Отмеченная полночь (ЛП)

Я снова посмотрела на Соршу и задалась вопросом, о чем она и ее гангстер разговаривали в конце дня. Встречала ли она его у дверей их особняка с «Манхэттеном» в руке и спрашивала о работе? И действительно ли она не обращала внимания на преступления, которые оплачивали роскошь, в которой она жила, или же ее это просто не волновало?

От разочарования у меня разболелась голова, я положила газету обратно на поднос. На пол слетела маленькая белая карточка.

На мгновение я подумала, что Марго оставила записку с подносом, чтобы пожелать доброго вечера или сделать язвительный комментарий по поводу заголовка. Мне следовало догадаться.

Я присела, подняла ее и замерла с плотной карточкой в руке.

Записка была не от Марго или кого-нибудь еще из Дома. На листке не было имени, но мы видели плотную карточку и раньше, почерк был знакомым. Она была от Эдриена Рида.

«Я возвращаюсь в Чикаго и снова вижу тебя в новостях, Кэролайн. Интересная тактика в нашей текущей игре, но будь уверена — победа будет за мной.

Мне вот любопытно — разрыдается ли он, когда потеряет все?

Расплачется ли, когда потеряет тебя? Мне не терпится это выяснить».

Разочарование перекипело в гнев, настолько сильный, что от него у меня затряслась рука. Это был план Рида. Он любил эти записочки, эти вторжения, эти напоминания, что он может добраться до нас где угодно.

Как он пронес карточку в Дом?

Я поглядела на поднос. Газета. Она единственная попала сюда непосредственно не из кухни Дома, и, пожалуй, было легко убедить разносчика подсунуть записку внутрь. Он не мог быть уверен, что я увижу ее раньше Этана, но это едва ли имело значение. Адресуя карточку мне, косвенно мне угрожая, он сделал именно то, что разозлит Этана.

Душ выключился.

Легко было понять, что конкретно хотел сделать Эдриен Рид — поддеть, рассердить, распалить.

— Страж?

Инстинкт заставил меня смять курточку в ладони.

Этан стоял в дверном проеме, полотенце было обернуто вокруг его поджарых бедер, мышцы блестели от воды.

— С тобой все в порядке? Я почувствовал… — он обвел взглядом комнату в поисках угрозы, — магию.

Приняв быстрое решение, я подхватила газету, в то же время бросая записку в мусорную корзину под столом, ловко, как иллюзионист из Вегаса.

Мое сердце колотилось из-за обмана, я показала ему заголовок и фотографии. Этан прошел вперед, взял у меня газету и раскрыл ее. Его глаза пробежались по нашей статье, затем по Ридовской.

— Рид вложился в «центр общественной безопасности» в здании через дорогу от «Тауэрлайна».

— Что?

Этан поглядел на меня.

— Слишком разозлилась, чтобы прочитать статью?

— «Тауэрлайн» принадлежит моему отцу.

— Аргументов «против» от меня ты не получишь, Страж. — Его глаза просмотрели статью. — Рид также отремонтировал здание через дорогу от «Тауэрлайна», которое будет служить главным офисом реновационной деятельности. Еще он объявил, что там будет располагаться предприятие, ориентированное на объединение правоохранительных органов и бизнес-структур, чтобы снизить уровень преступности в Чикаго.

— Снизить уровень преступности, как же, — пробормотала я. — Это предоставит Риду доступ к каждому плану действий органов правопорядка в городе. Это не поможет снизить уровень преступности; он будет иметь возможность строить планы в обход им.

— Возможно, — произнес Этан, складывая газету. — Но опять же, он очень тщательно разделяет эти аспекты своей жизни.

Вместо того, чтобы положить газету обратно на поднос, Этан бросил ее в мусорное ведро рядом с запиской, которая ее сопровождала. Что меня устраивало.

— Что касается статьи о «Ригли», то сверхъестественные — корм для прессы. Репортеры мало что любят больше, чем засеивание семян раздора: Действительно ли сверхъестественные ваши друзья? Вы уверены? Вы видели, что они сделали на этот раз? Они любят обрисовывать нас в общих чертах.

— Мы совсем не похожи на вампира, который убил Калеба Франклина, — раздраженно произнесла я. — У него нет чести.

— Да, нету, — ответил Этан. — Поскольку, если у него был повод для убийства, какая-то причина для этого помимо личного интереса или жадности, он не должен был бежать от нас.

— Да. Хотя от этого мне не становится лучше.

— Мне известно кое-что, что заставит тебя чувствовать себя намного лучше, — сказал он, его тон был преисполнен греховности.

Я ткнула его в руку, отчего мне стало немного легче.

Он схватился за руку и согнулся от притворной боли.

— Кажется, твоя рука в рабочем состоянии.

— Достаточно, чтобы треснуть вампира с плохим поведением.

Он шлепнул меня по заднице.

— Одевайся, Страж. Давай покажем «Трибьюну» и нашим скептикам, что вампиры могут предложить миру.

***

Считая, что ночь может потребовать действий, я оставила униформу Кадогана и надела свой кожаный наряд. Черный пиджак в мотоциклетном стиле и штаны были достаточно удобны, чтобы я могла сражаться, если понадобится. Я надела бледно-голубой топ под пиджак и черные сапоги на каблуках. Я добавила свое ожерелье Кадогана, изящную серебряную каплю, затем собрала длинные, темные волосы в высокий хвост, поправляя челку, которая падала мне на лоб.

— Именно то, о чем я думал, Страж.

Я встретилась взглядом с Этаном в зеркале, пока поправляла хвост.

— Подозреваю, что сегодня будет напряженная ночь. Лучше всего быть готовой.

— Не стану спорить, — ответил он. И он определенно выглядел хорошо. На нем была униформа Кадогана: подогнанный по фигуре черный пиджак поверх безупречной рубашки, верхняя пуговица которой была незастегнута и открывала его собственный медальон Кадогана. Идеально скроенные брюки и распущенные волосы, которые обрамляли его лицо, как позолоченная рама.

Я вздохнула.

— Ты слишком красив.

Он выгнул бровь.

— Это не прозвучало как комплимент.

Я повернулась к нему лицом, прислонившись к мраморной поверхности в ванной.

— Это отчасти комплимент, отчасти признание в ревности, — ответила я с улыбкой. — Твои сестры были такими же красивыми, как ты?

У Этана в Швеции было три сестры, Элиза, Анника и Берит, до того как он почти умер в битве и был обращен в вампира. Выражение его лица смягчилось, когда он подумал о них.

— Они были привлекательными. Элиза и Анника были близняшками. Обе светловолосые, с голубыми глазами и бледной кожей. Розовощекие. Берит была пониже ростом и более озорной. Они были как раз в том возрасте, чтобы обсуждать свадьбы, когда меня убили. Но, конечно же, я не вернулся к ним.

Потому что считал себя монстром.

— Ты скучаешь по ним.

Он посмотрел на меня.

— Это проклятье и благословение бессмертия, что ты помнишь тех, кто ушел, даже спустя многие годы после их кончины.

Я взяла его за руку, сжав ее.

— Они были бы так счастливы, Этан, знать, что ты жив. Что тебя не убили в битве и ты благоденствуешь даже столетия спустя, храня воспоминания о них. Управляешь своими вампирами с честью, работая ради мира.

Он дернул меня за хвост, притягивая к себе, затем прижался своими губами к моим.

— Спасибо тебе за это, Мерит.

— Это правда. Они, вероятно, также были бы рады, что ты знаменит и богат, и у тебя великолепная девушка.

Он фыркнул.

— И вот тут ты забегаешь вперед. Я едва ли богат, — добавил он, подмигнув. — У меня есть кое-какие дела на сегодня, ожидающие просители, и мне хотелось бы, чтобы ты помогла Пейдж с переводом.

Я кивнула.

— Я планировала заняться этим после перекуса. Ох, и мой дедушка прислал сообщение — говорит, что ДНК вампира нет в системе. Так что он неизвестен.

— Тогда нам нужно приступать к работе, — он протянул руку. — Давай покормим и напоим тебя и отправим в библиотеку.

***