Игра Канарейки (СИ)

– Любой патруль на тракте принимает всех вооружённых эльфов за остатки беличьих отрядов и убивает на месте. Регулярные погромы в гетто. Многочисленные восстания. Первая нильфгаардская. Верген. У этого мира проблемы с сидхами, у меня лично – никаких. Только с одной конкретной.

Канарейка нервно засмеялась, бросила украдкой взгляд на Ольгерда. Он смотрел куда-то в сторону.

– Тот, кто растил меня, тоже был эльфом, – необычно для самой себя серьёзно сказала эльфка. – Ему было под три сотни лет, чего он только не видел. Как-то он сказал мне, что чтобы не быть эльфкой, нужно стать кем-то ещё.

– И ты стала убийцей.

В голосе атамана не было осуждения, только сухая констатация факта, но Канарейка всё равно почувствовала укол, который не случился бы, скажи это кто-нибудь другой, а не он.

– Это мне говорит атаман бандитской ганзы?! – зашипела эльфка, вскочив на ноги. – Ты, святая невинность, каждое утро в церковь, небось, ходишь, Матери Мелитэле молишься, да подаяния оставляешь! На твоих руках сколько крови, грабежей и насилия?!

Ольгерд встал и грубо схватил Канарейку за запястье. Эльфка потянулась свободной рукой за спину, но атаман перехватил и её. Краем глаза он заметил, как двое мужиков, стоявших возле загона со свиньями, пристально смотрят на них. Ольгерд прижал Канарейку к себе, всё ещё продолжая держать её запястья.

– Не тебе называть меня убийцей, – зло шептала эльфка.

– Да, – выдохнул Ольгерд, отпустил руки Канарейки и по-отечески обнял её за плечи. Эльфка замерла в его руках.

– Прости, – сказал атаман и выпустил её, сделал шаг назад, посмотрел почти озорно и зашагал в сторону корчмы:

– Идём, Карина. Гости уже собрались.

Канарейка выдохнула и пошла за атаманом.

На людной шумной свадьбе никто не заметил присутствия незваных гостей. Зато они сами довольно скоро увидели ведьмака, ведущего себя необычно и даже вызывающе, и его рыжеволосую спутницу, знакомую Канарейке по оксенфуртским каналам. Атаман и эльфка держались поодаль от Геральта и Шани, наблюдали за выходками Витольда. Сейчас он нырнул в пруд за башмачком медички. Ольгерд становился всё мрачнее. Канарейка почти физически могла ощущать холод, который исходил от него.

– Ему понравилась эта девушка, – заметил атаман.

– Её зовут Шани. И у Витольда нет шансов. Даже не потому что он мёртв.

Геральт вынырнул из воды, победоносно держа над головой туфельку Шани. Он выскочил на берег и накинул бурый кунтуш прямо на мокрое тело.

– Вы знакомы?

– Нет. Она меня не знает.

Геральт над чем-то раскатисто хохотал, приложив одну руку к груди, а вторую выставив в сторону. Ведьмак был совершенно другим с его строгой спокойной манерой держать себя. Витольд же не чурался широких жестов и громких разговоров, был открыт и прост. У Канарейки мелькнула мысль, что этот Витольд при жизни был замечательным парнем.

– Он любил лошадей, женщин и хорошие драки, – с теплом сказал Ольгерд.

Эльфка с удивлением посмотрела на него.

– Представляю себе! Громкий хохотун Витольд и его хмурый недовольный брат Ольгред.

Атаман скрестил руки на груди.

– Ага, то есть я – хмурый и недовольный?

Канарейка несколько секунд с хитрой улыбкой смотрела в глаза Ольгерду. Такая дуэль обоим была не впервой, и оба выходили из неё победителями с одинаковой частотой. Сейчас удача могла бы оказаться на стороне Канарейки, если бы она не заметила краем глаза, что Геральт и Шани идут в их сторону.

Эльфка резко подтолкнула атамана к стене, пытаясь заслонить его собой. Она оперлась локтями в стену по обе стороны от головы Ольгерда, а тот подогнул одно колено, чтобы эльфке хватило роста. Их лица были так близко, что носы при неловком движении могли бы соприкоснуться.

– Милая Шани, думаю, после такого ты обязана мне хотя бы поцелуй! – гундосо воскликнул Геральт в нескольких шагах от атамана и эльфки. – Я нырял в воду, на самое дно, а тебе, милая, даже поцелуя жалко?!

Канарейке было безумно неудобно находиться так близко к Ольгерду. Она буравила взглядом пуговицы на его куртке и не могла найти в себе сил поднять на него глаза.

– Ну, мы же вроде как супружеская пара, – прошептал атаман. Эльфка посмотрела на него и наткнулась на ироничную ухмылку и внимательный взгляд холодно-зелёных глаз.

– Витольд, ты же пришёл сюда веселиться, так идём, – мягко сказала Шани.

Дух раскатисто захохотал, совсем близко, почти за спиной, и так громко, как только сам Витольд и смог бы, зашептал:

– Эй, думаешь, эти двое сейчас не веселятся?

Канарейке было очевидно, что речь идёт о них с Ольгердом. Ну ещё бы. Стоят на улице средь бела дня, обжимаются.

Атаман положил руки эльфке на талию. У Канарейки было такое чувство, как будто они раскалены: горячие ладони жгли и причиняли необъяснимую боль.

– Хитрый лис, – буркнула эльфка и вдруг коротко поцеловала атамана.

Витольд, очевидно, не видевший лица Ольгерда, коротко похабно хохотнул, Шани выдохнула:

– Идём, пожалуйста.

Атаман хмыкнул, но отстраняться не стал.

Канарейку как будто какой-то чёрт дёрнул. Она, ругаясь сама на себя, притянула атамана за воротник куртки и поцеловала его ещё раз, длиннее и яростнее. Ольгерд ответил на поцелуй, но как-то отстранённо и спокойно.

Шани и Витольд, так ничего и не заметив, ушли дальше гулять на свадьбе.

Канарейка отстранилась от атамана, сделала шаг назад и с вызовом посмотрела ему в глаза.

– Набаловалась? – сухо спросил Ольгерд.

– А мне понравилось, – сдавленно улыбнулась Канарейка.

На самом деле больше всего ей сейчас хотелось бросить атаману в горло нож. С ним всё равно ничего не станется, а так она может хоть успокоится.

Комментарий к X. Имя

О, да, первый поцелуй, дурацкие костюмы и какая-то жуткая неловкость, в первую очередь у меня.

Маленький юбилей.

А ещё заминка случилась чуть дольше, чем я планировала, в связи с тем, что теперь у меня есть история детства Канарейки, в частности, того эльфа, который её растил. Думаю, что расскажу её вам довольно скоро :)

========== XI. Братья ==========

Полуправда, вырванная из контекста,

не слишком отличается от лжи.

Филиппа Эйльхарт

Ольгерд оставил Канарейку одну, ничего не объяснив, просто исчез куда-то, и она одна потерянно бродила по двору. Люди и нелюди вокруг были бесконечно и почти даже по-настоящему рады за чужое счастье. Канарейка чувствовала себя, мало сказать, лишней на этой гулянке.

Зачем она вообще сюда пришла? Потому что так написал О’Дим на столе тогда, в «Алхимии»? А нужно ли ей всё это, есть ли ещё возможность сбежать? Желание, высказанное по пьяни, очень некстати оказавшийся рядом торговец, который теперь может запросить за исполнение любую цену. Канарейке уже было понятно, что бессмертие Ольгерда непосредственно связано с Гюнтером – не зря же тот «попросил», чтобы эльфка никак не выдала даже их знакомства. Так какую же цену торговец зеркалами мог запросить за такой товар?

– Почему эта красота сидит здесь в одиночестве?

Канарейка подняла взгляд на говорившего. Это был Геральт. Хотя, судя по вызывающе распахнутым полам бурого кунтуша и нижней рубашки и исключительно самодовольному выражению лица, это был всё-таки Витольд.

Неподалёку, стараясь остаться незамеченной, но при этом услышать всё до последнего слова, стояла Шани. Витольд что-то болтал, а Канарейка судорожно пыталась вспомнить, могла ли рыжая медичка видеть её лицо тогда, в каналах.

– Милсдарыня, ваша ослепительная красота обожгла моё сердце, – низким хрипловатым голосом продолжил Витольд. Он протянул Канарейке руку, чтобы она встала с лавки. Эльфка проглотила улыбку: как, должно быть, сейчас удивлён и обескуражен Геральт.

– Мне никто никогда раньше не говорил таких слов, – Канарейка попыталась выдавить из себя улыбку чистой невинности и может быть даже покраснеть. Во всяком случае, она не соврала – ей действительно никто никогда не говорил подобной ерунды.