Чудовище (СИ)

— Просим, просим, — захлопали все в ладоши, обращаясь к коту.

Тот смутился, наверное, покраснел, вот только его румянец на мохнатых щеках заметен не был, и неожиданно согласился рассказать, что произошло на самом деле, и как они с Фридрихом довольно быстро оказались на берегу.

— Вообще-то я не кот, — промяукал Мурчалло.

— Если не кот, то кто? — совершенно искренне удивилась Гризельда. Она сколько помнила его, тот всегда оставался котом. Вот Адал-Хард совсем другое дело — она его любила и принцем, и драконом.

— Мышь, — пожал плечами Мурчалло. — Маленькая королевская мышь.

— Не верю, — покачала головой Амелинда. — Чтобы ты и мышь? Не верю, — повторила она.

— Чтобы не быть голословным, — кот скинул сапоги, на стол перед собой положил свою шляпу и тут же обратился маленькой мышкой, с крошечной коронкой на голове.

Немедленно поднялся сумасшедший переполох — девушки истерично завизжали и с ногами забрались на обеденный стол, невесть откуда возникшая охрана с ружьями наперевес направила их на источник переполоха.

— Ну вот, я же говорил, — на стуле снова возник невозмутимый Мурчалло. — Правильно, я должен был стать львом, как только достиг бы совершеннолетия. Лев и дракон славно бы смотрелись в паре.

— Не надо, — твердо сказал Адал-Хард. — Эту тему мы обсуждать не будем. Мне достаточно того, что кот занимает почти всю мою постель.

— Да ладно, только половину, — попытался возмутиться несправедливо обвиненный Мурчалло. — Так вот. Из меня получился почему-то драконий кот. Ну, кот, так кот, я и не возмущался. Мне даже нравилось — кота и приласкают, и за ушком почешут, и сливок в миску нальют. А льва бы боялись, как мышку. А кошачим львом я становился, когда кто-нибудь пытался обижать моего дракона.

Адал-Хард кивнул, мол, было такое, сам видел…

— Хорошо, про кота мы все знаем, — согласилась принцесса, ей не терпелось услышать, как все же они спустились с башни на берег, после того, как спалили почти все ступени. — А что же все же произошло на маяке?

— Ничего особенного, — продолжил Мурчалло, уютно расположившись в кресле перед ярко горящим камином с принесенным ему стаканом молока в лапе. Без этого он рассказывать дальше отказывался. Что ни говори, а тепло и комфорт он любил. — Я попросил Фридриха отвернуться, закрыть глаза и заткнуть уши. А потом заиграл на своей флейте. Прибежали и прилетели мыши со всей округи…

— Прилетели? — не поверила своим ушам Гризельда.

— Конечно, — кивнул кот. — Летучие мыши прилетели, им так проще. Я им приказал быстро найти веревку и сплести лестницу, да покрепче.

— Приказал? — теперь удивилась принцесса Амелинда.

— Он может, — невозмутимо изрек Адал-Хард. — Иногда за его приказы хочется настучать ему по ушам, но не могу, он мой друг.

— Буквально спустя полчаса мы уже сползли на берег, — продолжил Фридрих. — Ну и страху я натерпелся, спускаясь по этой веревочной лестнице…

— Зря боялся, — мявкнул Мурчалло и облизал усы, — та лестница льва или слона могла выдержать, да и к скале она была прочно прикреплена. Я в своих подданных уверен.

— Подданных?!

Теперь рассмеялись все вместе. А кот расплылся в улыбке, довольный произведенным эффектом. И, пожалуй, впервые ему не было стыдно, что он не кот, а мышь. Мышь…

Спустя некоторое время.

— Вот скажи, пожалуйста, — возмущался огромный рыжий кот, расхаживая из угла в угол в небольшой комнате студенческого общежития, — зачем тебе надо было поступать в этот университет? Разве о такой жизни я мечтал?

Он мог бы и не спрашивать. И так все знал. Его величество разрешил Фридриху вернуться к занятиям, если за ним будет приглядывать Адал-Хард. Только так и не иначе. И бывшему дракону пришлось экстерном сдавать экзамены, чтобы его тоже зачислили на четвертый курс туда, где учился Фридрих. В сущности, ему это было несложно — он долго жил, много знал, посидел пару вечеров в библиотеке и все — дальше студенческая жизнь, как у многих юношей его возраста. Только коту вот делать в общежитии было совершенно нечего, в сапогах и тех не походишь, а о шляпе так вообще говорить не приходилось.

— Потерпи, — Адал-Хард обнял Мурчалло. — Потерпи всего-то пару годков, — попросил он его. — Мы дольше терпели. Я получу диплом, и заживем.

— Обещаешь? — кот заглянул в глаза принцу.

Тот кивнул — своему коту он мог пообещать все, что угодно, и обязательно выполнить.

— Как скажешь, так и будет, — сказал Адал-Хард.

— Ой, врешь, — покачал головой Мурчалло. Он тоже долго жил рядом с принцем и прекрасно изучил все его повадки. Нет, конечно, он выполнит все, что пообещал, но вопрос «как» всегда оставался открытым.

— Захочешь странствовать, пойдем странствовать, — продолжил Адал-Хард. — Захочешь осесть, осядем. Захочешь жить во дворце, найдем подходящий дворец. Для тебя я все сделаю.

— Только после того, как все сделаешь для Фридриха, — вдруг вырвалось у кота.

Принц рассмеялся и крепко прижал к себе Мурчалло.

— Ревнуешь?

Тот отрицательно замотал головой.

— Ревнуешь, — вздохнул Адал-Хард. — Я вижу. Я бы тоже ревновал. Но поверь, я тебя давно знаю и ни на кого не променяю. А Фридрих — это совсем другое. Я даже не могу объяснить, что. Он словно третья часть моей души. И поверь, это совсем другая история. Но придет время, и мы с ним расстанемся, и только воспоминания о проведенных рядом друг с другом днях будут согревать нам души.

Кот тоже вздохнул. Он слушал и не слушал своего дракона. Пока его не гонят из постели, он верит принцу, но лишь попросят освободить ее, сразу станет бороться всеми когтями за нагретое место. Он единожды захотел и попробовал стать человеком, и у него почти получилось. Попробует еще. Человеком он будет только рядом с Адал-Хардом, как бы сложно ему не пришлось…

А пока принцы были на занятиях, кот играл на флейте. Та пела грустно и печально о любви, и, её заслышав, все общежитские мыши сбегались к нему под двери и всхлипывали от нахлынувших чувств. В этот момент для своего кота они были готовы на все, даже порвать в клочья других общежитских котов…