Обычная сказка

Элизабет Симпсон. Обычная сказка.

Часть 1. Глава 1

                                                        Из миража, из ничего,

                                                        Из сумасбродства моего

                                                        Вдруг возникает чей-то лик

                                                        И обретает цвет и звук,

                                                        И плоть и страсть…

                                                        (Ю.Ким)

< 01 Зима – I – allegro non morto>*

    Закат. Зимний закат. Все наши, верно, уже спят и видят расчудесные сны, да и мне пора, а вот не спится, не засыпается что-то… Сижу на ветке своего дерева, смотрю, не мигая, на плавящийся в вечернем морозном небе шар красного золота, медленно сползающий к горизонту. Мое дерево – на самой окраине Леса, поэтому отсюда хорошо видны пологие белые холмы и заснеженные поля, тянущиеся, кажется, до самого неба…

    Сижу, нахохлившись замерзшим воронёнком, хоть мне совершенно не холодно. Занята до крайности. Как старый скряга, склонившийся над потайным своим сундучком, перебираю такие драгоценные и такие запретные для меня воспоминания об ином. Воспоминания? Нет: скорее, жалкие обрывки, призраки, клочки осеннего тумана. Я уже давно не стараюсь изо всех сил вспомнить что-то конкретное (знаю – бесполезно!), просто приятно так вот сидеть и чувствовать, что в памяти есть что-то еще, кроме прожитых здесь лет…Как почти слепая, вижу неясные пятна, игру тени и света… и цвета… радужные переливы нездешних эмоций …

     Внезапно позади меня раздается полувыдох-полувскрик: «Эй!!!..». Оборачиваюсь. Смотрю вниз. Прямо за моим деревом, провалившись в снег почти по колено, к замершему клену приник парень, обеими руками вцепившись в припорошенный белой крупой ствол, словно в только что обретенного брата. Вот это да! Откуда он тут взялся? Видимо, я слишком глубоко погрузилась в свои мысли и пропустила его приход. Не слышала скрипа снега, не слышала неизбежного тяжелого дыхания (полагаю, человеку трудновато бродить по Лесу, увязая в снегу по колено, а местами и выше!).  У парня побелевшее, несмотря на мороз, лицо, неестественно широко распахнутые глаза и полуоткрытый рот. Еще вскрик-выдох от клена: «Ты кто?!…». Я всерьез растеряна и, еще не вынырнув полностью из своих странных воспоминаний, произношу первое, что приходит в голову: «Я …Это я…!»

                                         ***

– Почему, ну почему же он смог меня увидеть?! Это же невозможно! Такого не бы-ва-ет!!!

Я была взбудоражена до последней степени от сего крутого поворота, куда меня внезапно вынесла тихая река моей жизни. Поэтому не только задавала громкие вопросы, но и вышагивала нервно краткое расстояние между двух припорошенных снегом невысоких елочек – туда и обратно. Однако, натоптанной тропинки под моими ногами до сих пор не было видно…

    Старец же, как всегда, был терпелив к особенностям моего темперамента, и, к моему большому сожалению, нетороплив – тоже как всегда:

– Всему, так сказать, виной, неудачное стечение сразу нескольких обстоятельств. Каждое из них весьма маловероятно, даже по отдельности, а их сочетание – вообще, практически, невозможно. Тем не менее… Это случилось… Итак….

Старец выдержал паузу, словно собираясь с мыслями, и продолжал – тем тоном, каким учил когда-то всех нас, бывших маленькими несмышленышами-желторотиками, азам жизни Леса.

– С одной стороны: свойства наших тел таковы, что неподготовленный человеческий глаз может разглядеть их, так сказать, слабые контуры, только если будет смотреть на солнечный свет… То есть я имею в виду – смотреть на солнце, но – сквозь кого-то из нас. Причем, без использования каких-либо приглушающих свет, так сказать, приспособлений. А это ни коим образом не входит в обычные человеческие привычки…

– А подготовленный человеческий глаз, значит, может нас разглядеть и в других случаях?! Как это – «подготовленный»? – не очень-то вежливо перебила я Старца. Он сердито поджал губы и слегка нахмурился, но всё же он ответил:

– Чтобы разглядеть нас в обычных условиях – нужно твердо знать, так сказать, ЧТО именно нужно увидеть. Человеческое сознание часто отказывается, так сказать верить, что видит подобных нам, поскольку мы для него не существуем…нет достаточно сильных проявлений нашего существования в их мировосприятии. Но это нас вполне устраивает. Мы не хотим общаться с ними! (В голосе Старца неожиданно проступили и загромыхали предвестники грозы) Они слишком … безответственны… безжалостны… к окружающему… даже к своим же… Впрочем (Старец взял себя в руки и дальше продолжил своим обычным спокойным тоном)… это отдельная тема для беседы, не сейчас… Итак (еще одна пауза, снова тяжкое испытание для моего терпения!)…

– С другой стороны…Встретиться с нами можно только в Лесу. Но, к счастью, люди – не такие уж частые гости у нас. Да, к счастью!…

   Теперь в голосе Старца явно проявились недовольные нотки. Кажется, он, пользуясь случаем, снова решил меня повоспитывать… как всегда! Ладно, примем вид повинный и покорный, перестанем нервно бегать между елками …

– Причем, – продолжал Старец. – Мы обычно не сидим на ветках… так сказать, покачивая ножками (а вот это уже, точно –  увесистая шишка точно в мою сторону!)!…А занимаемся делами, важными для Мировой Гармонии… !И находимся примерно на одном уровне, так сказать, на одной высоте с людьми. Солнце же, как правило, расположено на небе, намного выше наших голов, то есть никто из нас не может попасть на линию человеческого взгляда, направленного на солнце… Кроме того, ни один из нас, в здравом уме и твердой памяти не будет, так сказать, замшелым пнём торчать долго рядом с человеком – незачем это делать, это бессмысленно! … В твоем случае еще и зимнее закатное солнце светило не настолько ослепляющее ярко. Поэтому он увидел тебя. И самое главное… (тут воспитательные нотки исчезли из его голоса, и он стал суровее и печальнее одновременно) именно в эти минуты…  ты как раз опять думала о, так сказать, запретном!  Все запреты – не ради самих запретов, как ты не поймешь! Я уже много раз говорил тебе – нельзя постоянно вспоминать свою прошлую жизнь. От этого меняются свойства твоего тела. Оно становится более… – Старец замялся, а потом решительно закончил:

– Тебе должно быть знакомо это слово – более материальным.

     Я действительно поняла смысл этого слова. И сомневаюсь, чтоб его понял еще кто-либо из наших. … А Старец, с напором и, одновременно, будто умоляя меня образумиться, продолжал:

– Ты напрасно пытаешься вспомнить что-то! Ты – как вампир, пришедший в дом, где жил когда-то человеком… И дом для тебя будет уже не тот, и все, кто давно знали и любили тебя (и уже давно оплакали тебя!) – тоже не те, совсем не те!…