Единственная из чужой Вселенной (СИ)

Глава 5

(Даритта)

У меня родилось и крепло ощущение, что мир вокруг — нескончаемая компьютерная игра. Я с трудом прорывалась сквозь одно испытание, вздыхала с облегчением, и тут же на голову валилось другое.

Единственный плюс — переживания улетучились. Я понимала, что издерганная, взбудораженная до предела психика просто на время отключила их. Стоит лишь передохнуть, прийти в себя, и боль, опустошение, растерянность вернутся с новой силой.

Но надо же увидеть в сегодняшнем поганом дне хоть что-то хорошее.

Справедливости ради — хорошим были и зеленые.

Как они спасали нас от неведомых «похитителей ауры»! Как дрались с вандалами, что влезли в окно, пытаясь схватить!

И все равно заявление Путника шокировало меня. Изелейна вытянулась по струнке, судорожно моргала, приподняв брови — ее эмоции недалеко ушли от моих.

Куратор на голубом глазу сообщил: чем ближе наши отношения с зелеными, мои — с носорогом, подруги — со спасителем — тем меньше шансов у следующей атаки «присосок».

Я еще тешила себя надеждой, что Путник имел ввиду вовсе не то, о чем подумалось. В замешательстве, смущении едва собрала себя в кучу, чтобы уточнить. Но Изелейна озвучила наш общий вопрос раньше.

— Ты же не хочешь сказать, что самый лучший способ уберечься от энергетического истощения — заняться с зелеными сексом?

У меня подкосились ноги, в голове поселились маленькие дятлы. Куратор бросил на нас с Изелейной снисходительный взгляд.

— Секс — это полдела, — сообщил так, словно раздавал указания подчиненным. — Вы должны полюбить их. Тогда будете в безопасности.

Я не упала только потому, что колени отказались гнуться. Изелейна выпрямилась сильнее, бросила на спасителя косой взгляд. И, словно испугавшись собственных мыслей, тут же отвела глаза.

Не давая нам прийти в себя, Путник добил длинным объяснением.

Зеленые мужчины — верианцы — выбирают себе пару один лишь раз в жизни. Только на эту женщину у них срабатывают гормоны, и только с ней они способны заняться любовью. Рискни нарушить это правило — и дикая боль, недуг на многие месяцы гарантированы. Встретив ту самую — единственную, как они говорят, верианцы становятся мужчинами.

Бунт тела, бунт гормонов — все то, что испытывает наших подростков на прочность годами, верианцы должны пережить за три месяца. Ужас!

Странной, но не противной показалась мне физиология зеленых. Орган для спаривания выскакивает только после взросления. До этого момента иногда выходит наружу только крошечный орган для справления малой нужды.

Раздетые не-повзрослевшие верианцы-мужчины почти неотличимы от женщин. Только плечистей и без груди.

Безостановочный град фактов на наши больные после перехода и неприятностей головы, Путник завершил в своей любимой манере.

Без эмоций и уважения к чувствам других отчеканил, что я — единственная для носорога, а Изелейна — для Мея.

Если любовь наша будет взаимной и подкрепится сексом — зеленые защитят от подключений.

Особенный энергоканал свяжет наши пары. Свяжет сильнее, прочнее и удивительней обычной «пуповины» между родственниками и возлюбленными других рас.

Через него зеленые получат новые силы, отсекут от нашей ауры любое подключение.

«На посошок» куратор швырнул нам верианские традиции ухаживаний. Они не преступят целибат, будут держаться «до последнего». Пока через три месяца не получат право спросить — согласны ли мы стать невестами.

— В ваших интересах быть с ними поласковей, я ясно выразился? — я внутренне содрогнулась от слов Путника. Или задрожала на самом деле? Изелейна уронила голову, изучала гладкий голубой пол, словно из ароматического мыла.

— Я спросил — поняли ли вы меня?! — куратор не интересовался, командовал.

Мы закивали, что-то беспомощно мямля.

Не тратя слов на поддержку, утешение нерадивых учениц, Путник обратился к зеленым.

Сообщил, что они должны поселиться рядом с нами. Казалось, никому и дела нет до того, что в моей комнате выплавлено окно. Вот прямо так — выплавлено. Нападавшие верианцы, увешанные изображениями драконов, как новогодняя елка — гирляндами, поднесли к окну что-то вроде огнемета… Прозрачный материал закипел, зашипел и ручьями полился вниз.

Спаситель вспомнил о дырявом окне первым.

— Я, думаю, девушек вообще надо переселить, — обратился к носорогу.

— Не зря я думал о своих покоях, — кивнул тот. — Идемте.

Он махнул рукой, и мы обреченно побрели в коридор…

Я шла «на автопилоте», ватные ноги едва слушались.

Отмотав несколько «слепых» коридоров, мы вырулили к тупику с пятью дверями.

Носорог распахнул две средних, жестом приглашая нас с Изелейной войти.

— Покои совмещаются дверью, — успокоил прежде, чем я задала вопрос. — Ты можешь жить в тех, что рядом с Изелейниными, — обратился к спасителю.

— Отлично, все все знают и все на местах, — небрежно бросил Путник и исчез.

Мы с Изелейной остались с зелеными наедине.

Они не поняли ни слова из лекции Путника, но, похоже, догадывались, что она не принесла нам успокоения.

Туманные, задумчивые взгляды зеленых встретились с нашими.

Как же все было просто недавно!

Я сидела напротив носорога, ощущая его силу, его поддержку, его заступничество.

Изелейна перемигивалась со спасителем — кажется, она ощущала то же самое.

А сейчас, после рассказанного Путником, рассказанного без скидки на сегодняшние беды, нервы, на наше с Изелейной горе, между нами с зелеными разверзлась пропасть.

Непреодолимой я бы нее не назвала. Но один взгляд на носорога — и у меня в груди колотилось, смущение заливало щеки жаром, в ушах тюкали молоточки, а желание провалиться сквозь землю перебивало все другие.

Я потеряла дар речи. Хотя… к чему он мне сейчас?

Что я ему скажу? Даже с лингви-диском? Как вообще решусь на беседу? В голове так и кружили мысли про взросление, про «выстрелы детородного органа» — Путник не скупился на смачные названия.

Но хуже всего не это. Хуже всего — отлично уловимый, хоть и не высказанный прямым текстом приказ куратора заняться с верианцами сексом — укрепить связь.

Я не рисковала долго смотреть носорогу в глаза. Украдкой пересекалась с ним взглядами, смущаясь, оценивала.

Теперь я отлично знала — зеленый не просто «громоздок». Он ловок как кошка и силен, как медведь.

Я видела его в драке и восхищалась скоростью, верткостью — невероятными для такого крепко сбитого существа.

Спаситель сражался ему под стать. Но мои переживания, опасения, внимание сосредоточились на носороге. Почему? Я и сама затруднялась ответить.

Сумбурные эмоции владели мной. Изелейна метала в спасителя молниеносные взгляды и тут же прятала глаза за сенью длинных, темных ресниц.

Зеленые застыли в тех позах, в которых оставил их Путник.

Почти не шевелясь, словно статуи из благородного нефрита.

Очень некстати пришло в голову выражение «нефритовый корень». Я смутилась так, будто носорог разделся и показал акт взросления на личном примере. Взгляд блуждал по полу, руки и ноги увлажнились.

Сердце отстукивало странный, сложный ритм.

Время текло неспешно, лениво, как смола по сосне.

Не зная, куда деть глаза, я оглядела комнату.

Не меньше прежней.

Кровать на четверых зеленых, как минимум, тумбочка у изголовья, стена шкафов для разных нужд, на противоположной — окошко монитора. Словно встроенный аквариум. Только вместо рыбок, улиток и растений по розовому фону плыли разноцветные шарики, с грецкий орех величиной.

Мебель из светлого, почти белого дерева выглядела совсем «нулячей». Густо-голубые стены и пол немного успокаивали, мерцали, заливая помещение приглушенным светом.

По полупрозрачной двери в ванную, если я не ошиблась, змеился сложный узор из крошечных капелек. Казалось, дверь запотела, и мелкая морось разрисовала ее снежинками.

За закрытым окном синели сумерки. Золотистый диск светила сиял на фоне темного неба, как медаль на форме звездного капитана.