Бег времени. Тысяча семьсот (СИ)

- С 1788 года, с того самого дня, как Бенедикт умер у меня на руках, я ждала этого момента.

- Так ты возомнила себя ангелом мщения? – с усмешкой спросил Уитмен, стараясь сохранить больше времени для раздумья, заговорив меня тем, что меня волновало больше всего.

- Возможно, - невозмутимо ответила я, - Есть грехи, которые нельзя прощать, Сен-Жермен.

Он нервно вздохнул, но не двинулся с места.

- Ой ли, – прошипел он, делая шаг вперед, переборов минутный страх перед пулей. Но вот только и она тоже была лишь разыгранным спектаклем. Он сделал еще один шаг, уже улыбаясь, справившись с ситуацией, - А что ты можешь рассказать о своих грехах, Гвендолин? Как ты оказалась в 1788?

- В конце концов, я оказалась вдвое умнее. Неужели ты так и не понял, Леопольд?

Столько раз рушила планы, столько раз путала все карты – поглощенная лишь одной целью в жизни. Уничтожить то, что уничтожает меня. Сен-Жермен затих, чтобы через секунду рассмеяться, заставляя меня вздрогнуть. Он смеялся и смеялся, пока смех его не превратился в мерзкое хихиканье.

- Значит, я был прав. Тогда, в Болгарии, ты чуть ли не выдала себя с головой. Но я был поглощен своими делами, чтобы додумать все и сложить цифры.

Едва ли меня можно было не заметить, когда я неслась по освещенному лишь факелами подземному коридору, ведя за собой Шона – тогда первого заместителя Темпла. Сен-Жермен, уже тогда в 1867ом живший под фамилией Уитмен, поймал его, когда тот пробрался в его лаборатории, чтобы найти тайник с сокровищами магии. Шон был моим первым лучшим другом, после смерти Бенедикта, от того я отправилась спасать его, не подумав о последствиях. Именно тогда, то кольцо Гидеона спасло нам жизнь, когда всего на секунду, оно выдержало натиск каменной плиты, которая закрывала нам проход из подземелья. Тогда-то Сен-Жермен и увидел мое лицо в свете пламени. Всего на секунду.

- Я просто положился на теорию, что это игра воображения.

- А на деле я всегда была за твоей спиной. Вернулась обратно, прожила свою жизнь и умерла бы, оставив бессмертие тебе, но ты испортил все сам. Ты убил его. И дал мне повод прожить 271 год, чтобы вновь оказаться с тобой лицом к лицу. Глупый-глупый Леопольд, - подначила я, улыбаясь. Но прежде, чем я смогла сказать что-то еще, комнату озарило голубым светом, чтобы передо мной тут же появился Гидеон, позволив Уитмену, ожидавшему такой поворот событий, прыгнуть мне за спину и обхватить меня руками, вновь приставив ко мне нож, но только уже к спине, в области сердца. Не раздумывая, он надавил на рукоять клинка, распоров кожу, но промахнувшись, задев лишь мышцы. Осознав это, я схватила из рукава тонкую шпильку и проткнула Уитмену руку, что позволило мне вырваться чуть вперед и со всей силы ударить локтем ему в лицо, разбивая нос. Тот сразу на автомате сделал шаг назад и оступился о собственный стул у рабочего стола, осел на пол, а я тем временем вновь подняла пистолет и направила на него. Кровь продолжала впитываться в платье, ослабляя мою хватку, заставляя ноги подкашиваться от слабости, но я все упрямо стояла, не позволяя ране затянуться.

- Гвенни, - послышался голос Гидеона, но будто сквозь толщу воды. В растерянности я помотала головой из стороны в сторону, стараясь отогнать наваждение и сфокусировать взгляд на Уитмене, который пытался остановить кровотечение из носа, подняв подбородок и смотря на меня лишь краем глаза.

- Тебе нужно к доктору, - продолжал говорить де Виллер, но я не слушала его, продолжая смотреть на человека, сидящего напротив.

- Не хватает духу, Ворон? – насмешливо спросил Уитмен. Я сильнее сжала пистолет, не понимая, почему же не могла выстрелить, а лишь продолжала смотреть на него, будто это могло утолить мою жажду. Зубы стучали точно от холода и мне, наверное, все-таки было холодно, потому что я умирала. В очередной, уже не вспомнить какой раз.

- Гвен, что ты делаешь? – голос Гидеон прорвался ко мне сквозь воду, но все что я могла слышать – это то как бешено билось мое сердце в тишине кабинета. Ярость поднималась во мне точно надвигающаяся стихия.

-Да, Гвен, что ты делаешь? – насмешливо повторил вопрос Уитмен, прижимая ладонь к окровавленному носу и смотря на меня из-под руки.

- Гвенни, опусти пистолет, пожалуйста, - умолял Гидеон, медленно подходя ко мне, вытянув руки вперед, точно ради защиты. Будто я сумасшедшая, - Ты можешь остановиться.

- О нет, - пропел Уитмен, отодвигаясь все дальше к стене, - Она никогда не могла остановиться. Особенно, когда дело касалось мести. Она уже рассказала тебе, почему здесь, Гидеон? Конечно же, рассказала. Ради тебя, верно?

Краем глаза я видела, как напрягся Гидеон, переводя взгляд от меня к Уитмену, и мне хотелось кричать, чтобы он не верил ни единому слову, но язык прирос к небу, парализуя все то, что я могла сказать.

- Она использовала тебя. Посмотри в ее глаза, это же монстр, девочка окончательно сошла с ума, - он облокотился об стену и начал подниматься, все еще держа голову поднятой вверх. Но вместо него я видела историю своей жизни. Напротив меня стою я и я поднимаюсь на ноги, прижимая руку к лицу, чтобы попытаться остановить крики, когда воспоминания о том, как закрывалась каменная плита могилы, становились реальнее. Становясь выше и выше, я продолжала жить ради любви, которую уже не могла носить в сердце. Она оставалась со мной шрамами на коже.

- Ты сделал меня такой.

Говорят, тираны боятся тех, кого угнетают. Бойся же меня. Настала моя очередь угнетать.

- Милорд, все счета аннулированы… - в этот момент дверь в кабинет открылась, впуская Марли. Он застыл на пороге, глядя на разразившуюся драму, а спустя секунду тело рефлекторно потащило его назад. Рот его приоткрылся, готовый выпустить крик, но я тут же развернулась в его сторону, чтобы выстрелить в плечо, и даже не стараясь убедиться, что попала, снова повернула дуло в сторону Уитмена. Послышались крики, адепты высунули свои головы из кабинетов, желая знать, что произошло, но тут же прятались, чтобы, конечно же, вызвать помощь, сообщить начальству о выстрелах. В Темпле всегда была удивительная система связи, когда бабочка порхала в подвале, вызывая бурю в приемной на верхнем этаже. Через секунду сюда стекутся абсолютно все.

Сен-Жермен же смотрел на Гидеона, но не словно ожидал от него помощи, а точно уже приготовившись к чему-то, будто тот должен был что-то сделать. Я же старалась не поворачивать головы, избегая того, чего боялась больше всего – увидеть в его глазах, что я и вправду превратилась в монстра, которого должна была убить вовсе не в Сен-Жермене, а в себе.

- Ну же, Гидеон, ты знаешь, что можешь это сделать, - наконец-то произнес Сен-Жермен, а я в непонимании лишь продолжала стоять точно статуя, - Все это исчезнет, будто и не было.

Все это исчезнет, точно и не было. Слова эхом ударялись о стену.

- Разве это та девочка, что когда-то впервые зашла в Темпл? Разве эта та веселая и милая Гвендолин, в которую ты влюбился? Посмотри же на нее! Она убивает людей, не моргнув и глазом. Нужна ли она тебе такая?

Я наконец-то повернулась в сторону Гидеона, чтобы понять, что все это время он смотрел на меня и его глаза, самого потрясающего цвета, который я когда-либо встречала, были наполнены болью, точно я недостаточно разбивала его сердце. Разве не достаточно? Разве жизнь не могла просто вернуться в спокойное русло?

- Тебе нужно просто нужно сделать это и ты вернешься в тот день, когда Гвендолин еще была твоей Гвендолин. До того как она сошла с ума. До того как она решила, что вбила в свою голову абсурдную идею, что я – Сен-Жермен! - продолжал говорить уже давно не граф, а Уитмен, игнорируя меня и направленный в его сторону пистолет. Да я и не ожидала от него страха. Лишь момента, когда он сам признается в своих грехах.

Но планы никогда не идут так, как ты представлял. Поэтому Гидеон лишь сделал шаг вперед в хронографу и Сен-Жермен удовлетворенно кивнул, поддакивая по его мнению верным решениям, а я лишь наконец-то опустила пистолет, продолжая смотреть на де Виллера, смиряясь с любым его решением.