Дело Чести, или шесть дней из жизни одного принца (СИ)

— Миранир, он-то все равно не жилец, — с намеком на угрозу в голосе настаивал Дамиан.

— С чего это?

— Ты же вынес приговор.

Быстро же распространяются новости по поместью…

— А ты у нас палачом подрабатываешь? — не удержался я, разминая тем временем кисть. Вероятность уйти отсюда, не применив оружия, стремилась к нулю. Да что там говорить, вообще вероятность уйти. Пусть я не «первая шпага» королевства, в двадцатку лучших вхожу железно. Но вряд ли этого будет достаточно, чтобы выстоять против шестерых хорошо тренированных мужиков в полном расцвете сил.

Что бы по этому поводу не мечталось авторам сентиментальных романов.

И все же я был намерен попытаться.

Дальше все завертелось так, что я едва успевал фиксировать происходящее. Натренированное тело само находило оптимальные удары, позиции, захваты. Батман направо, уход, финт, уход, ремиз прямо — достал! — уход, атака, уход — опоздал, теперь достали меня, — отножной, финт, перенос… И так далее, и тому подобное.

Это не был тренировочный бой в зале, это была драка на выживание, так что всё происходило быстро и жестоко. Через несколько минут двоих мне удалось вывести из строя полностью, еще одного — изрядно потрепать. За что я поплатился пробитым бедром (что сказалось на моей скорости) и несколькими мелкими порезами. В принципе, у меня были все шансы. Но видимо, вентарцев все же было не шестеро. Потому что в какой-то момент я почувствовал, как голова моя взрывается от удара по затылку. Что же у них в Вентаре за привычка такая — бить по голове?!

И черные крылья безвременья сомкнулись надо мной.

Очнулся я в теплой, мягкой постели и попытался потянуться. Лучше я этого не делал! Тело выдало мне такую гамму ощущений, что я не только вспомнил всё, что было до моей бесславной потери сознания, но и смог догадаться, что случилось потом.

Потом меня били.

Сильно.

Ногами. В смысле, сапогами.

Как я при этом остался жив, было категорически непонятно. Я с трудом приоткрыл заплывшие глаза (какой же я сейчас, должно быть, красавец…) и обнаружил рядом что-то строчащую в знакомую мне кожаную книжечку Недотрогу. Она каким-то образом почувствовала мое пробуждение и подняла глаза.

В них было столько сочувствия, что мне самому стало себя жалко.

— Где Тагард? — с трудом проартикулировал я.

— Успокойся, в порядке твой Карадэс. Умыли, одели, растерли, отпоили, отвезли под охраной в поместье Грэйди. Никак не могу понять, что заставило тебя рисковать жизнью ради практически уже трупа.

— Да с чего вы все решили, что он уже «практически труп»?

— Ну, как же? Ты же сам заявил, что считаешь его виновным по Делу Чести. А для исса это означает…

— Ключевое слово здесь «для исса». Мама нам с детства вбивала в голову, что глупо без толку разбазаривать налогооблагаемую базу. Я собирался ему предложить выбор — жизнь или статус. Думаю, даже у такого идиота хватило бы ума отказаться от сомнительной чести умереть аристократом в пользу жизни обычным смертным. За воровство ему в любом случае придется отсидеть пару лет в тюрьме. Но это должно пойти ему только на пользу — от опиума отвыкнет. У нас уже были такие прецеденты. Благо, насколько я понял, он подсел недавно. И в его случае за пару поместий Тагард вполне может откупить половину срока. Рано или поздно он, конечно, станет трупом. Как и любой из нас. Но пока другой угрозы для его жизни кроме него самого я не вижу.

— Но ведь он не брал Чашу, не так ли?

Я не видел смысла лгать. Совсем лгать.

— Да, Чашу взяла Лисса, а подбросил Рудди. Руден хотел таким образом спасти Ливи и хоть как-то помочь своему другу-наркоману. — об остальных его мотивах я просто умолчал. — Но прочие драгоценности украл Тагард. — И я перевел разговор в другое русло: — Как вы нас нашли?

— Рудди собирался у тебя что-то уточнить, стал искать и не нашел. Ни тебя, ни Тагарда, ни Дамиана со товарищи. И поднял тревогу. К счастью, Грэйди еще не успел отъехать. И Ливи подсказала, где тебя искать.

— Что с вентарцами?

— Шестеро участвовавших в побоях, у Нидарии в темнице. С Дамианом я серьезно поговорила. Пить хочешь? — поспешила она сменить тему менее болезненную.

Очень. Я очень хотел пить. А еще больше — выпить.

— А вина можно? Красного?

— Хорошо, сейчас принесу, — и Недотрога выскользнула из двери.

Оставив свою книжечку на кресле.

Книжечка лежала и подмигивала мне несуществующим глазом.

Просто бесчеловечно так издеваться над людским любопытством.

Я сжал покрепче зубы (невероятно, но мне снова удалось сохранить их полный комплект!) и потянулся за нею.

И не пожалел.

Открыв первую страницу, я понял, что сорвал банк, потому что это был ДНЕВНИК.

Он не мог похвастаться древностью записей, его начало было датировано днем раньше моего прибытия к Сорентам. Видимо, книжка была выделена непосредственно для этой поездки. Содержала она преимущественно записи, касавшиеся вассальных тяжб. Но на десятой странице я обнаружил запись, ради которой готов был еще раз схлопотать дубиной по голове:

И тут дверь открылась, и в комнату вошла Недотрога.

Я успел лишь закрыть дневник и положить его на край кровати.

— Ранир, перестань делать вид, что ты впервые видишь эту книжку и понятия не имеешь, как она оказалась на твоей постели, — недовольно проворчала Недотрога, возвращая свое имущество.

— Какую такую книжку?

— Я прекрасно знаю твое не обремененное совестью любопытство, так что кончай отнекиваться. Вот скажи, у своих родных ты бы тоже стал читать личные дневники?

— Нет, конечно. Во-первых, они мне не настолько интересны, — судя по потеплевшему взгляду, комплимент попал в цель. — Во-вторых, мои близкие не ведут дневников в принципе, это у нас семейное. Ну а в-третьих, — продолжил я совсем уж тихо, — от них за такое можно и в дыню получить…

И вжал голову в плечи, поскольку Недотрога замахнулась на меня той самой книжкой. Я мгновенно изобразил из себя немощь болезную в надежде, что милосердие лекаря возьмет в ней верх над гневом оскорбленной девицы.

И не ошибся.

— Ты свинья. — Она обреченно опустила руки.

— Хрю-хрю, — согласился я с ней.

— Но что бы ты там ни вычитал, — а вот и в правду, что я там не вычитал? Вопрос весьма злободневный, — это уже не имеет никакого значения.

— Почему это?

— Потому что я выхожу замуж.

— О, да! Очень взрослый, зрелый поступок — согласиться на предложение почтенного старца Анжи Привлянского…

— Намин Миранир! У вас совесть есть? Ты подслушиваешь мои разговоры, читаешь мой дневник, а теперь еще выясняется, что перехватываешь мою почту!

— Почту, между прочим, перехватил не я. Я просто случайно услышал о содержании письма.

Больше всего в этот момент я боялся, что она поинтересуется, кто же его перехватил. Но она лишь спросила, есть ли разговоры, которые мною не подслушиваются. Я ответил, что не знаю, поскольку их не слышал.

Мы посмеялись: я — очень осторожно, чтобы не разболелись избитые ребра, она — во весь голос.

— Так что ты забыла в браке с этим придурком?