Лунный охотник (СИ)

— А ты не любишь маму?

— Нет, — совершенно спокойно ответил Волк.

— Тогда почему мы тут? — девочка остановилась посреди дороги и задрала голову, щурясь на него против солнца.

— Потому что…- он нахмурился, соображая, как бы попонятней ответить на довольно непростой вопрос, — Потому что, я женился на твоей маме, ты — моя дочь, и здесь ваш дом.

— А зачем же ты на ней женился, если не любишь?

— Пришлось.

— Ты всегда очень лаконичный, — язвительно подытожила девочка.

— А ты всегда такая язва…

— Да.

Кажется, Нуара вполне удовлетворилась его объяснениями.

Днем, когда Хэлен натирала в гостиной паркет, пришел Крисоф, долго кряхтел и жаловался на суставы, а потом запросил чаю. Хэлен обрадовалась внеплановой передышке.

— А где же Штеф и Нуара? — старик зорко смотрел как Хэлен хлопочет, собирая на стол.

— Честно? Я даже не знаю. Взяли две сумки, бутерброды и ушли в лес, — она устало села за стол и взялась за чашку, та мелко дребезжала о блюдце.

— А ты чего же с ними не пошла? Отдохнула бы немного. Земли эти уже лет триста Семье принадлежат. Живности всякой живет уйма. Да и красиво…

— Так меня не позвали, — горько улыбнулась девушка.

— Хэлен, милочка, что с тобой? Вчера приходил Штеф, сказал, что на тебе лица нет. Но я теперь и сам вижу, что что-то неладно с тобой.

— Он тревожится? — удивилась она.

— Я бы не назвал это тревогой.

— А что же это?

— Он думает, что ты боишься его настолько, что перестала спать, — констатировал старик, внимательно всматриваясь в собеседницу.

— Боюсь…- капитулировала Хэлен и сразу стало как-то легче.

— И всегда у вас так было? — любопытничал гость.

— Нет. Да и не Волка я боюсь…- Хэлен тяжело вздохнула, не зная с какой стороны начать объяснять, — Кристоф, что-то странное происходит со мной. С тех пор, как …Как Волк стал главным, — и она подняла на старика глаза, чтобы узнать, новость ли для него это, но Кристоф был спокоен и внимательно слушал, — каждую ночь я вижу, как он Охотился. Просто как фильм смотрю. Очень страшный.

И сникла, задрожал голос, нахлынули слезы. Не хватало дочери богов сил нести это все в себе, держать в узде страшные воспоминания.

— Вот как. А Штефу ты об этом рассказывала? — Кристоф почесал лысину и нахмурился.

— Нет. Да какое там? Он со мной сквозь зубы разговаривает, шпильки втыкает по поводу и без, — она уже и не таилась, что плачет, из-под ладони, которой она пыталась прикрыть глаза, капало на стол соленым.

— И почему так?

— Да мне-то откуда знать? Я его не знаю совсем. Словно чужой человек сидит рядом, только выглядит как…

— Как кто? — Кристоф участливо пересел поближе и стал гладить девушку по голове, словно ребенка.

— Как Дэро…

— Хэлен, дорогая, да как же ты не понимаешь? Нет никакого Дэро, нет никакого Волка. Это ты прочертила грань, а он всегда жил так, как хотел. То что ты видишь сейчас… Он просто старается вас защитить! Никто не может без спроса прийти на землю Волков, никто не может забраться в их голову. Вот человек и уступил главенство тому, кто сейчас сильней. Был бы с тобой рядом человек, и Рогатый смог бы копаться в его голове точно так же как в твоей!

Хэлен удивленно вскинула покрасневшие глаза.

— В смысле?

— А кто, по-твоему, вкладывает тебе в голову все эти сны? — Кристоф замолчал, давая девушке осмыслить услышанное.

— Так… подожди. Значит все это неправда?

Кристоф молчал.

— Чтож, ясно, — Хэлен опустила глаза.

— Ты зря таишься от него, милая. Штеф не причинит вреда ни тебе, ни Нуаре, — Старик накрыл дрожащую руку Хэлен своей, пергаментной, с темными пятнами старости на коже.

— Может быть и так. Я уже ничего не понимаю, ничего не чувствую — слишком устала. Кристоф, не говори ему о нашем разговоре, хорошо? Он и так злится на меня, я не хочу обострять ситуацию еще сильней.

— Почему ты думаешь, что он злится на тебя?

— Он смотрит зло, разговаривает какими-то междометиями, всегда с язвительными замечаниями, с презрением. Словно провинилась чем-то, но он не говорит, чем. А вообще, я никогда не чувствовала себя так одиноко, как сейчас.

— Прости за интимный вопрос… Но, когда вы с ним вдвоем, почему не…- старик не успел договорить, как Хэлен перебила его.

— Да не бываем мы вдвоем! Он в первый же день выселил меня в отдельную комнату…Вероятно, Волка я не удовлетворяю, как мужчину, раз он попробовал и бросил, — горько усмехнулась девушка.

— Как это? — оторопел старик.

— В тот день, утром, когда он сказал, что человека больше нет… Тогда мы с ним…- Хэлен старалась подобрать слова поприличней, но безуспешно, — А вечером он объявил, что у каждого из нас теперь будет своя спальня. Вот так.

— И ты решила, что …Подожди, — Кристоф опять почесал лысину, хмыкнул, громко отпил чаю, — Хэлен, если бы он хотел отделаться от тебя, то, поверь, не ограничился бы соседней комнатой.

— Тогда почему запретил жить с Нуарой вместе?

— Ему приятно думать, что ты спишь где-то рядом, что он может зайти к тебе в любой момент и никто не будет ему мешать. Он хочет знать так же, что ТЫ можешь прийти к нему в любую из ночей. И ты приходила?

— Нет…

— Тогда почему ты удивляешься, что он злится?

— Но почему он сам не придет?

— А почему он должен?

Хэлен потерла переносицу — голова у нее раскалывалась, в глазах плыло.

— Хэлен, ты нормально себя чувствуешь? Выглядишь совсем неважно, — участливо спросил гость, меняя тему разговора.

— Голова болит просто ужасно. Это от бессонницы. Точней… я засыпаю-то без проблем. Самый ужас начинается как раз во сне.

— Расскажи ему обо всем, Хэлен. Вот увидишь, станет легче.

— Да уж, — она представила, какой приступ гнева вызовет ее рассказ у Дэро. Стоп. Не у Дэро. Опять забыла, — Спасибо, Кристоф.

— Ну ладно, ладно. Пойду я, пожалуй. А ты бросай эту уборку и отдохни.

— Я постараюсь…

Нуара и Волк вернулись уже под вечер с полными сумками крупных смолистых шишек для каминов. Нуара полюбила их треск еще когда гостила у прадеда в замке. Они вышагивали к дому по влажной, только что оттаявшей дороге, к ботинкам прилипла хвоя и мелкие прошлогодние листочки.

— Как ты думаешь, что мама приготовила на ужин? Я ужасно проголодалась! — мечтательно спросила девочка.

— Не думаю, что она готовила хоть что-нибудь, — нахмурился Волк, — дымом совсем не пахнет. Давай-ка побыстрей, ладно?

И они поспешили к дому. Прозрачный весенний закат ласково золотил крышу и верхушки деревьев, поблескивал на спицах ограды.

Кухня была пуста, лишь на столе две чашки и подсохший уже яблочный рулет.

— Мама?! — Нуара выкладывала шишки в ящик у очага.

Волк бросил сумку на пол и торопливо пошел в гостинную. Безлюдная тишина откликалась эхом его шагов.

— Хэлен! — он торопливо вбежал в танцевальный зал, тут же развернулся и побежал наверх, перемахивая сразу через три ступеньки. Что-то подсказывало ему, что никого он не найдет и это вселяло непривычное чувство страха.

В ее комнате не горел свет, и сперва он даже не услышал дыхания, что доносилось от огромной кровати. Хэлен лежала поверх одеяла одетая, раскинув руки.

— Хэлен…Хэй, ты спишь? — он склонился над девушкой, — Хэлен…

И тронул за плечо. Она не просыпалась.

— Хэлен, — Волк схватил девушку за плечи, встряхнул уже без жалости — ничего. Голова безвольно мотнулась в воздухе, расплескивая по подушке волосы, — Что с тобой?

Он прижался ртом к щеке — такая горячая, и пульс бешено несется мелкой дробью. Ладонь тут же легла на пылающий лоб. Мужчина думал лишь мгновение, затем взял безвольное тело на руки и бросился в ванную, там осторожно уложил ее на дно и пустил холодную воду. Надо было срочно сбить температуру. Ледяная весенняя вода быстро наполняла ванну, Волк намочил небольшое полотенце и положил ей на лоб. Та застонала как от боли, попыталась оттолкнуть руку.

— Тихо, тихо…сейчас станет легче, — уговаривал он сам себя, — Давай снимем вот это, — и потянул рукав кофточки, но сырая материя непослушно цеплялась за хозяйку и ему пришлось просто разорвать ее, — Опять ругаться будешь, что я на тебе одежду рву. Хэлен…