Дети слепых (СИ)

Тихаро, кажется, уже наелась и снова притихла у Юки на плече.

- Очень странно… Её крыло уже почти зажило, но почему-то она до сих пор не пытается летать, - проговорила Мия с лёгким волнением.

- Может, после того, что с ней случилось, у бедняги пропало всякое желание летать… - предположил Ённи.

- Сомневаюсь. Она же всё-таки птица. Птица рождена, чтобы летать. Для неё это желание так же естественно, как желание дышать.

Мия была права. С тех пор, как Тихаро принесли в дом, она ни разу не пыталась взлететь, словно вообще предпочла забыть, что это за штуки у неё за спиной, и для чего они нужны. Но она могла летать, потому что с лёгкостью вспархивала Юке на плечо. Значит… просто не хотела? Но возможно ли такое?

Юка повернула лицо к птице и уткнулась носом в её мягкие белоснежные перья. Тихаро молчала. Если бы только она могла рассказать, почему больше не летает.

- Не волнуйся, - шепнул Йойки. – Скоро она окончательно поправится.

Юка посмотрела на него с грустной улыбкой.

- Я очень на это надеюсь.

И вместе с тем Юка ловила себя на том, что не хочет расставаться с Тихаро. Этого девочка никому не могла сказать, но она действительно не хотела, чтобы птица улетала. Юка понимала, что желание это эгоистично, что в нём нет ничего хорошего и благородного, но ей не хотелось, чтобы Тихаро тоже оставила её.

Однако само её имя, придуманное Йойки, противоречило этому желанию. Свободная. Тихаро должна жить на воле.

Но иногда Юке всё-таки казалось, что птица как будто понимает это её постыдное, непроизносимое вслух желание и не улетает. Как будто чувствует, что нужна Юке.

И когда Юка смотрела в её холодные ультрамариновые глаза, ей казалось, что она видит там бездну мудрости и понимания. Казалось, что Тихаро знает о ней всё.

Когда тарелка с клубникой опустела, ребята улеглись на траву и стали смотреть на небо. Скоро загорятся первые звезды, но пока небо синее со слабыми отсветами ушедшего солнца.

Ённи решил прилечь на траву, положив руки под голову, и вскоре остальные последовали его примеру. Трава была мягкой, но уже начала остывать, и Юка чувствовала, как травинки холодят открытую кожу на её шее. Йойки лежал рядом, и Юка слышала его спокойное дыхание. Тихаро устроилась на краешке пустого блюда из под ягод.

Какое-то время они молчали. Юка вдруг подумала, что даже через сто лет, когда их всех уже не будет на свете, это плывущее над ними небо останется неизменным.

- Как думаете… - сказал вдруг Ённи тихо. – Какими мы станем, когда вырастем?

Юка вздрогнула, Йойки как будто перестал дышать, а Мия усмехнулась и проговорила:

- Какими? Да обычными! Просто обычными взрослыми. Уверена, что ты будешь работать где-нибудь в науке и изобретать всякие странные штуки, а к пятидесяти годам окончательно ослепнешь…

- Тьфу! А вот и не ослепну! Вот возьму и изобрету прибор, который поддерживает идеальное зрение до глубокой старости! – и Ённи мечтательно улыбнулся, довольный собой и своей идеей.

Мия только фыркнула.

- И что же это будет за прибор? Вставные глаза? Не волнуйся, их уже до тебя изобрели, как и вставную челюсть…

Они поспорили ещё какое-то время, а потом Мия сказала:

- А вот я, наверное, стану врачом. Который лечит животных, - и улыбнулась от этой мысли.

- Тогда для начала тебе придётся подучить химию и биологию, по которым у тебя одни тройки, - поддел Ённи.

Но у Мии уже пропала охота препираться, и она продолжала мечтать, глядя в небо:

- Я обязательно открою свою клинику. Мы будем помогать бездомным животным и диким, попавшим в беду, как, например, наша Тихаро. Но и домашних питомцев тоже будем лечить. Люди со всей округи будут приходить к нам за помощью для своих любимцев…

И они снова помолчали некоторое время, представляя клинику Мии во всей красе – высокое здание, не похожее на обычный жилой домик, с ослепительно белыми стенами и вывеской с ровными блестящими буквами на воротах.

- А ты, Юка? – спросила Мия, поворачивая к ней лицо.

- Я? – Юка растерялась.

Её будущее было не таким определённым, как у Мии с Ённи. По правде сказать, оно было весьма туманным. Юка привыкла мыслить о своём будущем до того момента, как Йойки уйдёт в Город. О том, что будет после, она старалась вообще не думать.

Но не всегда это получалось.

- Не знаю, - сказала она после долгого раздумья. – На самом деле у меня нет никаких особых талантов. И какой-то определённой цели тоже нет. Может, ты, Мия, возьмёшь меня к себе в клинику медсестрой? Я бы помогала тебе.

Мия засмеялась.

- Конечно! Обязательно возьму! Тем более, у тебя хорошие оценки, и если так и дальше пойдёт, ты вполне можешь выучиться и на врача.

Юка уже не понимала, шутят они или говорят серьёзно.

Юка не знала, хочет ли она быть врачом.

Ей хотелось, чтобы Йойки тоже сказал что-нибудь. Она боялась, что от этой темы о будущем он снова замкнётся в себе, но Йойки вдруг сказал спокойным уверенным тоном:

- А я стану художником.

Воцарилась тишина. Потом Мия сказала:

- Никто в этом и не сомневается. Мы всегда знали, что ты станешь великим художником, правда, Ённи?

- Ммм… - отозвался Ённи.

Все ждали, что Йойки скажет дальше.

И он сказал:

- Не думаю, что мои навыки рисования исчезнут после того, как я уйду отсюда. Ведь я забуду только мир иенков, а всё остальное останется при мне. В том числе и мои способности. Недавно господин Отто даже сказал, что это хорошо, что я буду жить в Городе.

Юка судорожно сглотнула:

- Господин Отто так сказал?

- Да. Он сказал, что для меня так будет лучше. Что в Городе меня ждут большие возможности, чем здесь. Сказал, что в этом мире жизнь более размеренная и спокойная, и особой известности в таком тихом месте мне не сыскать. А Город… Там всё по-другому.

- По-другому… - эхом повторила Юка. И почему-то ей вдруг стало трудно дышать, несмотря на вечернюю прохладную свежесть.

- Да, - сказал Ённи со вздохом. – Я тоже слышал о чём-то подобном. Город действительно даёт много возможностей. Город делает людей знаменитыми. Можете себе представить, что ваша рожа будет наклеена на каждом столбе и снабжена рекламой? Что тысячи поклонников будут писать вам восторженные письма, и что вы будете черкаться для них ручкой на клочках бумаги, и от этого они станут неимоверно счастливыми? В том мире это называется «популярность». Причем популярными становятся далеко не всегда из-за своих особых талантов. Известность может принести и просто смазливая внешность или много денег. Нам всё это даже трудно вообразить. В нашем мире всегда ценилась мудрость, и только она одна могла принести иенку определённую известность, да и то в довольно узких кругах. Нам вся эта фанатичная мишура просто не свойственна. Но знаешь, Йойки, иногда я завидую тебе. Иногда мне тоже хочется попасть в тот мир. Хотя бы на какое-то время. Чтобы оценить все преимущества их суперсовременных технологий. Говорят, что их техника дошла до такой степени, что люди с разных концов света могут общаться друг с другом, не сходя с места, при помощи специальных устройств. Похоже на какую-то фантастику, но, тем не менее, они этим живут каждый день. Наш же народ больше тяготеет к природе, к земле и мудрости предков. Но иногда я задаюсь вопросом: «А такая ли она мудрая, эта мудрость?».

Юка была поражена. Она думала, что подобные мысли приходят в голову ей одной, а оказалось, что и Ённи задаётся теми же вопросами. Так ли правильно устроен их мир, как им говорят?

- Это ещё не всё, что сказал мне тогда господин Отто, - проговорил Йойки всё так же бесстрастно. – В тот день он говорил много странных вещей. Но особенно мне запомнилось одно… Он сказал, что было время… Время, когда Стены… не существовало, - последние слова он произнёс совсем тихо, и Юка даже подумала, что Ённи и Мия, наверное, не расслышали. Но они расслышали. И молчали.

- Не может быть! – воскликнула, наконец, Мия. – Что он имел в виду?