Не выбирая (СИ)

========== Последние резервы ==========

Лорд вызвал среди ночи и продержал рядом с собой три неполных дня. Он пытал Люциуса и жаждал иметь под рукой ассистента. Зельевар пустил в ход весь свой опыт и хладнокровие, чтобы скрыть страх и отвращение. Доверие змеелицего стоило ему слишком дорого. Его нельзя было потерять.

Малфоя заклятиями освежевывали заживо на глазах у жены и сына. Лорд наматывал полоску бледной кожи на палец и совсем не боялся запачкаться в крови. Нарцисса, грубо поднятая с постели, в одной батистовой сорочке стояла в метре от корчащегося мужа и не смела пошевелиться. За любое её движение, будь то легкий поворот головы, чуть дольше секунды прикрытые глаза или просто слишком глубокий вздох, немедленно следовало “круцио”, и босой встрепанный Драко падал на пол, крича от боли.

Хозяин был благодушен к Нарциссе. За любое лишнее движение Драко костидробящее или “круцио” получал Люциус. Эта сумасшедшая карусель длилась и длилась, никак не надоедая Лорду.

Северус вливал зелья в растрескавшиеся, искусанные губы Люциуса, обрабатывал раны самыми мощными мазями из своего арсенала и вновь отступал в тень по кивку своего господина. Кровавая вакханалия продолжалась.

Давно, в незапамятные времена Люциус старшекурсник, староста, красавец, одетый с иголочки, был для Северуса почти богом. Пророком иного замечательного и счастливого мира. Они оба не думали, когда принимали метку, что все обернется так. Теперь Люциус мешком валялся в углу обеденной залы собственного поместья и никто не решался убрать вонючую лужу, натекшую с него во время зверских пыток.

Когда Лорду надоедало, по его приказу за палочку брался Северус. Он не хотел пытать человека, которого считал почти что другом. Как не хотел пытать маглов, как не хотел насиловать Грейнджер. Настойка справлялась со всем, она отлично работала, возводя ясность мысли почти до безразличия. Губы лишь чуть размыкались, не шевелясь почти, выплевывали “круцио” и Малфой-старший уже мечется по полу, вытирая его лоскутами собственной кожи и остатками некогда роскошной одежды.

— Круцио.

Снова и снова под полным мольбы взглядом Нарциссы, под полным ненависти взглядом Драко.

— Круцио!

Дорожки слез на красивом лице Леди Малфой. Какой же ты дурак, Люциус. Рисковать всем, когда тебя любит такая женщина, когда легко быть просто счастливым. Северус делал все, что мог. Он упрямо не замечал, что Нарцисса закрыла глаза, а у Драко бешено прыгает челюсть, но это длилось не долго. Змееликий возвращался, его длинные пальцы выразительно гладили зельевара по позвоночнику, спускаясь почти до копчика. Фамильярный жест, означающий, что Лорд доволен.

Так прошло два дня. В перерывах между пытками зельевар возился с Люциусом, строго дозировано отмеряя ту степень поддержки, которую мог себе позволить, не разозлив Лорда:

— Хозяин помнит твою верную службу и наверняка скоро простит тебя.

— С Нарциссой и Драко все порядке, они отдыхают в комнате под присмотром Беллатрисы.

— Эта мазь меньше чем за сутки выращивает новую кожу.

— Выпей, это зелье снимает боль.

Фальшь. Сплошная фальшь. По большому счету Северусу было плевать на Малфоев, да и на всех остальных тоже. Если бы действие настойки удалось сделать постоянным, он вообще перестал бы о чем-либо беспокоиться.

Где-то в гуще леса, среди болот умирала Грейнджер. Умирала медленно и мучительно. Сквозь пелену искусственного безразличия, вызванного эликсиром, её боль почему-то проступала легко и отчетливо. Ощущалась как своя собственная. Она отчаянно дергала в грудине, ломилась в виски, звала рукой, протянутой издалека.

Северус смотрел на угольные складки плаща своего повелителя и гнал из головы все посторонние мысли. Гнал страх, что не успеет вовремя. Страх опоздать. Опять.

Из поместья, защищенного всеми видами чар, трансгрессировать без ведома Лорда было невозможно, но Северус не терял времени даром. Свободные секунды он посвятил пристальному изучению библиотеки Малфоев. Привычно уже спал урывками, книги брал с осторожностью, чтобы случайно не натолкнуть кого-то на лишние мысли, читал в спальне, пользуясь когда-то давно полученным от Люциуса, полным доступом к библиотеке, включающем право на вынос любых томов кроме родовых.

В богатой коллекции Малфоев среди описаний устаревших ритуалов, не доступных сейчас из-за отсутствия большинства компонентов, нашлось нужное средство. Способ разорвать магическую связь существовал и был более чем доступен Мастеру зелий. Сыворотка – особый состав, сложный, дорогой, трудоемкий, привязанный к фазе луны но вполне посильный. Начинать приготовление следует в пятнадцатый лунный день. Полнолуние. Для полной готовности сыворотки требуется чуть больше недели. Неделя плюс еще две до полнолуния. Почти месяц. Время, которого у него не было. Другое зелье, то, что не даст Гермионе забеременеть даже после полного подтверждения брака настаивалось в лаборатории, но Северус не испытывал уверенности в его силе и упрямо искал более гуманный выход, исключающий любую близость со школьницей. Вокруг сжималось огненное кольцо, предчувствие неотвратимой беды скребло в двери голодной кошкой.

К середине третьего дня Лорд отпустил его, снисходительно пошутив: “Так не терпится вернуться к директорским обязанностям?”.

— Рад служить вам в любом месте.

Фальшь на грани фола. Северус был не доволен собой. Его беспокойство стало таким явным, что Лорд что-то заподозрил. Получив разрешение, мужчина спешно покинул поместье. Тут он ничем больше не мог помочь. У Нарциссы осталось достаточно Эликсира полководца и лечебных зелий чтобы продержаться еще немного. У Гермионы не было ничего.

Связь с девчонкой изредка дергала, вибрировала, в остальное же время ощущалась все слабее. Северус аппортировал недалеко от дома на самую границу защитных чар, созданных задолго до его появления в этом месте, а может быть и задолго до его рождения. Он подновлял защиту, но еще никогда не рисковал аппортировать в её пределы.

Сначала надо было посетить Хогвартс. Лорд мог узнать, что его самый верный упивающийся затерялся в пути, но таймер уже начал обратный отсчет. Северус чувствовал как никогда ясно – либо он поторопится, либо потом торопиться будет некуда.

Гермиона лежала поверх сбившегося одеяла, бледная, хрупкая, несуразно изогнутая. Веточка на снегу, упавшая на пол кукла, очередная жертва пыточных заклятий, одна из многих, что регулярно приходят во снах, мстя своему палачу. Руки со скрюченными пальцами, поза, выражающая бесконечное страдание. Северус видел это слишком часто. Цена доверия Лорда, рядом с которой даже убийство Дамблдора казалось невинным поступком.

На лице кровавые дорожки. Из носа, рта, глаз, ушей. Взгляд, направленный сквозь потолок, непрерывно шевелящиеся губы.

Северус бросился к ней, заклинанием сдирая мантию, слишком плотно застегнутую, чтобы справиться вручную, не потеряв уйму времени. Диагностические чары не показали никаких физических отклонений опасных для жизни. Легкое истощение и обезвоживание, ничего, что могло бы вызвать кровотечение.

— Мама… мама…мама…

На губах вспухали алые пузыри и тут же лопались от бесконечного жалобного “мама”. Северус уже почти не помнил то время, когда, испытывая боль, звал маму. Последние годы чаще звала она.

При его приближении Гермиона хрипло выдохнула:

— Снейп…

Её глаза закатились, скрылись под восковыми веками, грудная клетка дернулась несколько раз и опала.

— Грейнджер! Грейнджер! — страх исказил голос, сорвал до высоких нот.

— Грейнджер!

Заклятье распустило белую ночнушку на мельчайшие волокна, взметнувшиеся в воздух, когда Северус коленями рухнул на кушетку.

— Гермиона…

Холодные губы, соленые, горькие, кровавые, не живые. Действовать не думая, не мешкая. Лег с краю, крепко прижимая холодное тело к себе. Лопатки у Грейнджер такие острые, а плечики такие худые… Девчонка еле дышит, тельце начал колотить озноб. Зельевар до скрипа стиснул зубы, медленно выдохнул, боясь спугнуть неуверенную, слабую, едва теплящуюся жизнь.