Трансильвания: Воцарение Ночи (СИ)

— Тебе придется их отпустить. — Мужчина крепко сжал плечо эльфийки рукой. — Я договорился с Хранителями Баланса Измерений, хоть они и считали Лару угрозой из-за пророчества о воцарении Ночи и хотели ее смерти, но сейчас, вроде бы, изменили свое решение. Они сказали мне на пороге каких домов оставить девочек. В реальном мире. В мире без волшебства. Там найти кого-либо просто невозможно, потому что магия не работает. О них позаботятся хорошие женщины, которые, хоть и омрачает мою душу эта мысль, но являются частью организации, Сара Уилсон и Дороти Джейкобс. Все же одно омрачение стоит того, чтобы твои дочери выросли вдалеке от нашего безумного магического мира, вдали от войн, битв за престол, кровопролитий, жертвоприношений и предательств. В наших мирах из всего, что можно причислить к хорошему, только честь и мораль. Но, на деле, реальные миры спокойнее. Хоть их жители и забыли, кого нужно бояться и отреклись от Бога… Не переживай. Я прослежу, чтобы девочки ни в чем не нуждались, и присмотрю за ними. А когда придет время, ты снова их увидишь.

Бросив на Лару печальный взгляд, исполненный сочувствия, Владислав тяжело и обреченно вздохнул. Он прекрасно знал, что не доброты душевной и щедрости ради Хранители Баланса Измерений позволили малюткам Шиаддхаль расти и воспитываться в реальном мире без магии. Он заключил с ними сделку. Жизнь его жены в обмен на смерть ее матери. Он должен был выдать Лару Изиде и Валерию сразу после родов, тогда рождение ее детей останется под грифом ‘Инкогнито’. Также он знал, что когда Лара-Маргарита вырастет, она может никогда его не простить за подлое предательство собственной матери, но пока он предпочитал не думать об этом. Он стерпит ее ненависть к нему, если она останется жива, и предоставится возможность терпеть ее ненависть в принципе. Он был эгоистичен. Настолько, что готов был пойти на что угодно, лишь бы она жила. Даже на предательство ее матери, обнимавшей своих малюток в последний раз.

Дав эльфийке своей крови, дабы ее повреждения затянулись, он плотоядно окинул ее горящим взором. Постоянно приглядывая за Ларой, он не питался уже несколько месяцев, и уже был не в силах найти добычу, которая бы не сопротивлялась.

Юная Шиаддхаль утвердительно кивнула, все же стиснув зубы от страха. — Ты много для меня сделал, Владислав. Я у тебя в неоплатном долгу. Бери мою кровь.

Убрав прядь спутанных и мокрых от пота золотых волос, девушка открыла ему свою шею. Резко усадив ее на колени и не церемонясь, он впился в ее бьющуюся на шее жилку. Легкие обдало огнем. Наркотик тек по его венам. Настолько сладкий, что он лишился контроля над собой и перестал замечать, что рвет в лоскуты уже и без того истрепанное и порванное в муках родов платье эльфийки, касаясь каждого участка ее воспаленного страстью тела. В глубине души, как бы ни было это порочно и неправильно, Лара тоже этого хотела. Хотела почувствовать рядом с собой и в себе уверенного и не дрожавшего перед трудностями мужчину. Подпав под влияние гормонов радости, снижавших порог ее боли от укусов, Лара выгнула весь позвоночник, подаваясь в сторону Владислава, чтобы ему было удобно пить ее кровь и ласкать ее, разгоряченную и потную, после агонических родовых пыток. Лед и пламень столкнулись, вызвав шквал и парад планет, в котором вампир уже не замечал, какая девушка с ним рядом сейчас, глядя лишь в ее глаза. Изумрудные глаза своей мертвой любви по имени Маргарита Ланшери. Опрокинув золотоволосую Шиаддхаль на спину, разведя ей колени и врезаясь в нее все глубже и глубже, он лишь иронически думал о том, что девушка должна познать, что есть истинное наслаждение, перед тем, как петля, по его договоренности с Хранителями Баланса Измерений, сломает Ларе шею, чтобы Рита могла жить. Чтобы Валерий, его отец, никогда не узнал о том, что он где-то поблизости и снова не объявил на него охоту. Чтобы существование его и его будущей жены оставалось втайне для врагов впредь и навсегда.

А единственным истинным наслаждением, как прирожденный Нарцисс, Владислав считал лишь соитие с ним. Зная, что у Лары был всего один мужчина, и тот из крестьянского слоя населения, он причинил девушке за эти пару часов такую боль, о которой она раньше и помыслить-то не могла.

Рассуждая на тему, о которой Ларе было неоткуда знать, он с холодностью безжалостного убийцы даже этим актом гарантировал Хранителям Баланса Измерений смерть наследницы престола эльфов. Если Лара каким-то чудом избежит наказания, она сгниет благодаря трупным ядам в организме из-за своей особенной нежной эльфийской природы всего за месяц…

Не имело значения, что он, за последние шесть месяцев находясь в бегах с королевой, начал к ней испытывать, какие чувства начал питать. Имело значение лишь произнесенное им Ларе в день побега.

— …Ты нужна мне целой и невредимой. Точнее, нет, не ты. Честно говоря, мне вообще плевать на тебя, и встреться мы на нейтральной территории, я осушил бы тебя до последней капли, но сейчас я рискую единственным, что мне дорого. Жизнью. Чтобы спасти тебя. Мне нужно то, что в твоем чреве…

И, теперь, когда Маргарита больше не была частью Лары, их бега подошли к концу, а все, что было сказано ранее, вернулось на круги своя. Теперь одна Шиаддхаль должна была умереть, чтобы другая имела возможность жить…

Заставив Лару снова кричать от боли, грубо вонзившись в нее всем своим естеством, с коварной усмешкой Владислав впился в ее шею, стискивая ее руки в своих, зажимая ей рот и вытягивая яростными глотками эту манящую наркотическую и непревзойденную амброзию под названием эльфийская кровь.

Не поднимая взгляда друг на друга, в гнетущем молчании они плели корзины из соломы, сидя на полу в амбаре, скрестив ноги под собой по-турецки. То, что случилось между ними около двух часов назад было и неправильно, и непростительно, будучи и бездумной эйфорией, и тем, что не дало ничего положительного ни из одной из сторон. Оцарапывая маленькие белые пальцы грубой соломой, не знавшие никогда физического труда, Лара поминутно тяжело вздыхала. Раны на шее саднили, и болело все тело. Девушка чувствовала себя загрязненной и опороченной душой, предав все, во что верила. Предав свою любовь.

Острым концом соломинки королева эльфов выцарапала на самодельных шелковых пеленках из подола ее платья, на одной ‘Лара’, а на другой — ‘Милиэль’.

— Ты обещал, что они попадут на порог к хорошим людям, а не к убийцам или же детоненавистникам. — Хрипло произнесла Лара и даже не узнала свой голос. — Надеюсь, что это правда. Я не могу их отдать… Не могу… У тебя есть то, что не в моей власти. Вечная жизнь. Присмотри за ними, как и обещал.

Владислав только утвердительно кивнул, ни слова не молвив больше. Он все сделал правильно, так откуда? Откуда в нем рождалось это гнусное, ничем не затупляемое ощущение того, что он ведет себя, как последняя тварь? Пытаясь скинуть с себя навязчивую, разжигавшую грудь черным огнем и такую никчемную вину, он закончил с корзиной, бережно положив в нее малютку Лару, и коротко бросил.

— Пока ты спала эти два часа, лишившись сил, я раздобыл тебе новое платье. Оно лежит на мешке с зерном. Смой с себя кровь. Озеро находится за амбаром в десяти шагах. Одевайся, и мы направляемся в мир без магии.

Выбросив рваное и окровавленное платье в прибрежные кусты, смыв с себя кровь в озере, девушка зашла в амбар нагая. Вода стекала с ее длинных золотых волос и тела. Вампир даже не обернулся в ее сторону, с сосредоточенным и хмурым взглядом касаясь указательным пальцем щеки спящей малютки Лары. Одевшись, эльфийка взяла в руки корзину с Милиэль. Даже сейчас она догадывалась, что король вампиров эгоистично не позволит ей нести старшую дочь.

Портал представлял собой сиявшую синим свечением дверь в пространстве. Шагнув, девушка и граф оказались на темной улочке, густо засаженной деревьями, среди построек коттеджного типа. Поставив корзину с Милиэль Шиаддхаль на верхнюю ступеньку лестницы небольшого деревянного домика с железной буквой ‘J’, прибитой к двери, и с фонариком, освещавшим собой половину улицы, Лара и Владислав спрятались за деревьями.