Приснись мне (СИ)

Широкий мост на толстых цепях медленно ложится к ногам. Друзья вступают в форт.

Внутри немного прохладней. То ли магические заклятия сдерживают невыносимый жар, то ли толстые стены, но четверка друзей с наслаждением вдыхает обычный, не раскаленный воздух. Заметив высокую бочку, Тор без колебаний сует в нее голову и, зажмурившись, чувствует, как бегут по лицу и шее струйки воды. А когда открывает глаза, перед ним стоит хмурый высокий воин.

Тор медленно слизывает с губ теплые капли, отряхивается, словно выскочивший из воды пес, и, улыбнувшись, протягивает руку:

- Рад тебя видеть, Вигге.

- Тор. – Воин крепко жмет протянутую руку и, не удовлетворившись этим, притягивает к себе Тора, крепко хлопает по плечу. – Слава Одину, он услышал мои молитвы! А где остальные?

Тор оборачивается, подзывая друзей. Но Вигге нетерпеливо смотрит не на маленькую кучку воинов, а за стены форта, и в его глазах ширится и крепнет глухое разочарование.

- Тор... скажи мне, что я ошибаюсь! Вы же не пришли сюда впятером? Где подкрепление? Где эйнхерии?

Тор растерянно качает головой:

- Здесь только мы.

- Проклятье! – воин сжимает кулаки, но усилием воли берет себя в руки. – Прости меня, мой принц. Я надеялся, что Один пришлет хотя бы сотню бойцов. Гарнизон обескровлен. Но могучий Тор и его друзья – достойная замена не сотне – тысяче воинов. Ваше присутствие – великая честь для нас. Прошу простить меня за несдержанность. Я счастлив видеть тебя и твоих спутников.

Он снова коротко обнимает Тора и продолжает:

- В этом богами забытом месте я совсем позабыл о гостеприимстве. Проходите, отдохните с дороги. Вон те ступеньки ведут в жилое крыло. Устраивайтесь. Размещайтесь в свободных комнатах. А вечером поговорим.

И, предвосхищая готовый слететь с уст Фандралла вопрос, с горечью добавляет:

- У нас много свободных покоев. Слишком много. Занимайте любые.

- Мда, унылое местечко. – Обычно жизнерадостный Вольштагг тоскливо смотрит на стол, на котором стоят лишь пара кувшинов с водой, да котел с мясной похлебкой.

Тор пожимает плечами. Он не голоден. За последние сутки он едва проглотил несколько кусков хлеба, да и те – только затем, чтобы не видеть удивленные взгляды друзей.

В душе холодно и пусто. Хочется закрыть глаза и призвать воспоминания о чудесном сне, хоть как-то заполнить огромную дыру в сердце. Но Тор не может себе этого позволить. За те несколько часов, что они провели в огненном царстве, Вигге успел рассказать о положении дел. И его рассказ не на шутку тревожит громовержца.

Почему огненные великаны покинули свои дома? С начала времен они не желали уступать ни пяди своей проклятой земли, так почему же ушли теперь?

Что случилось с разведчиками? Попали в плен? Мертвы? В последние годы огненные великаны все чаще нападали на асов. Но делали это тайно, исподтишка. Не вступали в открытое противостояние. А за последние месяцы убиты десятки воинов. Убиты нагло, вызывающе. И все чаще среди тысяч враждебных голосов слышится голос их предводителя – Сурта, проклинавшего злодея Одина, лишившего Муспельхейм одной из главной его драгоценности.

Значит ли это, что огненные великаны готовятся, наконец, к войне? К мести?

Лунный мед... Мед поэзии...

Тор никогда не мог понять, зачем понадобилось отцу его красть. Неуемная жажда обладать этим сокровищем не просто поставила два царства на грани войны. Она, согласно пророчеству, приведет Асгард к Рагнарёку. Так стоило ли оно того?

Стоило ли ради трех чаш с напитком, дарующим вкусившим его поэтический дар, идти по пути убийства, лжи и насилия? Дороже ли мед отчаянных слез матери, без слов понявшей, отчего великанша Гуннлёд поделилась медом с Одином, задержавшимся в ее пещере на три ночи? Оправдывал ли он смерть воинов, тысячелетиями гибнущих в Муспельхейме под мечами жаждущих мести великанов?

Тор в гневе стискивает кулаки.

Ты не зря выбрал себе прозвище Бёльверк, отец. Злодей – истинное твое имя. Сколько же ошибок ты совершил. Сколько бед. Вот только расплачиваются за них другие. Не ты.

Не ты.

Тор медленно выдыхает. Проводит рукой по волосам, зачесывая назад непослушные пряди. Вздрагивает, вспоминая прохладные тонкие пальцы, ласкающие затылок. Чуть слышно стонет сквозь стиснутые зубы. Резко встает.

- Мы отправимся на поиски твоих воинов, – сообщает он Вигге, и тот склоняет голову, одобряя принятое Тором решение. – Отправимся впятером. В гарнизоне осталось слишком мало людей, чтобы брать с собой кого-то еще. Если твои разведчики живы – мы их найдем. А заодно узнаем, что затевает Сурт. Выступаем через два часа. Распорядись, чтобы нам подготовили с собой все необходимое. А сейчас всем отдыхать!

Поворачивается и стремительно выходит из комнаты.

Комментарий к 8. Легенду о меде поэзии можно прочитать здесь http://rushist.com/index.php/mifologiya/1681-mjod-poezii-i-odin

Я хотела пересказать ее в самой главе, но потом отказалась от этой мысли. Сама по себе легенда довольно любопытная, жалко ее сокращать. И особенно мне нравятся последние строки))) И иллюстрация к ним https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9C%D1%91%D0%B4_%D0%BF%D0%BE%D1%8D%D0%B7%D0%B8%D0%B8#/media/File:Processed_SAM_mjodr.jpg

====== 9. ======

Гаснет Радужный мост, и Локи, зашипев от боли, падает на одно колено. От невыносимого жара тело словно охватывает огонь.

Боль внутренняя и внешняя достигают апогея: сплетаются, сливаются воедино, с одинаковой силой вонзаясь в тело и душу. Словно удар под дых. Словно огненный меч, медленно проворачивающийся внутри.

А затем пальцы сами собой сплетаются в защитном жесте, обожженные губы хрипло произносят несколько слов, и жар отступает, откатывает, медленно, словно морская волна.

Локи выпрямляется. Тяжело дышит. Вытирает дрожащей рукой лоб.

Горько усмехается, подумав, что за долгие века так и не смог отыскать заклинания, способного утишить боль в душе. Паршивый из него, должно быть, маг.

Похоже, единственное, чем он овладел в совершенстве – прятать боль под одной из многочисленных масок. Сбегать. Предавать. Не понимая, что предает самого себя. И сбежать пытается от себя же.

Теперь же пришло время платить по счетам. И молить всех богов, чтобы хватило сил рассчитаться.

Локи оглядывается. Горячий ветер толкает в спину, срывает плащ, треплет волосы. Впереди, словно копьем пронзая истекающий закатом горизонт, темнеют развалины форта. Черные прокопченные камни раскиданы по выжженной земле. В стене огромная брешь. По ее краям камни не просто обуглились – оплыли, точно восковые свечи.

Локи поднимает лицо к небу, словно пытаясь увидеть там какой-то знак. Но небо остается равнодушным. Чужим. Безмолвным.

Однако, с чего-то же надо начинать. И Локи медленно направляется к форту. Возможно, ему повезет и среди выжженных камней удастся почувствовать Тора. Определить, где он. Когда-то давно Локи это мог. Достаточно было сосредоточиться, чтобы понять, где сейчас брат. Это не было каким-то магическим умением. Скорее, следствием связи, оплетавшей их судьбы нерушимыми нитями.

Сколько воды утекло с тех пор, как он делал так в последний раз…

Получится ли?

И руки сжимаются в кулаки, снова сдирая едва подсохшую кровяную корку.

Он сможет.

Он должен.

Должен найти брата.

Глупого-глупого старшего брата, который, оказывается, все еще в него верит. Несмотря на предательство, кровь и обжигающую боль, которую они причинили друг другу.

Глупого брата, который никогда не носит масок. Который не прячется от боли, а предпочитает встретиться с ней лицом к лицу. Пусть и таким самоубийственным способом.

Сердце глухо бухает в груди, и, внезапно, повинуясь порыву, Локи снимает магическую защиту.

Порыв раскаленного воздуха тут же – пощечиной наотмашь, по лицу. Впивается миллионом острых игл. Но, задыхаясь от невыносимого жара, Локи чувствует, что так – хорошо. Правильно.

Запрокидывает голову и рвано вдыхает сухой, раздирающий горло воздух. Закрывает глаза. Чувствует, как вплавляются в тело железные наручи. Некоторое время балансирует на грани, усилием воли сдерживая рвущийся из горла крик, а затем резким движением скидывает щитки на землю. Переступает. Идет дальше, упорно глотая воздух пересохшими губами, позволяя слиться воедино терзающей душу и тело боли.