Merry dancers: продолжим? (СИ)

— Сомнительные личности? Ты считаешь древнейший чистокровный род Лестренджей сомнительным? — голос незнакомца имел лёгкую хрипотцу, Белле показалось, что мужчина простужен. Как же его угораздило заболеть в такую чудесную летнюю погоду? Наверное, до посинения губ перекупался в какой-нибудь речке… — Неужели ты не слышал о них, Цигнус?

— Слышал… — подтвердил тот, припоминая давнишние дела отца. — В особенности, об их лояльности по отношению к Грин-де-Вальду. Многие до сих пор помнят… — неопределенно завершил Цигнус. — Насколько я знаю, ты был в неплохих отношениях с отцом Абрахаса Малфоя, он мог бы оказать тебе поддержку. Уилтшир — дивное место для проведения банкета, хотя… Ты так и не назвал своих целей, Том. Зачем ты связался с Лестренджами? Это не лучшая компания…

Друэлла прекрасно помнила это лёгкое недовольство с примесью презрения, с каким на её мужа смотрел Том Риддл — тот, о котором уже все забыли, — лицо непроницаемое, но взгляд прямой, чуть с прищуром — так он глядел на особенно провинившихся студентов во времена своего ученичества, но чаще, на людей, которые ему неприятны. О его возвращении сообщил брат Друэллы — Йен, судя по всему, поддерживавший с ним связь на протяжении долгих девяти лет его отсутствия. И теперь он здесь, пришёл не просто в гости, а сразу же просить о поддержке в достижении пока неясных целей. Что ж, в этом был весь Том Риддл и, надо сказать, он ни капли не изменился, разве что лицо его стало еще более худым, бледность больше не подчеркивала его притягательную потустороннюю красоту, а напротив, этот оттенок зелени превращал его в измученного дальней дорогой скитальца. Взгляд черных глаз стал более цепким и колючим.

— Лестренджи — великие ученые, давшие миру множество новых открытий в области зельеварения, артефактологии и Тёмных искусств. Инкогнито, конечно же… Но некоторые посвященные об этом знают. Пора им выйти из подполья и доказать право на место в этом мире…

Покрутив ложкой в чашке чая, Цигнус сосредоточенно взглянул на старого друга, задумав перевести тему:

— Слышал, ты снова хотел устроиться в Хогвартс преподавателем ЗОТИ… — но он проглотил следующие слова, глядя на Тома, вокруг которого будто сгущались тучи, и темнела аура. — Директором Дамблдора сделали… Диппет уже совсем плох стал… Я просто хотел поинтересоваться, зачем тебе это? Неужели тебя до сих пор интересует место в Хогвартсе? Тем более, под началом Дамблдора…

— Белла, немедленно прекрати подслушивать старших! — рявкнула Друэлла, стукнув по комоду ладонью, хмуро глядя в небольшую дверную щель, в которой виднелся тёмный глаз, пропавший из виду сию же секунду.

— Мамочка, я просто хотела взять из комнаты свою игрушечную волшебную палочку… — донёсся опечаленный голосок, настолько честный, что у Друэллы ёкнуло сердце. — Я только возьму её и уйду…

— Друэлла, ты должна быть помягче с Беллой. Входи, дорогая, — пригласил Цигнус и с улыбкой поглядел на старшую дочь, к которой он испытывал особенно нежную привязанность за схожий с его собственным характер.

Осторожно открыв дверь, точно не решаясь, Белла с чуть опущенной головой засеменила в комнату, глядя из-под бровей и упавших на лицо кудряшек на вальяжно рассевшегося в кресле волшебника, не спускающего с неё внимательных глаз. Молча взяв из одного из шкафов действительно лежавшую там детскую волшебную палочку, она бросила ещё один любопытствующий взгляд на мужчину и покинула комнату, на этот раз плотно закрыв за собой дверь.

— Кажется, она никогда не любила эту игрушку… — с усмешкой заметил Цигнус. — Полагаю, что мы будем часто посылать в Хогвартс вопиллеры. Хотя, наверное, я слишком забегаю вперед.

— Боюсь предположить, в кого у неё такой характер, — без зла заметила Друэлла, плавно переместившись на диван к журнальному столику.

Трое детей оставили отпечаток на её внешности, фигура уже не казалась такой хрупкой и стройной, однако приобрела довольно приятные женственные формы. Лицо лишилось юношеской лёгкости, стало ещё строже, чем когда-то, но такова была неизбежность — встретить своих друзей повзрослевшими после девяти лет отсутствия в Британии. Том был скуп на проявление сентиментальных чувств, более того, он уже давно не испытывал чего-то подобного и посему просто констатировал изменения в облике, не испытывая при этом желания вспомнить, какими они были раньше, предаться мыслям о желании вернуться в детство. Друэлла всегда соображала быстрее Цигнуса, взгляд её зелёных глаз отражал некоторые подозрения. Инстинктивно она приказала эльфам заняться младшими дочерями и увести их в дальнюю часть дома. Всегда разделяя идеи Тома, теперь она стала орлицей, защищающей своё гнездо от желающих поживиться её детёнышами, и не собиралась скрывать мысли, написанные на чуть хмуром лице. Нельзя вот так внезапно появляться в жизни старых друзей. С течением времени можно стать для них никем, простым отголоском прошлого.

— Лестренджи потеряли все свои связи и влияние, — продолжил Том, как ни в чём небывало. — По численности они превосходят ваш род.

— Им нечего делать в Британии, Том, — неожиданно вступила Друэлла, вызвав удивление у супруга. — На материке их не принимают, почему ты считаешь, что им найдется место под солнцем здесь? — она многозначительно хмыкнула, оперевшись на подлокотник дивана. — Да и вообще, почему ты так заинтересован в их продвижении? Что они тебе пообещали взамен на то, что ты познакомишь их со своими влиятельными знакомыми?

— Друэлла, — повысил голос Цигнус и предостерегающе прикоснулся к её руке, но она продолжила свою надменную речь:

— Ты внезапно появляешься на пороге нашего дома и просишь о какой-то нелепице. Ты не думал, что, скорее всего, за прошедшие годы о тебе уже и думать забыли? Ты вспомнил о старых друзьях, когда тебе понадобилась какая-то выгода от этих Лестренджей, — её взгляд зацепился за прикрепленную к лацкану пальто Тома пчелу с янтарным брюшком, показавшуюся знакомой.

— Я понял тебя, Друэлла, — с чуть кривоватой ухмылкой спокойно ответил он. — Разве не ты одна из немногих знала, что долго мне в Британии не задержаться? Разве ты не понимала ещё тогда, что я мечтал осуществить путешествие, чтобы обрести знания и изучить мир? Если причина лишь в том, что я не попрощался с тобой лично, то я могу понять твоё недовольство…

Ни капли оправданий не было в его словах, лишь неуловимая издёвка, заставившая всегда уравновешенную и собранную женщину кипеть, как котёл на раскалённых углях. Губы, превратившиеся в тонкую бледную линию, больше не шевелились; Друэлла молчала, предоставив право ответствовать своему мужу.

— Как я уже говорил, ты был в неплохих отношениях с лордом Луи Малфоем и его сыном, — полностью перейдя на сторону супруги, сказал Цигнус. — Я не могу рисковать именем своей семьи, связываясь с приспешниками Грин-де-Вальда.

— Их лояльность не доказана, ни один из них не сидит в Нумергарде со своим лидером. И с лордом Малфоем мы расстались не очень хорошо.

Цигнус бы очень сильно удивился, будь Том сам уверен в своих словах, но, несмотря на абсурдность идеи, он гнул свою линию, явно надеясь получить выгоду.

— Они всего лишь отреклись от него, сказав, что были под Империусом, но, со слухов зная об их магическом потенциале, я не могу не заметить, что подобные оправдания выглядят более чем глупо. Могу только удивляться твоему упорству, Том.

В последнее время о Лестренджах, пытающихся вернуть былую власть, ползли слухи и по Британии. Об их пожертвованиях в благотворительные фонды восстановления магического наследия, разрушенного войной, писали в газетах; люди потихоньку начинали привыкать к их общественной деятельности и мельканию на первых полосах международных новостей, только верхушка аристократии не желала знаться с насквозь прогнившим родом с запятнанной репутацией, опасаясь за свою собственную. Том желал собрать все известные фамилии вместе на одном приёме, чтобы изменить мнение о Лестренджах, не обращаясь к каждому роду по отдельности, а влияя на них всех сразу. Что они пообещали ему за подобную услугу, оставалось загадкой, только Друэлла, по воле случая из рассказов Авроры знакомая с пчелой, прикрепленной к лацкану жилетки Тома, с подозрением задумалась: как Риддлу, выросшему с маггловской фамилией в приюте, удалось получить их расположение и знак отличия? Впрочем, подобные мысли возникали еще в Хогвартсе, когда, несомненно, красивому и талантливому, но не имеющему денег и фамилии мальчику удалось объединить Слизерин и заставить всю школу плясать под его дудку.