Отмеченная лунным светом

Небо уже окрасилось в предрассветный пурпурный цвет, в воздухе уже ощущалась обычная хьюстонская влажность. Ее ноздри задрожали от отвратительного запаха смога. Открывая дверцу машины, она заметила тихо урчащий Джип, припаркованный рядом с ее седаном. Никого внутри не оказалось. Пожав плечами, она вернулась к своей машине. 

- Собираешься на работу с утра пораньше? 

Она вскрикнула, узнав знакомый бархатный голос. Ее тело тоже узнало его, тут же загоревшись желанием, по коже на руках и шее побежали мурашки. Ее маленькая сумочка с личными вещами и сумка с книгами упали на тротуар. Она сжала руки в кулаке, стараясь подавить неприличную реакцию. 

Гидеон наклонился и поднял обе сумки, бдительно наблюдая за ней, потом протянул вещи ей. Его аромат охватил ее в полной мере. Аромат древесины, человека, слабый запах мыла и мятной зубной пасты. 

- Ты меня преследуешь, - обвиняюще произнесла она неестественно высоким голосом. 

Стараясь не касаться его, чтобы ее снова не охватило вчерашнее желание, она выхватила сумки из его рук и крепко прижала к своей груди. 

- Тебе бы не мешала взять отпуск, пока всё не утрясется. Я надеялся, что ты уже пришла к такому выводу, оставшись дома вчера. 

- Откуда ты знаешь, что я вчера была дома? – спросила она, потом взмахнула рукой. – Ладно, не отвечай. 

Она минуту смотрела на него, особенное внимание уделив бьющемуся на шее пульсу. По этой артерии кровь текла регулярно. Он просто знала, но не понимала, откуда к ней пришло это знание. Она видела эту пульсирующую артерию также ясно, как его лицо и волосы. 

- Ты со вчерашнего для следил за моей квартирой? 

- Разумеется, нет. Когда ты вернулась, поев пончиков, я понял, что ты не пойдешь на работу, и уехал, - он положил руку в передний карман джинсов и стал раскачиваться на пятках. Она услышала треск гравия под подошвами его обуви. 

Клэр не могла не заметить, что рука в кармане натянула джинсы на некой части его тела. Желание охватило ее. И, так же как и вчера, оно ее шокировало, так как было ей совсем несвойственно. Оно опалило кожу ее лица и шеи так, что она едва могла его вытерпеть.  Почему ее глаза вдруг решили посмотреть именно туда? 

Сглотнув, она заставила себя посмотреть ему в лицо. 

- Это преследование, - она помахала перед собой указательным пальцем. – Оставь меня в покое. 

Боже, ей нужно латте. И поскорее. И тут перед ее внутренним взором появился ассортимент напитков местной кофейни. И брауни (3). Большой, сладкий шоколадный брауни. Желудок согласно заурчал. 

- Всё еще не отрицаешь очевидное? – сказал он, качая головой. – Ты только откладываешь неизбежное… 

- Слушай, - перебила она его. – Я не хотела этого делать, но если ты не оставишь меня в покое… - тут она запнулась, глубоко вдыхая, и тут почувствовала вонь мусорного контейнера, стоящего на другой стороне парковки. – Я вызову полицию. 

Она ждала его реакции, ожидая, что он тут же поспешно удалиться. 

В любую минуту. 

- Я вызову полицию, - повторила она, на сей раз погромче. 

- Ты можешь это сделать, - сказал он, пожимая плечом. – Но в полиции полно охотников на ликанов. Позвони им - и ты труп. Они не станут тратить понапрасну время, пытаясь спасти зараженную школьную учительницу. 

Она широко раскрыла рот. Неужели его параноидальным фантазиям нет предела? Ей придется решить, как вести себя с Гидеоном Марчем. Он не был студентом, шумящим на задней парте, чтобы она могла его игнорировать. Судя по его пристальному взгляду, она понимала, что он не собирается уходить. 

- Ты сумасшедший, - пробормотала она, потирая запястье под серебряным браслетом, так как кожа в том месте зачесалась. 

Он уперся локтем в крышу ее машины и взъерошил длинные волосы, словно стараясь справиться с досадой. 

- Ты повторяешься, - он наклонился ближе. Слишком близко. Она давненько не была так близка к мужчине. Ее чувства кружились в водовороте, его мускусный запах наполнил ее ноздри, отчего ее сердце заколотилось в груди, которые вдруг потяжелели и заболели. 

- Мне кажется, что легче думать, что я сумасшедший, - прошептал он. Его глаза засиял в свете раннего утра, не отрывались от ее лица, как будто он старался запомнить ее черты. – Что же произойдет, когда ты поймешь, что я говорю правду? 

Звук его голос прошелся по ней, как шелк по обнаженной коже. Клэр едва сознавала, что он говорит, лишь смотрела на его шевелящиеся красиво вылепленные губы, представляя себе, каково испытывать их прикосновение к телу. Отступив назад, она наткнулась на свою машину, которая закрыла путь к отступлению. – Тебе правда не помешает помощь. Ты не в себе. 

В его глаза гневно сверкнули. Даже в таком неясном освещении она могла посчитать золотые крапинки в его бледно-зеленых глазах. 

- Есть немного, - согласился он. – Думаю, что нужно быть немного не в себе, чтобы пытаться помочь упрямой дурочке, которая не хочет моей помощи. 

Она проигнорировала его намек и решила говорить помягче, чтобы не привести его в бешенство. 

- Я ухожу. 

Ей пришлось шагнуть вперед, чтобы открыть дверцу машины. Плечом она коснулась его груди и вздохнула со свистом. Бросив сумки на пассажирское сиденье, двигаясь медленно, осторожно, словно не желая нервировать незнакомое животное рядом с ней. 

- Прощай, - сказала она, показывая, что решительно настроена больше с ним не встречаться. 

- Подумай о том, что я рассказал. Лучше бы взять отпуск. Тебе нужно… 

Она захлопнула дверцу машины, показав, что ей всё равно, что он говорит. Очень осторожно она нажала кнопку блокировки. 

Он мрачно улыбнулся и прислонился к своему джипу, скрестив руки на груди, как человек, совершенно спокойный и довольный собой и своими параноидальными иллюзиями. 

Почесывая запястье, она смотрела с восхищением и отвращением на его стройное, высокое тело. Этот парень мог бы быть одним из моделей-мужчин Кельвина Кляйна. Жаль, что такая красота вот так пропадает зря. Качая головой, она обеими руками сжала руль и выехала задним ходом. Развернувшись, она посмотрела на себя в зеркальце заднего вида. Она выглядела просто потрясающе, просто блестяще с волосами, собранными в тугой хвост и серебристыми глазами. И из-за этого она почувствовала некое беспокойство. 

На первом же светофоре она включила лампочку над головой и с ужасом посмотрела на запястье, которое ужасно чесалось. Кожа под серебряным браслетом стала багровой, словно от ожога. Она расстегнула замочек и бросила браслет в держатель для чашек. На светофоре зажегся зеленый свет. Нажав на газ, она поехала вперед, рассеянно потирая обожженную кожу и стараясь не думать о Гидеоне Марче. 

Гидеон застонал, увидев на обочине возле своего дома знакомый шевроле Тахо. Сияющая хромированная полировка блестела в полуденном солнце. Он припарковался на обочине у своего дома так, чтобы не заблокировать другую машину. 

- Это моя обочина, - бормотал Гидеон, резко остановившись и заглушив двигатель. - Почему  он не припарковался где-то на улице? 

Нет у него настроения встречаться именно с этим человеком. Так как теперь придется притвориться, что всё в порядке, как всегда и что он вовсе не думает о  ней. 

Проще сказать, чем сделать. Клэр Морган упрямая и невыносимая женщина. Он сказал всё, что мог, чтобы убедить ее, сделал всё, что мог. Ну, почти всё. Гидеон поморщился. Он надеялся, что до этого не дойдет. Он избавит ее от этого, если сможет. Но как же он сможет ей помочь, если она не собиралась сотрудничать? Либо она постарается спасти свою задницу и станет с ним работать, или труба. 

Проведя рукой по волосам, он напомнил себе, что это не должно его волновать. Она не должна его волновать. Это не должно быть так сложно. Он не должен думать о своем влечении к ней, не должен думать о том, как бы ее раздеть и войти в нее одним плавным движением. Когда он подошел к порогу, то услышал шум телевизора. Кто-то устроился тут как дома. Гидеон отпер дверь и зашел в гостиную, глядя на мужчину, который развалился в мягком кресле Лей-зи-бой, с пивом в одной руки и пультом в другой.