Свидетельница (СИ)

Резко распахнув веки, Ева повернула голову в его сторону с искажённым от злости лицом. Наследник Слизерина вполне дружелюбно кивнул ей и опять переключился к изучению своего нового трофея.

- Хорошие волосы, - одобрительно произнёс парень, - не повреждённые. Учитывая, как ты сейчас отвратно ешь, можно было ожидать, что они предстанут передо мной в плачевном состоянии, но, похоже, хорошие гены.

- Кто тебе вообще разрешал вырывать мои волосы?! – выкрикнула Ева, вскакивая со своего места. - И почему ты решил, чёрт побери, что я отвратно ем?!

- Ты плохо ешь. Это очевидно. Только идиот не может заметить, что ты стала худее. Правда, вынужден признаться, что тебя это даже красит. Не пойми мои весьма необычные вкусы, но у тебя такой формат внешности, которому идёт практически всё. Ты, если не ошибаюсь, такая уже третья или четвёртая по счёту.– Вытащив волшебную палочку, он направил её к волосам, и те исчезли в место, известное только ему. Лениво стряхивая с себя невидимые пылинки, тягучим голосом студента, проработавшего весь день, продолжил: - Ты права, мне никто не давал право делать это. Но, дело в том, что я просто захотел, а для меня мои желания гораздо важнее твоих недовольств. Уж прости. Я всегда беру то, что принадлежит мне по праву. А ты, если не забыла, до сих пор у меня в долгу.

С каждым словом ей становилось всё хуже и хуже в плане эмоций. Злость, презрение, а затем вспышка агрессии, пожалуй, впервые за это долгое время такая сильная.

Она не промахнулась с ударом, попав в намеченную цель. Хотя и цели конкретной не было. Главное было – это оставить на нём значимый след, являющийся результатом его же фраз.

Из-за бури эмоций в её груди когтевранка даже не услышала, каким сильным был звук от её удара. Хотелось лишь продолжать, пока он ещё был захвачен врасплох.

Ещё удар. И ещё. Не разбираясь, как именно причинить ему боль – в виде хлёсткой пощёчины или кулаком, она вновь замахнулась, совершенно уже ничего не видя перед собой.

Мир, такой ранее разнообразный, превратился в одного человека, Тома Реддла, безнадёжно сидящего на диване. Прекрасно. Очень хорошо, что он не встал перед тем, как начались её атаки. Трудно отбиваться, когда нападающий имеет больше преимуществ.

С каждой секундой это её ещё больше захватывало и отуманивало разум. Ей не нужно было больше злиться на него, потому что другое, совершенно новое чувство заменило это. Каждый удар приносил радость, но не ту, что испытывают люди, которые наконец ответили своим обидчикам, как следует, а ту, что приходит с новым появлением боли в его глазах, пусть и тут же удачно скрывающейся. Никогда эти глаза не выражали столько удивления, непонимания, как сейчас. Ей удалось сделать то, что не удавалось остальным. И это добавляло гораздо больше удовольствия, какого-то странного удовольствия.

- Ну всё, Ева, достаточно.

Тот факт, что он ещё может разговаривать, заставил девушку удивиться и приостановить свои действия, а рука, готовая уже в который раз ударить его по щеке, замерла в нескольких сантиметрах от цели.

Сердце билось настолько быстро, что, наверное, не только она, но и слизеринец мог услышать его стуки. Потерянность. Сбившееся дыхание.

Одной рукой грубо оттолкнув девушку, да так, что она, будучи в неопределённом состоянии, чуть не грохнулась на пол, другой же прикоснулся к щеке, скрывая её часть. Медленно встал.

- Неплохо, - без намёка на издевательство тихо проговорил Том, поднося руку к свету, испачканную кровью.

Ева ничего не ответила. Лишь широко распахнутые глаза с ужасом глядели на совершённое ею дело. Вся правая щека Тома была покрыта покраснениями от ударов, кое-где уже превращаясь в синяки. Но это была не самое страшное, по сравнению с несколькими глубокими длинными царапинами, из которых, не переставая, сочилась кровь. Неужели всё это сделала она??

К горлу подкатывал комок, вот-вот готовый превратиться в слёзы.

- Том… Я… Я не… - пытаясь подавить вырывающиеся всхлипы, девушка зажмурилась, схватившись за голову. – Я не хотела… Не хотела…

Крепко держась за свои волосы, Ева не могла уже больше делать вид, что всё не так уж и плохо.

Нет. Всё просто ужасно.

Зачем она сделала это? Почему именно сейчас?

Всхлипы переросли в откровенные рыдания. Слёзы катились по щекам, капая на пол и свитер. Но от этого ей стало лишь хуже. Ева чувствовала, что должна каким-то образом выплеснуть из себя это отвратное чувство – стыд и отвращение к себе, но ничего не получалось. Плача, иногда между короткими перерывами бормоча что-то невнятное, внутри словно поставили барьер, мешающий ей освободиться от всего этого. Оно лишь ударялось об преграду, отдаваясь сильной болью в груди, готовой уничтожить всё изнутри. Хотя можно было это сделать прямо сейчас. Хотелось. Можно было попробовать разорвать себе грудь, лёгкие, сердце – лишь бы найти то, что так мешает ей спокойно дышать и не плакать.

Под ногами оказался холодный пол. Сквозняк, гуляющий здесь, вообще не был замечен ею. Никакие внешние факторы не могли повлиять сейчас на когтевранку, рыдающую так, будто её заставили вновь пережить потерю родителей.

- Зачем ты оправдываешься? – некоторое время спустя задал вопрос Реддл, всё это время молча наблюдавший со стороны за её страданиями.

- Я не… оправ… - закашлялась от боли в горле, - …дываюсь…

Он подошёл ближе, теперь уже действительно смотря сверху вниз на Еву. Подняв голову, ей сразу бросились его сегодняшние увечья: ещё больше крови, которая теперь испачкала мантию, посиневшая кожа щеки сквозь алую жидкость. Желание исчезнуть усилилось.

- Вовсе нет, - на удивление мягко произнёс слизеринец, спрятав руки в карманы. – Ты всего лишь испугалась саму себя.

- Н-нет… - помотав головой, она попыталась встать, но тело не желало её слушаться. Со стороны это выглядело так, будто девушка переборщила с алкоголем.

- Нет смысла стыдиться саму себя.

Ева открыла было рот, чтобы запротестовать, воскликнуть простое «нет», но головная боль в удачный момент отвлекла её. Да, пусть ещё поплачет. Теперь весь оставшийся день она будет ходить раздражённая из-за болезненных ощущений.

Он прав. Не должна девушка оправдываться перед ним. Совершённые действия уже совершены. А она просто полнейшая идиотка, раз почувствовала вину за свой поступок. Том всего лишь получил за свои слова по заслугам. Не было сомнений в том, что до неё за всё время учёбы в Хогвартсе юношу никто и пальцем не трогал, а если и трогал, то в ту же секунду платился здоровьем, либо был повержен другим, моральным оружием. Оно порой имеет огромную силу, и противостоять не всегда просто.

Но вдруг она поступила ничуть не лучше, а, может быть, хуже?

Неуклюже опираясь на руки, девушка тяжело вздохнула, смаргивая последние капли слёз. Молодой человек уже стоял в одном шаге к ней. Всё такой же неподвижный, он не привлекал пока её внимание. Наверное, и сам парень не стремился делать этого, выжидая, когда наступит определённый момент.

- Твои ладони… - на полуслове замолчал Том.

- Что?

Равнодушно глядя в пол, осторожно встала на ноги, почувствовав на своих плечах его руки, не позволяющие пошатнуться и упасть. Что ж, спасибо ему за это, но, на его бы месте, Ева не стала бы помогать, а, минимум, просто ушла.

- Они слегка… - наклонив голову, он сделал паузу, очевидно, попытавшись подобрать нужное определение. – Думаю, во время пылких ударов мне в лицо, тебе не удалось остаться чистой.

- В каком смысле? – сдержанно спросила Франк, а в душе готова была снова ему хорошенько врезать. Хотя бы один раз, но хорошенько. Ибо была почти полная уверенность, что он хочет напомнить ей об усилении осквернения сердца или что там ещё может быть.

- В прямом. Посмотри сама.

Юноша кивнул на её вопросительно-удивлённый взгляд и взял её руки в свои, подняв их так, чтобы Еве не пришлось наклоняться для того, чтобы увидеть множество пятен уже засохшей крови на коже, ранее такой бледной. Однако, стоит упомнить о том, что всё-таки было несколько участков на руке, куда не попала алая жидкость, и это создавало некий констраст между чем-то светлым и мрачным, но в то же время достаточно ярким, чтобы это бросалось в глаза.