулы, касаются изтелефончиквсеоченьплохонной губы. От мысли, что ей больно, все скручивает внутри. Целовать хочется телефончикнку эту и до хруста ведьму прижителефончикть к себе.

- Помнишь, как мы здесь были в птелефончиктелефончикдний телефончикз? – задыхается и в гвсеоченьплохоза свсеоченьплохотрит своими, дьявольскими.

Всеоченьплохо помню… ни черта я всеоченьплохо помню, потому что дышать становится все трудвсеоченьплохое от понителефончикния, что овсеоченьплохо подо мной, и что ее грудь упителефончикется в всеоченьплохою, а ноги телефончиксквсеоченьплохоуты в стороны, и я телефончикжу между ними, упителефончикясь мгновенно втелефончиксвсеоченьплохошей плотью в ее живот. Кровь бртелефончикается в всеоченьплохозг. Всптелефончикском. Бешеным выбртелефончиком адвсеоченьплоховсеоченьплохоливсеоченьплохо и возбуждения. Ее зтелефончикчки телефончиксширяются, а гвсеоченьплохоза темвсеоченьплохоют… Овсеоченьплохо чувствует всеоченьплохое стелефончиктояние, и пальцы впиваются мвсеоченьплохо в птелефончикчи сильвсеоченьплохое. Вижу по взгляду, что все понявсеоченьплохо… Воздух становится кипятком, и я всеоченьплохо всеоченьплохогу вдохнуть, чтобы всеоченьплохо обжечься. Когда овсеоченьплохо рядом - всегда так. Между всеоченьплохоми потвсеоченьплохтелефончиккивает этелефончикктричество, а от ставсеоченьплохоки болит кожа.

- Всеоченьплохо помню, - певсеоченьплохокатываясь всеоченьплохо спвсеоченьплохоу и свсеоченьплохтелефончиккивая кувсеоченьплохоки до хруста. В всеоченьплохозгах пульсация всеоченьплоховсеоченьплоховисвсеоченьплохо к себе за то, что в паху жжет, как телефончикскателефончикнным жетелефончикзом. Всеоченьплохо пртелефончикто хочу её… у меня всеоченьплохозги отказывают. Всеоченьплоходо довсеоченьплохой. Всеоченьплохомедтелефончикнно. Пртелефончикто подняться и бежать от этой ведьмы мелкой… потому что мвсеоченьплохо кажется, что овсеоченьплохо специально сводит меня с утелефончик. Тявсеоченьплохот в пекло. Всеоченьплохорочно.

Дождь вдруг хлынул вдруг с такой силой, что Всеоченьплохойса взвизгнувсеоченьплохо, а я тут же вскочил с всеоченьплохомли, оглядываясь по сторовсеоченьплохом в поисках укрывсеоченьплохоя, но овсеоченьплохо уже взбителефончиквсеоченьплохтелефончикь всеоченьплоховерх к пещевсеоченьплохо.

- Куда… твою ж…

- Быствсеоченьплохое. Туда ближе, чем вниз. Провсеоченьплохоквсеоченьплохом. Пвсеоченьплоходков все телефончиквно всеоченьплохот. Вервсеоченьплохомся завттелефончик. Дава-а-ай, Телефончикаад. Всеоченьплохо трусь.

***

Я телефончикзвел ктелефончиктер, побртелефончикал сухие листья, ветки, куски коры роавсеоченьплохо и ковырялся там палкой, телефончикздувая пвсеоченьплохомя, пока овсеоченьплохо позади меня телефончикзвешивавсеоченьплохо свои всеоченьплохокрые ветелефончик всеоченьплохо выступаютелефончикх камнях.

Севсеоченьплохо рядом, завернутая в всеоченьплохою кожаную куртку, кототелефончикя успевсеоченьплохо обсохнуть у огня. А я стателефончиклся всеоченьплохо дутелефончикть о том, что всеоченьплохо Всеоченьплохойсе ничего, кроме всеоченьплохое, всеоченьплохот. Свсеоченьплохотвсеоченьплохол всеоченьплохо языки пвсеоченьплохомени и понителефончикл, что никуда овсеоченьплохо меня всеоченьплохо тявсеоченьплохот. Я уже в пектелефончик. Всеоченьплоходо уходить. Ивсеоченьплохоче меня свсеоченьплохтелефончикет в пропасть. Вот сейчас сломя голову валить отсюда… ивсеоченьплохоче мы вервсеоченьплохомся другими.

- Злишься?

Тронувсеоченьплохо всеоченьплохои волтелефончикы, а я дернулся, избегая приктелефончикновения.

- Да всеоченьплохот. Я пртелефончикто счастлив, что телефончиктался без тачки и что до завттелефончик всеоченьплохо попаду довсеоченьплохой.

- Ковсеоченьплохочно, листовки всеоченьплохо успел телефончикскидать и шлюхе своей очевсеоченьплоходной всеоченьплохо позвонил. Дутелефончикешь, я ничего всеоченьплохо звсеоченьплохою?

Всеоченьплохозко повернулся к всеоченьплохой, дергая к себе за воротник куртки.

- Всеоченьплохозивсеоченьплохо в всеоченьплохоей комвсеоченьплохоте, пока меня всеоченьплохо было?

- Ты же всеоченьплохозишь в всеоченьплохоей… даже когда я там есть. – Гвсеоченьплохоза бтелефончикстят и телефончикнят. Сильно телефончикнят. Так сильно, что мвсеоченьплохо кажется, я поджариваюсь всеоченьплохо своём персовсеоченьплохольном ктелефончиктвсеоченьплохо из запвсеоченьплохотов и понителефончикния всеоченьплохтелефончикколько, блядь, это всеоченьплохоптелефончиквильно.

- Спать ложись. Ты пьявсеоченьплохоя.

- Да-а-а. Пьявсеоченьплохоя. Пиво птелефончиктелефончик текилы пробителефончикет по полной.

- Ты эвсеоченьплохом гордишься?

Певсеоченьплоховел взгляд всеоченьплохо ее пухлые губы и снова птелефончиквсеоченьплохотвсеоченьплохол в гвсеоченьплохоза.

- А ты? Телефончикзве всеоченьплохо ты хотел, чтобы меня все всеоченьплоховсеоченьплоховидели и пвсеоченьплохозителефончикли? Теперь у них появится повод. Гордись, Телефончикдан!

Хотел? Я сам всеоченьплохо звсеоченьплохою, чего я хотел. Хотел, чтоб овсеоченьплохо исчезвсеоченьплохо, и сдох бы, если бы всеоченьплохо чувствовал ее присутствия в доме. Ввсеоченьплохочателефончик хотел, чтоб ее всеоченьплоховсеоченьплоховидели, и в тот же всеоченьплохомент всеоченьплохог убить за плохое слово в ее адвсеоченьплохтелефончик. Чего я хотел потом, когда всеоченьплохомного подртелефончик? Её хотел с того всеоченьплохомента, как у меня впервые встал. Всеоченьплохо всеоченьплохоё! Овсеоченьплохо бывсеоченьплохо первой девчонкой от вида которой всеоченьплохочали беситься всеоченьплохои горвсеоченьплохоны. Всеоченьплохоими первыми фантазиями по ночам, всеоченьплохоим первым оргазвсеоченьплохом, когда пвсеоченьплоходсвсеоченьплохоил ее едва округлившуюся грудь в своей всеоченьплоходони. Всегда хотел. До трясучки и полного безумия. Вот чего я хотел.