Фатум (СИ)

Видимых ранений на теле животного не было, но и на внезапный приход старости списать кончину скакуна не представлялось возможным. Конь не был расседлан, более того, на седле все еще моталась фляга, которую Кристиан, не без отвращения притянул к себе: если там вода, то она была ему нужна. Хоть его не совсем устраивал способ, которым он ее добыл, но выбирать не приходилось в любом случае.

Обведя глазами место преступления еще раз, мужчина вдруг наткнулся на нечто, что никак не вписывалось в пейзаж: покрытый пылью атласный пиджак лежал за спиной мертвого коня, придавленный сверху камнем. Нахмурившись, Кристиан подошел ближе и присел на корточки: здесь же, на каменистом своде темнели какие-то пятна: кровь, вероятно. Будь мужчина героем какого-нибудь детективного фильма, он бы по-любому с важным видом потрогал пятна пальцами, возможно, даже понюхал бы их или попробовал на вкус, точно это бы ему что-то дало. На деле, ему лишь оставалось тупо смотреть на находку, отгоняя дурные мысли: поддавшись панике, Кей никогда не найдет беглянку. А подобный расклад его не устраивал: ему нужно было сосредоточиться. Пиджак. Да, именно он и был главной зацепкой. Хранитель сжал челюсти, небрежно отбрасывая находку в сторону. На первый взгляд, под атласной тканью не было ничего, кроме точной такой же каменистой тропы, разве что, чуть разрыхленной, словно армия муравьев проводила там парад. Но затем взгляд Кристиана уловил что-то знакомое, и мужчина присмотрелся повнимательнее: это была надпись. Несмотря на пиджак, ветер исказил некоторые символы, запорошив контуры песочной крошкой, но все же послание оставалось читабельным. Мужчина аккуратно провел по символам, гадая, что же ниса хотела этим сказать: предупредить, напугать или что? Какой реакции она от него ждала? Совершенно точно, Николь знала, что Кей пойдет за ней – вот ведь самоуверенная, импульсивная девица! Но вот только, что ему делать теперь? Кристиан снова опустил взгляд на еле заметную надпись – «Гибрид» – и нахмурился: конечно, это весьма осложняло дело. Мужчина предполагал, что невидимка мог быть гибридом, но все же очень надеялся, что это было не так. Теперь же стало очевидно, что Дэвид Абрамс – куда более опасный соперник, чем Кей мог себе представить. Но если раньше хранителю не было необходимости лезть на рожон, чтобы помешать невидимке попасть на Эстас – достаточно было бы лишить его средств связи и транспорта, то теперь, когда в его руках был козырь в виде одной глупой златовласой землянки, у Кристиана не оставалось иного выбора: хотел он того или нет, но встреча с Дэвидом Абрамсом была неизбежна.

- По закону жанра, – Николь откинула голову на кожаное сидение автомобиля, намеренно оставляя на нем как можно больше кровавых разводов: маленькая, прощальная пакость, так сказать. Он разбил ей голову, а она испортит ему тачку. Хоть какой-то след в истории останется, – главный злодей всегда рассказывает о своих коварных планах жертве, прежде чем ее грохнуть, – девушка разумно решила умолчать о том, что именно из-за этой злодейской привычки главный герой успевает прийти и всех спасти. – Так что сейчас очень даже подходящий момент для того, чтобы поведать мне свою душещипательную историю, а также дальнейшие намерения.

Дэвид продолжал смотреть на дорогу, всем своим видом демонстрируя полнейшее безразличие. Это была не холодная отстраненность Зомби, от которой хотелось съежиться, и не тихая задумчивость дяди, которая, наоборот, добавляла атмосфере некоторой одухотворенности, – это было сухое игнорирование. Николь не была уверена, что водитель ее слышал, что он вообще был живой: одна и та же поза, немигающий взгляд, каменное лицо. Даже руки, манипулирующие рулем, и те двигались машинально, будто принадлежали роботу. За всю дорогу Дэвид не сказал ей ни слова, не считая «пристегнись», что было, скорее, приказом, чем нормальным человеческим обращением. Сам он, кстати, не был пристегнут, что дарило девушке призрак надежды на то, что во время пути их остановит полиция, и она сможет хотя бы узнать, где они были. Однако сегодня явно был не ее день: они продолжали двигаться по горной трассе, на которой не были ни души; плюс, они в том-то и дело, что ехали, а Николь рассчитывала на то, что они пойдут пешком – так она могла бы и дальше оставлять Зомби подсказки. Правда, она вовсе не была уверена, что они понадобились бы: с какой стати Арчеру ее искать? Она бы на его месте не то, что не стала бы, она бы от радости джигу начала танцевать.

Поняв, что план с полицией не прокатит, девушка пыталась еще как-то запомнить маршрут, по которому они двигались: например, сколько раз они свернули направо, у какого фигурного дерева – налево, но, как назло, дорога вилась серпантином, и пейзажи, проносившиеся мимо были практически идентичными: бесспорно, прекрасными, но слишком уж одинаковыми. Плюс ко всему, Николь приложилась головой гораздо сильнее, чем думала, а потому ее периодически тошнило (как ни странно, Дэвид даже притормаживал и открывал окно; сам, без подсказок), и перед глазами постоянно плясали какие-то прозрачные козявки, искажая очертания предметов. Обессилевшая и слишком уставшая, чтобы бояться за собственную шкуру, девушка просто отдалась на волю судьбы и смотрела в окно, периодически донимая водителя глупыми разговорами. Ее рука судорожно сжимала пузырек с валиумом, который она в самый последний момент запихнула в кожанку перед уходом: нет, она не собиралась становиться нариком, она просто хотела перестраховаться – вдруг, ей удалось бы подмешать колес Полу и смыться? Единственная правильная вещь, которую она сделала, судя по всему. Теперь она сама могла наглотаться их: в худшем случае, она двинет кони от передоза; в лучшем – таблетки смогут размягчить ее мозг настолько, чтобы Дэвид не смог ей ничего внушить. Опять же, спасибо Полу за идею. Николь прикрыла глаза: упыря, конечно, ей тоже было немного жалко. В конце концов, он был лишь жадным недоумком, который связался не с теми людьми и не в то время: смерть за такое – слишком суровое наказание. Если бы каждый жадный или глупый человек на Земле получал от жизни красную карточку, то сейчас бы боролись не с экологическим кризисом, а с демографическим.

- Почему ты не убил меня? – девушка отвернулась от окна, и уперлась затуманенным взором на водителя. – Хотя нет, не так, ты же не убиваешь людей, верно? Ладно, перефразирую: почему я не умерла? Там, на дороге?

- У меня на тебя планы, – Дэвид совершенно неожиданно прервал молчание, соизволив включиться в разговор.

- А это уже что-то новенькое, – девушка вскинула брови и закопошилась на сидении, с которого уже давно бы сползла, если бы не ремень безопасности. – То есть теперь я марионетка в руках чудовищного кукловода с манией величия и хронической мизантропией?

- Теперь? – мужчина снова удивил собеседницу, растянув губы в некотором подобии ухмылки. – А ты оптимистка, Никки. Ты скачешь из рук в руки весь последний месяц, и до сих пор не поняла этого? Ну же, не разочаровывай меня.

- О чем ты говоришь?

- Ну сама подумай, – Дэвид расстегнул верхние пуговицы черной рубашки и выключил радио, которое, как только сейчас осознала девушка, все это время работало в фоновом режиме. – Твоему дяде вдруг приспичило приглашать сюда пришельцев – раз, два – ты знакомишься с каким-то стариком, который очень кстати оказывается знатоком во всех этих инопланетных делах; три – Мэриан попадает в больницу, и появляюсь я… Дальше продолжать?

Николь тупо смотрела на собеседника. Вот, кажется, язык у главного злодея развязался: ей бы радоваться, если бы не одно «но» – она вовсе не думала, как ей понравится то, что она услышит.

- Ты, наверное, хотела услышать план по захвату человечества, сестренка, – мужчина остановил машину. – Но все гораздо проще: мне не нужен мир, мне не нужна ты, мне не нужно ничего, что эта планета может мне предложить. За эти годы Земля не принесла мне ничего, кроме разочарований, – наклонившись, мужчина отстегнул ремень безопасности девушки. – Я не злодей, Никки. Все, чего я хочу, это убраться отсюда, найти отца, жить там, где я не был бы фриком или ошибкой природы. Ну как, достаточно душещипательно для тебя?