Лабиринт памяти (СИ)

В следующую секунду он уже сделал первый шаг.

Ему не привыкать к подобным местам.

*

Гермиона вышла на сцену, и её сразу же ослепил яркий свет, из-за которого она не могла разглядеть ни одного лица в зале. Было такое ощущение, что сейчас, здесь, в этом бешеном круговороте ритма танго, на этом небольшом пятаке сцены, остались лишь они двое — она и Драко. Она сделала поворот ему навстречу и сразу же почувствовала, как сильные руки прижали её к его крепкому телу. На долю секунды, когда она посмотрела ему в глаза, показалось, что нет никакого выступления вовсе. Только этот взгляд, полный огня, только эти обжигающие прикосновения, из-за которых дыхание окончательно сбилось, только это желание, которое так внезапно сковало её и сделало абсолютно беспомощной. В который раз.

Гермиона вспомнила, что ей нужно танцевать только тогда, когда Драко взял её правую руку в свою и дал импульс к началу следующего движения.

*

Они только начали танцевать, но Джинни уже было страшно. Страшно за Гарри, который ошеломлённо смотрел на сцену, не зная, как ему реагировать на увиденное, страшно за Рона, который, судя по его напряжённой позе и сжатым кулакам, готов был в любой момент вскочить с места и помчаться на сцену, чтобы прекратить то, что ему, очевидно, не нравилось видеть, страшно за себя, потому что смотреть на это танго было нестерпимо больно. Но больше всего ей было страшно за тех двоих, которые сейчас так самозабвенно отдавались музыке, словно никого вокруг не существовало. Они смотрели друг на друга так, что у Джинни невольно сжалось сердце, они прикасались друг к другу так, что её тело неконтролируемо покрылось мурашками, и, наконец, они танцевали так, словно были рождены только ради того, чтобы показать эту удивительную гармонию, воцарившуюся между двумя противоположностями на краткий миг танца. Сейчас она была почти в отчаянии, ведь стало совершенно ясно — она уже ничего не сможет изменить. И самое плохое — она знала, к чему это обязательно приведёт.

Тревога мерзким комком поднялась откуда-то со дна желудка, подкатила к горлу, и Джинни стало по-настоящему плохо. Ей было буквально тошно от пришедшего понимания, от обрушившейся безнадёжности, от осознания, что порой чувства всё же сильней любых запретов, любых обстоятельств, любых вмешательств.

И сейчас ей было просто необходимо поделиться этим с кем-то, ей нужно было ощутить, что кто-то её понимает, нужно было знать, что кто-то испытывает нечто хоть немного похожее на то, что разрывало её изнутри.

И, конечно, она знала только одного человека, который мог помочь ей в этом.

Джинни нашла взглядом Блейза.

*

Драко не мог ни о чём думать в этот момент. Он всегда считал себя сдержанным человеком, но сейчас эмоции просто захлестнули его. Каждый удар, каждый аккорд мелодии, под которую они танцевали, показался ему до боли родным, до боли близким. Он отталкивал и вновь притягивал к себе Грейнджер, бесстыдно проводил руками по её телу и ощущал её дрожь, смотрел ей в глаза и видел полное отражение своих безумных чувств.

Это был уже не танец. Это было что-то на грани сумасшествия, на грани отчаяния, что-то, сквозившее через каждое их движение и всё сильнее утягивающее в воронку неизбежности.

Когда темп музыки немного сменился, с большой неохотой Драко отошёл от Грейнджер в противоположный конец сцены и остановился, прожигая её взглядом. Она танцевала свой небольшой сольный кусок, и он едва поборол желание накинуться на неё прямо здесь, на глазах у всех этих людей, которые наверняка пристально наблюдали за ними по ту сторону сцены.

Грейнджер медленно приближалась к нему, крутя бедрами и не сводя с него глаз. В них не было и капли сомнения, стеснения, да хоть одной эмоции, что овладевали ею всего несколько минут назад. Сейчас она была как никогда настоящей, обнажая ту часть своего «я», которая обычно была скрыта ото всех. И Драко с наслаждением смотрел на неё такую: порочную, страстную, сводящую с ума одним только взглядом.

И ему хотелось большего.

Ему было не достаточно просто смотреть. Слишком давно не достаточно.

*

Блейз поймал её взгляд. Ему тоже всё это не нравилось, не нравилось гораздо больше сейчас, когда он ясно увидел всё собственными глазами.

Сначала, когда он только приехал в «Магнолию», он не воспринял это всерьёз: его мысли занимала одна лишь Джинни Уизли, внезапная встреча с которой полностью выбила почву у него из-под ног. Поэтому, когда она попыталась завести разговор на эту опасную тему, он отделался лишь общими фразами, надеясь выяснить другое — что угодно, только бы связанное с ней и с её жизнью.

И он, правда, не видел угрозы в том, о чём она ему рассказала, он, правда, не думал, что всё может так обернуться.

Он просто совершенно недооценил магию курорта, способную творить чудеса. Хотя какое это уже имеет значение?

Блейз хотел бы успокоить Джинни, ободряюще ей улыбнуться, но был способен лишь выдержать её взгляд, в котором прочитал так много.

Она была напугана. И они оба знали, что на это есть весомые причины.

*

Гермиона усилием воли заставила себя не думать сейчас о том, что между ними почти произошло перед самым выходом на сцену. Удивительно, она танцевала хорошо знакомое танго, но было ощущение, что она говорит своим телом, окончательно сдаёт саму себя и свои чувства, обнажает то, что так хотела заглушить, утаить, прекратить. Но, конечно, то было бесполезно. Она просто не могла себя контролировать, когда её тело так предательски льнуло к Драко, её взгляд был словно магнитом прикован к его лицу, а она сама нехотя вкладывала в свои движения гораздо больше смысла, чем того требовала Мария.

Но в данный момент ей было необходимо настроиться, выкинуть все прочие мысли из головы, чтобы грамотно войти в верхнюю поддержку.

Гермиона на миг остановилась, сосредоточенно посмотрела на Малфоя, а в следующее мгновение побежала ему навстречу. Адреналин в крови зашкаливал, на секунду стало нестерпимо страшно, но всё прекратилось, когда она почувствовала, что Драко с готовностью подхватил её и легко поднял вверх. И когда он закружил Гермиону, сохраняя идеальный баланс, зал внезапно взорвался восторженными аплодисментами, и она почувствовала эйфорию, захватившую её полностью.

Гермиона была по-настоящему счастлива в этот миг невесомости.

*

Блейз заворожённо смотрел на сцену. Казалось, все мысли моментально улетучились, когда он увидел, что вытворяют Малфой с Грейнджер. Он и понятия не имел, что эти двое могут так бесподобно танцевать. И та поддержка, которую они только что показали, она абсолютно его обездвижила. Поразительно, он ведь даже и подумать не мог, что можно научиться таким вещам за столь короткий срок.

Способность нормально мыслить вернулась к нему лишь в момент, когда он увидел следующий отрывок танца. Малфой крепко прижал к себе Гермиону за талию, и на секунду они оба замерли. Блейз неконтролируемо задержал дыхание, когда заметил, что лица танцующих так близки, словно следующим логичным действием должен стать поцелуй.

Какого чёрта там с ними происходит? Они что оба окончательно сошли с ума?!

Блейз всерьёз хотел ударить по Малфою конфундусом, отчаянно хотел прокричать им, чтобы они немедленно прекратили, но он понимал, что оба варианта никуда не годны. Паника вмиг завладела им, и он кинул быстрый взгляд на Джинни. Он видел, что её тело напряжено до предела, а лицо выражает невероятную сосредоточенность. Сейчас она была похожа на львицу, готовую к прыжку, и Блейз очень хорошо понимал её эмоции в этот момент.

Словно почувствовав его взгляд, Джинни обернулась, и, когда они встретились глазами, Блейз понял, что она почти готова заплакать. И он не мог ей ничем помочь.

Казалось, он вновь научился дышать лишь в тот момент, когда Грейнджер прогнулась в спине назад, отстранившись от Драко. Но уже в следующую секунду он вновь резко притянул её к себе, и на этот раз Блейз мог поклясться, что их губы едва заметно соприкоснулись.