Факультет защитной магии. Силуэт в сумерках (СИ)

кухонного стола, открыл так и стоящую там бутылку и налил бренди прямо в свою опустевшую кружку. Выпил одним глотком, резко выдохнул и немного постоял неподвижно. Потом со стуком поставил кружку на стол и негромко сказал, не оборачиваясь ко мне: -- На самом деле я вынес из той истории кое-что ещё. -- Что? -- шепнула я. Честное слово, я надеялась, что за громовыми раскатами храпа Рейн меня не услышит. Но Костан будто нарочно именно в этот момент решил сделать короткую, всего на пару секунд, паузу. Этого хватило, чтобы во внезапной, уже немного позабытой тишине мой вопрос прозвучал пугающе громко и внятно. -- Я посмотрел на себя со стороны. Не сказать, чтобы увиденное мне тогда очень понравилось. Я не рискнула спрашивать, что он имел в виду. Зато очень хорошо представила себе, какие чувства может вызвать подобное осознание. Сама не так давно их испытала. Да и сейчас продолжаю испытывать. И стоит, пожалуй, всё же поговорить об этом. -- Прости меня, -- тихо сказала я, опуская голову и утыкаясь взглядом в собственные колени. -- Начало мне нравится, -- после недолгой паузы отозвался Рейн. -- А за что именно? Вот мне его тон и слова не понравились совершенно. Но сделав над собой усилие, я сдержалась. Он имел полное право злиться на меня, и даже посоветовать засунуть свои извинения в какое-нибудь не очень приличное место. Но вместо этого спросил, в чём именно я чувствую себя виноватой. Если отбросить первые неуместные эмоции, это был хороший вопрос. Самой бы до конца понять ответ на него. А потом ещё как-нибудь суметь сформулировать. -- Я знала, что нужно уважать решение Амиры, -- заговорила я, решив начать с самого начала. -- Настоящие друзья так делают, верно? Вот и я старалась, но знаешь, не очень-то искренне. Всё равно постоянно думала, что из-за тебя с ней случится что-нибудь плохое, что она станет несчастной. И когда... когда... Дальше не получилось. Я так и не смогла произнести это вслух. Словно это не становилось правдой, фактом, пока не прозвучало. Глупое, нелепое, наивное поведение ребёнка. -- В общем, я быстро нашла виноватого, -- торопливо договорила я. -- И тебе нравилась эта версия, правда? -- добил Рейн. -- Да, -- едва слышно выдохнула я. Некоторое время мы оба молчали. Я не знала, что ещё добавить. Сказать, что судила предвзято? Но это и так, в принципе, очевидно. Объяснить, почему я так думала? А стоит ли? Это будет очень жалкое самооправдание. -- Не надейся, -- неожиданно нарушил молчание Рейн, -- я тебе не скажу, что ты не виновата, хоть это и принято в таких случаях. Но твои мотивы вполне понимаю. -- Правда что ли?! -- всё-таки сорвалась я. -- Ничего ты не понимаешь! Тебе не приходилось чувствовать себя недочеловеком! -- Да неужели? -- спокойно спросил Рейн, наконец-то разворачиваясь ко мне лицом. -- А кем, интересно, считала меня ты? Вопрос окатил меня ведром ледяной воды. И как-то внезапно окончательно расставил всё по местам. Нет для меня никаких оправданий, даже жалких. То, что со мной кто-то поступил плохо, не даёт мне права точно так же поступать с другими. Весь мир не виноват в моих бедах, и хватит уже лелеять их в душе. Я молчала, а Рейн продолжил: -- Физику элементарную помнишь? Действие равно противодействию. Я тоже, представь себе, ненавижу, когда мне улыбаются, держа камень за пазухой. Знаешь, когда семь лет проводишь там, где все вокруг с тобой на равных, перемена ощущается невероятно остро, до тошноты. До того, что видеть не можешь эти лживые лица изо дня в день, а вынужден. Ещё и в ответ улыбаться приходится. Я глубоко, со всхлипом, вздохнула. Торопливо прикусила костяшку указательного пальца, чтобы ненароком не разреветься от злости на саму себя, на свой идиотский многолетний эгоизм. За которым я ухитрялась не замечать, каких усилий, должно быть, стоило дружить со мной, вечно недовольной и обиженной, совершенно не думающей о других. Мало меня любили, да, но я этого, в общем, и заслуживала. -- Ну ты что? -- тихо спросил Рейн, подходя и садясь рядом. -- Не плачь. -- Я ужасный человек, -- вздохнула я в ответ. -- Нет. -- Да. Я желала тебе зла. Совсем ни за что. -- Это не так, -- покачал он головой. -- Почему? -- Во-первых, ты желала не зла, а справедливости. Это, согласись, несколько разные вещи. Во-вторых, у тебя были причины. Неподходящие, да, но всё-таки были. Чего у тебя не отнять, так это честности. А честный человек не может быть ужасным. Разве что неприятным. Я криво улыбнулась. Неприятным -- это уж точно. Мало кто хочет знать правду о себе. Вот мне её только что вполне честно высказали, и это не доставило мне удовольствия. Хоть и наверняка принесло пользу. -- Я тебе неприятна? Рейн тихо рассмеялся, откидываясь на спинку дивана. Я покосилась на него подозрительно и чуть сердито. Не казалось мне, что в моём вопросе было что-то смешное. И честно сказать, я немного сомневалась, что хочу услышать ответ. -- Как тебе сказать, чтобы не обидеть? И да, и нет. -- Это как? -- окончательно растерялась я. -- Вряд ли то, что тебя ненавидят за совершенно чужие грехи, может радовать, -- ответил Рейн уже без тени улыбки. -- Но лично для меня твоя искренняя неприязнь была глотком чистого воздуха в бесконечном потоке фальшивого обожания. Ты всегда была такой, какая есть. Может, и не лучшей из людей, но настоящей. -- Постараюсь принять это как комплимент, -- выдавив из себя улыбку, пробормотала я. -- Это он и был, -- глядя в потолок, хмыкнул Рейн. Желания продолжать этот разговор у меня не осталось. Без того было о чём подумать. И попереживать. И ещё раз подумать. Сейчас бы со всем этим багажом, что называется, переспать... но под такой храп это вряд ли получится. Не знаю даже, насколько нужно устать, чтобы перестать его замечать. Бросив быстрый взгляд на Рейна, я заметила, что он так и сидит с открытыми глазами. Видимо, и у него заснуть не получалось. Чаю пока больше не хотелось. Сидеть молча тоже выходило неловко, поэтому я решила сменить тему. Перейти от копания в прошлом к вопросу о будущем. -- Что мы будем делать завтра? -- поинтересовалась я. -- Не знаю, -- задумчиво отозвался Рейн и тут же, посмотрев на меня, без перехода поинтересовался: -- Как найти того, кого найти по определению невозможно? -- Ты о ком? -- несколько опешила я. -- О посреднике, Илона, о посреднике. Суть деятельности которого в том, чтобы его нельзя было поймать. -- Через Маркоса? -- предположила я. -- Такая штука, малышка, -- протянул Рейн, -- Маркос может быть заказчиком. Или одним из заказчиков. Или не быть. В любом случае, подобраться к нему очень сложно. Но даже если это получится, и окажется, что он не при делах, он может попросту ничего толком не знать об этом посреднике. -- Это как? На этот раз я точно знала, что причина вопроса не моя глупость. Не разбираюсь я в таких делах. По-моему, совершенно естественным образом. Откуда бы мне, обычной, скромной, законопослушной девушке знать, как и что происходит в криминальном мире? И даже банальная логика тут не помогает. Если рассуждать в её рамках, как может человек просить помочь тому, с кем сам даже не знаком? -- Это запросто, -- всё-таки объяснил Рейн. -- О посредниках обычно известно, как с ними можно связаться и чем они себя зарекомендовали. А имён их никто не знает. Ну, то есть, кто-то знает, конечно, но обычно на самом верху криминальной иерархии. До которого Маркосу как до Луны на четвереньках. -- Ничего себе... -- пробормотала я. -- А как ты думала? -- Я никак об этом раньше не думала, -- проворчала я. -- Не удивлён, -- усмехнулся Рейн. Глава 8 Спать, как назло, расхотелось напрочь. Не знаю, правда, так ли уж это было плохо. Раз никаких конкретных планов на завтра у нас нет, можно будет и днём отоспаться. А сейчас воспользоваться свободным временем иначе. Пораскинуть мозгами. -- Чайку? -- предложил Рейн. Я кивнула, устраиваясь поудобнее и закутываясь в плед. Дождалась горячей кружки душистого напитка, отпила небольшой глоток и блаженно зажмурилась. Работать головой по ночам -- дело для любого студента в известной степени привычное. Был бы только чай или лучше кофе. Но сейчас кофе не хотелось. -- Я вот чего подумала, -- начала я, ставя кружку на стол, чтобы немного остыла. -- Правильно ли мне кажется, что ты не очень веришь, что Маркос мог тебя... заказать? -- Для начала я даже не знаю точно, меня ли заказали, -- задумчиво ответил Рейн. -- Если всё затеял не Декар, то изначальной целью могла быть и Амира, а меня уж заодно приплели. Но да, вообще ты права. -- И на чём это мнение основано? -- У моего отца нет конфликтов с Маркосом. И с теми, кто над ним, нет. И причин конфликтовать нет тоже. Ни деловых, ни личных. То же можно сказать и про деда Амиры. Зато и у Маркоса, и у его хозяев давняя война с Декаром. И я не думаю, что они стали бы делать ему такой подарок. -- Резонно, -- согласилась я. -- Тогда, получается, Маркос оказал посреднику услугу в рамках благотворительности. -- И это меня удивляет, -- вставил реплику Рейн. -- А меня -- не очень. Маркос мог и не знать, что и с какой целью затевается. -- Мог. -- А кому такой человек мог оказать услугу за просто так, причём не интересуясь её подоплёкой? -- Тому, с кем хочется сохранить хорошие отношения, -- уверенно ответил Рейн. -- И ровно так поступил бы любой здравомыслящий человек, -- с довольной улыбкой подытожила я. -- Какой из этого вывод? -- Маркос знает посредника. -- Или в будущем рассчитывает пользоваться его услугами, -- добавила я. Именно так строились мои отношения с заказчиками письменных работ. Приходилось пару раз просить золотых деток о мелких услугах по учёбе. Когда студенческий посеяла. И ещё когда отец заставил съездить к тётке, и я из-за урагана вернулась на день позже, чем должна была. Не поморщились даже, договорились в деканате, чтобы документ мне сделали за день, а прогул прикрыли отметкой о болезни. Потому что знали -- рефераты им ещё понадобятся. -- То есть? -- уточнил Рейн. -- То есть, они не обязательно знакомы лично, -- с готовностью пояснила я. -- Но вот что совершенно точно: Маркос знает, как можно связаться с этим типом. -- Предлагаешь его выманить? -- Вроде того. Только не имею понятия, как. -- У меня мелькала такая мысль. Но это будет очень сложно, -- уверенно заявил Рейн. -- Правда, за неимением других вариантов сгодится и такой. -- И как ты думаешь, это можно сделать? -- чуть лениво поинтересовалась я, пристраивая голову на мягкую спинку. -- Придётся с кем-то договариваться. С кем-то, кто действительно мог бы заинтересоваться услугами такого человека. -- Преступника то есть? Рейн кивнул. Я досадливо поморщилась. В таком виде план не слишком мне нравился. Веяло от него чем-то неприятно знакомым. Один раз я уже попыталась договориться с одним негодяем, чтобы наказать другого. Результат не порадовал. Мягко говоря. -- А других способов нет? -- Надёжных -- нет, -- отрезал Рейн. -- Но теоретически это всё-таки возможно? -- уточнила я на всякий случай. -- Теоретически. Но ты ведь понимаешь, что это будет услуга. Всякая услуга имеет свою цену. Подобная -- цену очень высокую. К тому же, в любом случае сначала придётся добраться до Маркоса, а это само по себе затруднительно. -- Будем ждать? -- вздохнула я. -- Будем, -- кивнул Рейн. Мне даже думать не хотелось о том, в чём именно может заключаться плата за такую услугу. Что-то подсказывало -- лучше и не знать, а то нескоро опять смогу спать спокойно. Может даже вообще никогда не смогу. Но тут уж приходится решать, что дороже: собственная шкура или совесть. Очень ли я плохой человек, если в душе понимаю того, кто оценит первую выше? И честное слово, мир не станет существенно хуже, если один неплохой человек один раз сделает что-то плохое ради спасения тех, кто ему дорог. Лежащий на столе телефон Рейна мигнул экраном, оповещая о прибытии сообщения. Я невольно подобралась -- последнее время хорошие новости были в дефиците. Рейн взял трубку и прочёл присланное. Я внимательно наблюдала за его лицом. Не очень надеялась узнать, что конкретно ему написали, но хотелось по крайней мере прикинуть, насколько всё плохо. Судя по обозначившейся на миг складке между бровей, достаточно. -- Сантер расторопный парень, -- невесело улыбнулся Рейн, подняв на меня взгляд. -- Это он написал? -- немедленно вскинулась я. -- Что там? -- Нащупал ниточку к одной из девушек. И он оказался прав, Декар очень внимательно следит за этой историей. -- В смысле? -- шепнула я, чувствуя, как горло стискивают липкие и холодные пальцы страха. -- В смысле, теперь ему самому придётся залечь на дно, -- поморщился Рейн. -- Жаль, я надеялся, что с ним ты будешь в безопасности. Но, выходит, ничего не получится. Схватив со стола кружку, я обеими руками поднесла её ко рту, но так и не сделала глоток. Слишком много противоречивых эмоций завладело мной разом. Страх за Сантера смешался с нотками совершенно неуместной радости от того, что я не окажусь вдали от главных событий. Мне было стыдно, что я втянула друга в тёмную и очень опасную историю, но я слишком хотела докопаться до правды, узнать, кто убил Амиру, и хоть что-то лично сделать для того, чтобы эта мразь не осталась безнаказанной. -- Не бойся, -- неожиданно утешил меня Рейн. -- Сантер не дурак. Он знал, на что идёт, и не стал бы ввязываться, если бы сам этого не хотел. Думаю, он справится. -- Один против возможностей Декара, -- с горечью пробормотала я. -- Он некромант. Его так, без хрена, не сожрёшь. -- Почти самоучка, -- парировала я. -- Ну да, -- со странной усмешкой согласился Рейн. -- Почти. Я подозрительно прищурилась. В тоне этого ответа звучал более чем явственный намёк на то, что я не знаю о Сантере чего-то очень важного. И это мне не понравилось. В конце концов, он мой друг. Почему Рейн знает о нём больше меня?! -- О чём мне опять забыли сообщить? -- процедила я, с трудом сдерживая вспыхнувшее раздражение. -- Почему забыли? -- приподнял бровь Рейн. -- И не собирались, зачем? -- Ты издеваешься? -- окончательно обозлилась я. -- Некроманты очень закрытое сообщество, -- полностью проигнорировав моё негодование, ответил Рейн. -- И довольно... специфическое. Если ты знакома с историей нашего универа, то должна знать, что соответствующего факультета там не было никогда, только кафедра, куда брали на специализацию боевых магов. И больше никого. Потому их всегда было очень мало. -- Что-то такое припоминаю, -- проворчала я. -- Так вот, к моменту, когда некромантию запретили, в Форине оставалось три тёмных мастера. Ты вообще знаешь, кого так называют? Я отрицательно качнула головой. Вообще впервые услышала этот термин как раз в беседе Рейна с Сантером. Им обоим его значение было явно известно, так что пояснений тогда не последовало. -- Так называют некромантов, прошедших испытание. В чём в точности оно заключается, я не знаю, слышал только, что в поиске душ. То есть, это работа с мертвецом без какой-либо физической с ним связи. -- Без трупа в смысле? -- Да. -- А это разве не по части медиумов? -- несколько удивилась я. -- Медиумы не ищут души, -- терпеливо объяснил Рейн. -- Они могут выйти на контакт, если те рядом, и только. Грубо говоря, их радиус ограничен, у самых сильных он метров десять, не больше. А тёмным мастером называют того, кто может найти нужную душу где бы она ни находилась, хоть в другой стране. И призвать к себе. -- Круто, -- аж присвистнула я. -- Думала, такое вообще невозможно. -- Возможно, только для очень и очень немногих. -- Думаешь, Сантер такой? -- Думаю, -- неожиданно улыбнулся Рейн, -- он сам очень хочет знать, такой ли он. -- Этому же учиться надо, -- выпалила я. -- Он и учился. У одного из трёх последних форинских мастеров. Я вытаращилась на Рейна, ещё и рот приоткрыв от изумления. И чуть не выронила себе на колени кружку с чаем, которую так и держала в руках. В последний момент успела сомкнуть пальцы. -- Ты что, хочешь сказать, что старик Рейф это... это... магистр Деверо?! Легендарный магистр Рейфел Деверо?! -- Десять из десяти, малышка. -- А у Сантера другая фамилия, -- пробормотала я растерянно. В моей голове эта информация укладываться отказывалась наотрез. Не могла я совместить немощного, но несмотря на это улыбчивого и доброго старика Рейфа и знаменитого магистра, имя которого было вписано в учебники магии и истории, героя последней войны, создателя двух дюжин заклинаний и формул. Хотя вот то, что доживал свой век он в безвестности и почти в нищете, как раз не особо удивляло. Люди предпочитают мёртвых героев, они обычно просто не знают, что делать с живыми. -- Естественно. Сантер сын дочери Деверо, у него фамилия отца. Было и ещё кое-что, чего я не понимала. Я знала Сантера уже семь лет, но таких подробностей о себе и своей семье он никогда мне не рассказывал. Может, в отместку, я тоже не отличалась откровенностью. Теперь мне было очень за это стыдно, но прошлого не изменишь, остаётся разве что прощения попросить. И всё-таки, если я за столько лет ничего подобного от Сантера не узнала, как, чёрт побери, это узнал Рейн? Ответом на мой недоумённый вопрос стала широкая улыбка и лукавый прищур синих глаз. Я даже поёрзала в подушках, почувствовав себя то ли разыгранной, то ли откровенно обманутой. И решилась попросить прояснить ситуацию. -- Можно сказать, случайно, -- ответил Рейн. -- Отец моей... мамы был когда-то неплохо знаком с магистром. Более того, они приходились друг другу роднёй. Я запила удивление большим глотком почти остывшего чая. И осознала, что окончательно растерялась. Уместно сейчас было бы продолжить расспросы о Сантере, но где-то под ложечкой заскреблось непреодолимое желание поинтересоваться совсем другим. Почему Рейн так ощутимо запнулся, прежде чем сказать о своей матери? Но сделать это, во всяком случае прямо сейчас, было бы слишком большой бестактностью. Так что я не решилась затронуть эту тему. Боялась, что она может оказаться даже более скользкой, чем история с Рэнсеном. -- Какой родней? -- поддержала я прежнюю тему беседы. -- Они были женаты на двоюродных сёстрах. -- То есть ты и Сантер -- родственники? -- промямлила я. -- Дальние.И по женской линии, -- хмыкнул Рейн. -- В общем, кое-что слышали друг о друге ещё до того, как благодаря тебе впервые встретились лично. -- С ума сойти... -- Мир тесен. Даже теснее, чем кажется, -- резко посерьёзнел Рейн. -- Иной раз вот так встретишься с кем-нибудь и запросто обнаружишь общих предков. И общих врагов в придачу. -- Общих врагов -- это Декара? -- уточнила я на всякий случай. -- Его самого. -- А Сантеру он чем насолил? -- Сама у него спроси, -- пожал плечами Рейн. Я досадливо поморщилась, пытаясь понять причину такого ответа. Сам не знает, или не считает себя вправе раскрывать чужие тайны? Или просто хочет, чтобы я сама толком поговорила с Сантером? Впрочем, последний вариант я явно вытянула из собственного чувства вины. Поговорить нам надо в любом случае. А так вот и повод появляется. Поставив кружку на стол, я с наслаждением потянулась всем телом. Поясница немного побаливала от долгого сидения согнувшись. А ещё временами противно тянуло внизу живота, но с этим ничего не поделаешь, таковы вечные издержки бытия женщины, пройдёт к завтрашнему вечеру. -- Спрошу, -- кивнула я и не удержалась, зевнула. -- Попробуй поспать, -- посоветовал Рейн. -- Тем более тебе завтра предстоит прогулка. -- Какая ещё прогулка? -- мигом вскинулась я, невольно начав подозревать самое худшее -- то, что договариваться с каким-нибудь бандитом придётся всё-таки нам. -- По магазинам, -- чуть заметно усмехнулся Рейн. -- Коль скоро к Сантеру возвращаться нельзя совсем, и не только тебе, получается, что теперь у тебя нет нормальной одежды. -- Эта, по-твоему, не нормальная? -- хмыкнула я, поправляя пояс халата. -- Илона, я не в этом смысле. -- Да понимаю я, о чём ты, -- мотнула головой я. -- Что, подразнить нельзя? -- Дразни, -- покладисто согласился Рейн. -- Но что-нибудь удобное и тёплое тебе всё равно нужно. -- Нужно, -- снова зевнула я, едва успев прикрыть рот ладонью. -- Вот и спи. -- Не могу, -- буркнула я, выразительно косясь на дверь спальни, из-за которой по-прежнему доносились изысканные рулады Костана. -- Мы и завтра будем так же всю ночь наслаждаться? -- Нет, -- поморщился Рейн. -- Я думаю, лучше нам уехать из города. -- Куда? -- Вроде бы есть одно место, но это я точнее узнаю завтра. Побудем там, пока что-нибудь не прояснится с Маркосом и посредником этим. А там уже видно будет. -- Меня устроит любое место без спящего Костана. Он хороший парень, но... Рейн негромко рассмеялся, не дав мне возможности договорить. Я не стала особо переживать по этому поводу. Судя по смеху, он и так понял, что я имела в виду. После всей этой клубной истории желание держаться от Костана подальше выглядит чёрной неблагодарностью, но мы оба устали. Мы. Оба. Устали. Повернув голову, я внимательно посмотрела на Рейна. Всё-таки я страшная эгоистка. С самого начала всего нынешнего кошмара постоянно себя жалею, и вот хоть бы раз припомнила, что мне, может, ещё не хуже всех. Как будто для Рейна это всё -- прогулка увеселительная. Да, на мою голову неприятностей свалилось выше крыши, но исключительно по моей собственной вине. Никто не заставлял меня примерять сияющие доспехи и очертя голову бросаться на защиту справедливости. Сидела бы себе спокойно, и ничего бы не случилось. А вот Рейну такого выбора никто не предоставил. -- Это закончится, -- тихо сказала я. -- Когда-нибудь. -- Когда-нибудь, -- задумчиво согласился Рейн. -- Как-нибудь. -- Всё будет хорошо. Я постаралась вложить в свой голос уверенность, которой на самом деле не чувствовала. И даже изобразила бодрую улыбку. Во всяком случае, хотелось верить, что получившаяся гримаса могла сойти за таковую хотя бы в темноте. Подумала немного и всё-таки решилась осторожно обнять Рейна за плечи. -- О, так ты всё-таки не совсем ёжик. -- Дурак! -- выпалила я, отшатываясь и чувствуя, как краска смущения заливает щёки. -- Я думала... Договорить не получилось. Прямо какая-то ночь фраз, оборванных на полуслове! Вот и проявляй к таким дружеское участие. Я тут стараюсь его как-то поддержать, а он опять обзывается! Злит меня, вдобавок заставляя с чего-то вдруг подумать, такое ли уж это участие на самом деле дружеское. И осознать, что веду я себя как ребёнок лет этак пяти-шести. И почему-то ничего не могу с этим поделать. Окончательно запутавшись в зашкаливших эмоциях, я вскочила, пытаясь придумать, куда бы сбежать, чтобы немного отдышаться. Не успела сделать и шагу, как оказалась бесцеремонно пойманной за руку. -- С тобой с ума можно сойти, Илона, -- тихо выдохнул Рейн мне в спину. -- Я с тобой, кажется, уже сошла, -- пробормотала я себе под нос. -- Правда? Почему мне показалось, что в этом вопросе прозвучала... надежда? Потому что мне бы этого хотелось? Можно подумать, я знала, чего хочу! Да вот понятия не имела, хоть убивайте. -- Правда, -- кивнула я, глядя на часы, висящие над дверью в коридор и понимая, что никак не могу сообразить, сколько же сейчас времени. Я всё ещё думала о стрелках часов, в которых умудрилась безнадёжно запутаться, когда поняла, что уже снова сижу на диване, чувствуя затылком тёплое дыхание. Рейн молчал, и я тоже не знала, что сказать. И не хотела ничего говорить, если честно. Потому что сейчас, вот именно сейчас было просто хорошо. И тихо. Стоп. Тихо?! Вздрогнув, я повернула голову и глянула на дверь спальни. Костан стоял там, одной рукой держась за косяк, а второй яростно протирая глаза. Слишком яростно. Всё-таки не такой уж хороший он был актёр, хоть и с претензией. Интересно, сколько он уже там... загорает? -- Я это... воды попить, -- сквозь притворный зевок поведал Костан, сообразив, что его заметили. -- Шпион из тебя как из слона балерина, -- усмехнулся мне в волосы Рейн, не выпуская меня из объятий. -- Тебя, кстати, не за это ли из наркополиции турнули? -- Нет, не за это, -- беспечно пожал плечами Костан, разом прекратив прикидываться заспанным. -- А за что? -- встряла в разговор я, пытаясь хоть как-то отвлечься даже не от неловкости собственного положения, а от того, что испытываю я её куда меньше, чем следовало бы. -- Тебе, крошка, лучше этого не знать, -- многозначительно протянул Костан по пути к кухонному столу. Пока он звенел посудой и наливал себе холодной воды прямо из-под крана, я вывернулась из рук Рейна, прихватив с собой плед, и отправилась в спальню. Ненадолго остановилась на пороге в нерешительности, но потом махнула на всё рукой, развернулась и объявила: -- Моя очередь спать. В тишине. Выждала для приличия пару секунд, но возражений не последовало. Потому я с чистой совестью закрыла за собой дверь, рухнула на кровать прямо поверх покрывала, завернулась в плед и блаженно закрыла глаза. В мечте своей я отключилась сразу, едва коснулась головой подушки. В действительности ничего подобного не произошло, сон как рукой сняло. Некоторое время я лежала, тупо глядя в потолок и прислушиваясь к происходящему в комнате. Но там ничего не происходило. Парни разве что шептались, но очень, очень тихо. А вставать, идти к двери и подслушивать, так ли это, было откровенно лень. Их молчание безжалостно оставило меня наедине с