Чужая здесь, не своя там. Дилогия (СИ)

И хоть мне совсем не хотелось его отпускать, но пришлось согласиться. Пока хоть капля благоразумия осталась.

Стейнир стал появляться у нас непозволительно часто – к моей радости, радости Данфера и, конечно, Илвы. Хотя Банафрит и ворчала, что негоже молодому мужчине в дом к девушке вот так наведываться, и все же мне иногда слышалось, будто бы она бормочет: “Ну когда же?”.

Зато я наконец-то узнала, о чем же эта троица болтает. Стейнир рассказывал им, каким образом он “общается” с животными.

После этих разговоров Илва тоже загорелась идеей научиться ездить верхом. Разумеется, обучал ее Стейнир.

Впрочем, девочка и ко мне потеплела. Стала чаще ко мне обращаться, иногда даже подходила и наблюдала, как я вожусь с бисером. А потом начались робкие попытки приобщиться к бисероплетению. Только Илве больше нравилось делать всякие браслетики-подвески. Ну а мне хоть и не было особой надобности в этом занятии, я его не оставила – оно расслабляло, успокаивало.

– Можно мы пойдем на кладбище? – робко поинтересовалась Илва.

– Ну конечно. – Я погладила ее по щеке и она не отстранилась.

Девочка впервые выразила желание наведаться на могилу матери. До этого я у нее не спрашивала – не знала, как прореагирует. А тут она сама…

Конечно же, сопровождал нас Данфер. Он держал ее за руку, которую Илва не отпускала ни на миг.

У могилы она стояла и молчала. Широко распахнутыми глазами Илва смотрела на надгробие. Только губы ее подрагивали. А после она резко обернулась и уткнулась лицом мне в юбку. Плечики ее сотрясали рыдания.

Впервые после похорон я увидела ее плачущей.

Я гладила ее по голове, а Данфер все также сжимал руку.

– Ей там хорошо? – Она подняла на меня красные, зареванные глаза.

– Разумеется. Ведь она была хорошим человеком. Как иначе? А если ты будешь вспоминать о ней только хорошее, то будет еще лучше.

В храм Оттара мы отправились сразу после кладбища.

***

Несмотря на не самую лучшую погоду, уже привычную верховую прогулку мы не отложили.

Данфер держался в седле уже настолько уверенно, что можно было ему доверить и Илву. И пока они носились, распугивая притаившихся в траве птиц и другую живность, мы со Стейниром спешились и стали прохаживаться вдоль яблоневой рощи. Деревья только-только расцвели, а не по-весеннему холодный ветер принялся тут же срывать лепестки и разносить по всей округе, будто розовый снег пошел…

– Тебе тяжело с Илвой. – Стейнир не спрашивал.

– Уже легче.

Он не смотрел на меня. А я спокойно могла рассматривал его четкий профиль – прямой нос, твердый подбородок, высокий лоб, чуть прищуренные глаза.

Стейнир повернулся, перехватил мой взгляд, улыбнулся, приподняв уголок рта – этакая мягкая усмешка, и произнес:

– Может вместе попробуем?

– Что?

Он нервным жестом провел рукой по волосам.

– Ты выйдешь за меня?

Хоть я и ожидала, что рано или поздно к этому все подойдет, но именно в это мгновение я была удивлена и растеряна.

– В этом случае наверно надо в чем-то клясться, заверять, обещать. Я не знаю. В первый раз все-таки. – Стейнир развел руками.

– Ты хочешь семьи со мной? – Зачем-то на всякий случай уточнила я. Он кивнул. – Только не забывай, что я не одна.

– Никаких проблем. Чем больше семья, тем лучше. – Стейнир несмело улыбнулся.

– Хорошо.

Он замер.

– Что это значит?

– А что это может значить? – лукаво заметила я.

Стейнир, совсем не стесняясь, придвинулся ближе и поцеловал меня.

Со стороны раздался возглас Данфера:

– Ну наконец-то!

Он разглядывал нас со счастливой улыбкой. Правда, глаза Илве, которая хихикала, прикрыл ладошкой.

***

Я рассказала родителям. И привычно недоумевала, получив ответ.

” Будем тебе очень признательны, если ты не выскочишь замуж до того, как мы приедем. В этот раз хотим лично познакомиться с твоим избранником заранее.”

– Ты будешь рассказывать своим родителям? – спросила я у теперь уже своего жениха.

– Наверно надо. – Он подошел ближе и обнял меня, развернув к себе спиной. Подбородком Стейнир уперся мне в плечо.

Мы стояли у окна в столовой. Гости разошлись, дети отправлены спать и мы остались одни.

Праздничный ужин в честь помолвки собрал у нас всех самых близких.

– Но ты не хочешь? – Я обернулась к нему.

– Можно я познакомлю вас после свадьбы? – голос его прозвучал почти жалобно.

– Но ведь мы еще даже не определились с датой.

– Хоть завтра, – с энтузиазмом сказал он.

– А я вот хочу тебя познакомить со своими родителями до свадьбы.

Стейнир нервно дернул плечом.

– Ты уверена, что это хорошая идея?

– У тебя больше поводов их недолюбливать. Но они все равно мои родители. – Я чуть было не сказала, что однажды уже обошлась без их присутствия и чем все это закончилось, но вовремя прикусила язык. – Два месяца, разве это много?

– Бесконечно долго. – Он горестно вздохнул и потерся носом о мою шею. – Но если для тебя это так важно…

Я развернулась, чтобы обнять его и жарко прошептать на ухо:

– Спасибо, спасибо, спасибо!

Слегка колючую щеку покрывали мои поцелуи.

– Однако с моими родителями будет так, как я уже сказал.

Я застыла. Пришлось прочистить горло и ответить:

– Если для тебя важно поступить именно так…

Я никогда не говорила ему о своих чувствах. Стейнир воспринимал это спокойно, считая, что удел мужчин об этом говорить. А еще лучше – доказывать. При этом никаких сомнений не выказывал.

– Когда ты поняла, что любишь меня? – тихонько спросил он.

Я вновь обернулась, чтобы заглянуть ему в глаза.

– Не знаю. Не могу выделить какой-то конкретный момент. – Я пожала плечами. – Но еще в самую первую встречу, когда только тебя увидела, ощутила что-то такое… может тогда уже пришло осознание, что это не случайность.

– И все же, – настаивал жених.

– Наверно когда ты ел мои пирожки на ярмарке. – Стейнир хмыкнул . – Меня посетило стойкое женское понимание: я готова печь тебе пирожки всю жизнь. Правда, потом испортил все твой спор с Астелом.

– А он-то тут причем? – недовольно поинтересовался Стейнир. Я пальцем расправила складочку у него между бровей.

– Тогда мне показалось, что ваше противостояние – противостояние конкурентов, конезаводчиков. А я лишь повод.

Стейнир замялся.

– В том числе. Поэтому Джет все правильно сделал, что влез. За что я ему благодарен.

– Так вот зачем…

Я отошла от него. Это все уже в прошлом, но стало обидно, неприятно.

На мою попытку еще отодвинуться, Стейнир никак не прореагировал. Никакого недовольства – только прижал меня крепче к себе. И принялся шептать на ухо:

– А я влюбился, как тебя разглядел. В то, что вы с Данфером родственники, я не поверил. Но то, как ты его оберегала, как держалась в тяжелой ситуации, меня покорило. И я потом долго вспоминал, а после наша случайная встреча, а ты меня оттолкнула… Наверно взыграло уязвленное мужское самолюбие. Хотелось во что бы то ни стало добиться тебя. И тут Джет рассказал о своей негаданной ученице. Вот только подробностей я из него не вытянул. Он даже потешался надо мной. Правильно сделал, не говоря уже о произошедшем на ярмарке. Чувство росло, крепло. Я даже не знаю почему – ведь виделись мы редко, и ты неохотно со мной общалась. Наверно это и есть любовь, когда не знаешь, за что именно любишь, почему. Ведь если знаешь за что, то все волшебство, все таинство любви пропадает.

Если я и обижалась на него еще пару минут назад, то теперь прикрыла глаза и расслабилась, слушая его вкрадчивый шепот. И грелась – объятиями, словами…

***

– Ты не пришел на ужин, – сурово обратилась я к Джетмиру.

– Прости, слишком много работы. Сама понимаешь. – Он извиняюще улыбнулся.

Работы действительно было очень много – до открытия школы оставалось три с половиной месяца.

– Понимаю. Просто у Стейнира не так много близких друзей.