Любить нельзя ненавидеть (СИ)

Похоже, теперь она во многое верит…

— Стража!

— Да, Ваше Величество

— Подайте завтра с утра мне карету… Пора навестить старого друга.

Закатное солнце беспощадно слепило и без того уставшие глаза. За все время пути Робин не останавливался для ночлега. И если поначалу ему казалось, что он совсем не вымотался, то потом, уже просто не желал ложиться. Он хотел скорее попасть в этот мрачный замок и среди сотен комнат, в десятке башен найти ту самую спальню, где сейчас находилась она. Одному Богу известно, как сильно разбойник жаждал ее увидеть. Эти два дня пути его не покидали мысли о внезапном побеге, о спонтанном моменте страсти в лесу. Он не понимал, чем вызвана тяжесть на сердце, которую он почувствовал в то утро и та, что до сих пор не отступила. На самом деле, именно это выработанное лесом предчувствие несчастья и заставляло разбойника без остановки направляться к замку. Ведь боятся было за что. Сейчас он даже не уверен добровольным был ли ее побег.

Похоже, теперь он ни в чем не уверен.

Луна полным диском выкатилась из-за туч, стремясь как можно удобнее устроиться на ночном небосклоне. Непроглядная тьма легким облаком окутала такой холодный дворец. Темное одеяло так прочно переплеталось с воздухом, что казалось, словно ночь поселилась внутри тебя. Но разбойник точно знал, что именно поселилось внутри, и только это дало сил подняться по крутым ступеням в спальню, где он почти сразу же упал на кровать. Караульные беспечно уснули на своих постах словно пугала в поле. Робин бы обязательно отчитал их за подобную дерзость, но сейчас начальнику стражи было совсем не до ругани с обнаглевшими подчиненными. Конечно, Робин хотел поговорит с ней. Черт, как же сильно он хотел поговорить с ней, но внутренний голос подсказывал, что ночью Королева будет не особо рада его компании. Да и обессиленное тело протестовало каждому лишнему движению. Через силу стянув с себя мокрую от грязи и пота рубашку, Робин уткнулся лицом в подушку и через несколько минут заснул.

Сколько он проспал? День? Если не два! По крайне мере, так ему показалось, когда он, открыл глаза разбуженный шумом за дверью.

— Что за черт? — прокряхтел разбойник, с трудом поднимаясь с постели.

Все тело затекло и из-за этого тупой болью отдавалось в мышцах. Охая от каждого шага, он хотел было выйти и посмотреть, что за суматоха подняла всех в такую рань (на деле было уже около полудня), но его планы изменились, когда в зеркале он увидел грязное лохматое чудовище в порванных штанах, исцарапанной спиной и с запекшейся кровью на шее (это увечье он получил, когда по глупости решил сократить через кусты, которые оказались зарослями дикой малины с острыми, очень острыми шипами)

Приняв верное решение, для начала привести себя в человеческий вид, а затем выйти, Робин побрел в маленькую комнатку, служившую ему ванной.

Свойственно каждому мужчине, разбойник не слишком сильно заморачивался над своим туалетом. Очистив тело от грязи и крови, он переоделся и вышел из спальни.

Странно, но коридоры были пусты. Словно ураган пронесся.

«Или разъяренная Королева»

Посмеялся разбойник и прошествовал по коридору. Ни единого звука. Более чем странно. Эта тишина снова напомнила о том ощущении тревоги, родившимся еще в лесу и не покидавшего мужчину вплоть до возвращения в замок.

Стараясь успокоить кровь, гудевшую в висках словно набат, он почти добежал до спальни Реджины и поначалу прислушался к звукам по ту сторону двери. Тихо, как и всюду в этом подобно чистилищу замке. Осторожно приоткрыл дверь, понимая, как «радушно» может встретить его хозяйка. Пусто.

На кончике языка остался металлических привкус, когда Робин понял, что ее не первый день нет в этой комнате. А что если…?

Пришедшая мысль давила на виски, сковывая здравый смысл. Не вернулась? Разве могла? Похоже он слишком много думает о ней. Волнуется? С чего бы? Может только, как начальник стражи, как ее подданный, слуга… как тот, кому она не безразлична. В этот самый момент, он наконец-то перестал себя обманывать. Признался в этой зависимости. Темноволосая колдунья завладела сердцем храбреца. Звучит, как финал плохой сказки, которую точно никто не расскажет детям.

Он прошел вглубь комнаты, всем существом ясно ощущая ее присутствие. Словно эта женщина оставляла фантом в каждом месте, где она бывает, и где считает себя полноправной владелицей. В последнем сомневаться не стоило. Было бы довольно странно, если бы в ее спальне не стоял тот же легкий древесно-яблочный аромат, который с первого дня обнаружил чуткий нюх лучника. Он следовал этому запаху и частично перенял его, не желая избавляться от этого полусладкого сиропа на своей одежде.

Громкий шум, ругань, конское ржание. Секунда и мужчина оказался на балконе. Здесь гул стал отчетливей и Робину удалось понять источник его происхождения.

Окна Реджины выходили на широкую аллею, которая тянулась от главных ворот до самого замка. Вид на площадь открывался прямо перед глазами и мужчине не доставило большого труда разглядеть королевскую стражу, что, бездельно слоняясь в отсутствии хозяйки, завязала потасовку.

Спустя пару минут громкого, и, переходящего в оскорбления, выговора, две широкие линии гвардейцев протянулись вдоль дороги, а между рядами проходил начальник стражи.

— Вы совсем оборзели? — негодовал Гуд, — вы королевская стража или дворовые мальчишки, не поделившие кусок хлеба?

Полная тишина.

— Я спрошу один раз, и, если не получу ответа, весь батальон будет стоять так до утра. Кто зачинщик, и кто вор?

В толпе послышалось тихое:

— Кажется, вор среди нас только один.

Пару солдат приглушенно посмеялись, а остальные продолжали выдерживать на лице безучастную гримасу.

Конечно, Робин не был уверен наверняка, но все же он выбрал из толпы белокурого парня и подошел к нему.

— Повтори еще раз.

— Это не…

— Я сказал, повтори, — от этого взгляда стало не по себе и юноша с трудом старался скрыть трусость.

— Выйди из строя.

— Я…

— Живо! — прикрикнул Гуд, и парень неохотно отделился от остальных.

— Как твое имя?

— Уильям.

— Хорошо, Уильям, — Робин достал из его ножен меч и взвесил клинок в руке, — это тебе пока не понадобится, — в толпе снова послышались смешки, — двести отжиманий.

— Но, сэр…

— Это не обсуждается. Выполняй! — как только парень принял упор лежа, Робин снова обратился к толпе, — итак, вернемся к началу. Кто из вас начал это и, кто…

Разбойник не успел договорить, так как, толпа взорвалась громким смехом и ему пришлось искать причину этого неожиданного веселья.

Оказывается, все было куда проще. Ульям, очевидно не отжавшись и десятка раз, распластался на земле, словно мешок с мукой.

— Вот значит, как, — мужчина присел около лежачего и снисходительно добавил, — малыш, тебе рукоять меча не тяжело держать?

— Нет, сэр, — огрызнулся малец.

— Не похоже на то, раз сил у тебя, как у девчонки, — толпа снов разразилась смехом, а Робин, поднявшись, обратился к батальону, — что же, раз мужская работа ему не по зубам, надо подыскать место получше. Может, Королеве нужны фрейлины?

Весь батальон загудел

— Или, — продолжал лучник, расхаживая около парня, — тебе найдется местечко на кухне?

Толпа единогласно загоготала.

— Не имеете право, я — страж Королевы. И только она может решать куда…

— Считай сегодня я за нее. А теперь пошел на кухню, я думаю там есть для тебя работенка. Как все выполнишь, вернешься в строй и впредь будешь держать язык за зубами.

Раскрасневшийся то ли от досады, то ли от сдержанных слез парень бросился ко дворцу, а вслед ему летел смех всего батальона. Такого позора не каждый удостаивается, и Робин не сразу понял, как жестоко поступил с ним.